Книга Петр I. Материалы для биографии. Том 1, 1672–1697 - Михаил Михайлович Богословский

которых он должен был везти с собой, заботился о платье для сопровождавших его слуг. На второй неделе поста Петр отправлял в Архангельск 2000 пудов пороху, на четвертой — выточенные им самим блоки для корабля, а на шестой — 1000 самопалов. «Федор Матвеевичь, — писал он Апраксину в начале апреля. — По указу великого государя генералиссимуса князя Федора Юрьевича (Ромодановского) пороху 2000 пуд, также и 1000 самопалов посланы; а ружье взял стрелец Ивашко Адамов. Порох на второй неделе, а ружье на шестой неделе отпущены до Вологды, а с Вологды водою велено везть. А о ружье, хотя и не задолго до нас придет, не опасайся для того, что зело хорошо и цело и nepeправки не хощет, разве дорогою испортитца; а я имянно наказал беречь. А блоки на карабль все зделаны и отпущены на четвертой неделе на Вологду. И о том, пожалуй, скажи нашим товарыщем Никласу да Яну, и великой поклон от всех нас. Да пожалуй, о пиве не позабудь. Также и 24 пушки готовы. По сем в обоих естествах купно здравствуй. Piter»[270]. Подобные же распоряжения заключаются и в другом письме к Апраксину, посланном около того же времени: «Запасы и пиво и прочая рано изготовить вели, а мы будем зело рано по вешней воде. Да отпиши, в кое время там лед расходится. А железо с Олонца от Бутмана, и я ему о том говорил»[271]. Эти первые письма Петра к Ф. М. Апраксину с распоряжениями о всякого рода приготовлениях, касающихся приезда в Архангельск и путешествия по Белому морю, отличаются уже теми чертами, которыми будет отличаться деловая переписка его в течение всей его жизни: памятью о всевозможных бесчисленных мелочах и деталях каждого занимающего его дела, о которых он считает нужным непременно сказать сам, никому, очевидно, не поручая и не доверяя. При этом сам он отступает на второе место, скрываясь за выдвигаемой на первый план фигурой «государя-генералиссимуса» или «адмирала» князя Ф. Ю. Ромодановского, от имени которого будто бы идут приказания и над которым Петр в то же время не прочь поиронизировать, говоря, например, о его «смелости к войне и к водяному пути». Плотники-голландцы Никлас и Ян называются «нашими товарищами», поклон передается от «всех нас», от всей компании, где царь играет скромную роль сержанта, бомбардира, шкипера или протодьякона. Все это также черты, известные в Петре и впоследствии.

28 апреля Петр был у Л. К. Нарышкина на крестинах его сына Александра. В воскресенье, 29-го, Лефорт давал прощальный обед для отъезжающих в Архангельск. «Его величество, — описывает сам он этот пир в письме к брату в Женеву, — оказал мне честь, обедал и затем ужинал у меня. Приглашен был весь двор, т. е. князья и бояре. В большой зале, которую я построил благодаря щедротам его царского величества, разместились вдоль окон более двухсот человек. Солдаты, которые должны были ехать с нами, были угощены после обеда, и было выпито за счастливое путешествие его царского величества. Присутствовало также и дамское общество, иностранное или немецкое, но не танцовали вследствие траура по царице-матери. Собираясь около полуночи уехать, его царское величество приказал мне оставаться до вторника (1 мая), чтобы отправить все общество»[272].

Часть свиты двинулась в тот же день после этого обеда; другая часть, и в том числе Гордон, выехала 30 апреля. Царь отправился 1 мая[273]. 4 мая уже неподалеку от Вологды, миновав деревню Обдорское (Afdorskoi), Гордон со спутниками расположились обедать, и в это время проехал, обогнав их, Петр, который в тот же день прибыл в Вологду и здесь ожидал, пока соберется вся свита, делая приготовления к путешествию. 6-го давал обед собравшимся вологодский воевода князь П. Г. Львов[274]. В Вологде было заготовлено для царского путешествия 22 карбаса. 8-го, в 8 часов утра, Гордон сел на контр-адмиральский карбас. В 10 часов утра суда снялись с якоря и, проплывая мимо города, салютовали из пушек, на что пушки вологодской крепости отвечали также салютом. Флотилия двигалась в следующем порядке: на первом карбасе, нагруженном военными припасами, плыл ближний стольник князь Ф. И. Троекуров; на втором — вице-адмирал И. И. Бутурлин; на третьем — боярин Л. К. Нарышкин; на четвертом — князь Б. А. Голицын; на пятом — стольник Ф. Ф. Плещеев; на шестом — бомбардир Преображенского полка Осип Зверев с солдатами; на седьмом — крестовый священник дворцовой церкви Св. Спаса на Верху Петр Васильев с певчими; на восьмом и девятом — отряд солдат, состоявший под командой Бутурлина: на десятом — командир Преображенского и Семеновского полков А. М. Головин; на одиннадцатом — «великий Шкипер», как называет его Гордон, т. е. царь; на двенадцатом — адмирал князь Ф. Ю. Ромодановский. Далее следовало девять карбасов, именно: карбас-столовая, карбасы с кухней, с канцелярией, с аптекой, с хлебными запасами, с придворными служителями, с провизией. Шествие замыкал на своем карбасе контр-адмирал П. И. Гордон. Вечером же 8-го, когда суда, выйдя из реки Вологды и вступив в реку Сухону, бросили якори и компания собралась за ужином, был отдан приказ относительно сигналов. По одному пушечному выстрелу с адмиральского корабля все должны собираться к обеду или к ужину; если адмирал даст два выстрела — должны высшие офицеры собираться к адмиралу на совет. Три выстрела с адмиральского корабля обозначают, что адмирал бросает якорь и все суда должны также остановиться. Пальба из всех пушек на адмиральском корабле служила сигналом сниматься с якоря; по этому сигналу должны были палить из всех пушек вице-адмирал и контр-адмирал и, наконец, открывать такую же пальбу все суда. Если бы ночью с каким-либо из судов случилось несчастье, оно должно поднять на мачте фонарь и сделать один пушечный выстрел.

9 мая флот, спускаясь по реке Сухоне, миновал небольшой Борисоглебский монастырь и городок Шуйский, принадлежавший тогда ростовским митрополитам. 10 мая ночью проплыли мимо города Тотьмы; 11-го прошли мимо городка Брусинца с остатками старинных укреплений и старинной церковью. 12 мая, миновав устье реки Стрельны, правого притока Сухоны, и расположенный при этом устье погост Стрельнинский, Гордон любовался красотой высоких берегов реки с красными пластами почвы, которые виднелись между покрывавшими берега деревьями. При впадении в Сухону реки Нижней Ерги внимание Гордона обратил на себя погост с двумя красиво расположенными церквами и несколькими домиками около церквей. В 8 часов вечера того же 12 мая флот пришел в Устюг Великий и был встречен пушечными и ружейными салютами с крепостного вала. Устюжский воевода П. А. Толстой, один из виднейших будущих сподвижников Петра, предложил гостям ужин. На следующий день, 13 мая, после церковной службы, позавтракав у воеводы, Петр с