Книга Бред какой-то! - Шурд Кёйпер

Фил кивнул и махнул рукой, словно признавая свою беспомощность. Нет, словно извиняясь – так лучше. Донни спросил, знаем ли мы уже про Бакса. Мы кивнули. Но ему, видимо, хотелось самому ввести нас в курс дела, и он принялся рассказывать: как они с Джеки ждали возвращения Бейтела, как в бункер прибежал Никель, бросился на пол и принялся себя душить, как они не могли ничего от него добиться и поняли, что случилось нечто ужасное. И как Никель наконец поднялся и отвел их к месту происшествия.

Там они увидели Бакса в окружении толпы полицейских и врачей скорой помощи. Донни и Джеки затаились в лесу и стали подслушивать. И пары слов оказалось достаточно, чтобы понять: Бакс мертв. Джеки хотела броситься к нему, но Донни ее удержал. Мол, все равно для Бакса уже ничего нельзя сделать, лучше придумать план, не действовать импульсивно, а то все пропало. Только они хотели вернуться в бункер, как на велосипеде подъехал Фил.

– Он умеет ловить полицейскую радиоволну, – объяснил Донни.

– А если не получается, – сказал Фил, – то мне звонят из полиции и сообщают, что происходит. Такова жизнь на острове.

Фил поговорил с полицейскими и записал услышанное в мобильном. В боковой сумке найдены джин, тоник и сигареты. Значит, это все-таки один из воришек. Из фургона вышел полицейский и сказал, что проверил всех отдыхающих и это может быть только мальчик по имени Бейтел, из кемпинга.

– По-моему, это… – начал было Фил.

И тут Донни вышел из-за деревьев.

– Эй, Фил! – Он обнял Фила и прошептал на ухо: – Не говори ничего, еще рано, пойдем со мной, и я все тебе расскажу и покажу, где мы прячемся.

– Донни, и ты тут! – воскликнул Фил. – Лучше тебе этого не видеть, это слишком ужасно. Пойдем бахнем по пивку, я здесь уже закончил.

Полицейские взглянули на него с благодарностью, а санитары скорой перерезали шарф и положили тело Бакса в машину.

– Мы тоже думали, что это Бейтел, – сказала я.

– Радуйтесь, что это Бакс, – отозвался Донни, – он имелся в двойном экземпляре. Один про запас – вот в чем плюс близнецов.

Джеки и Никель никак не отреагировали. Кажется, даже не слышали его: большего горя им было уже не вынести.

– Это ты его убил, – заявил Дилан.

– Я? – удивился Донни.

– Ты дал Бейтелу мопед, ты отправил его за всей этой гадостью. Если бы не ты, ничего бы не случилось.

– Дал мопед Бейтелу, совершенно верно. И научил его обращаться с ним. Разве я виноват, что мальчишки его отобрали? И между прочим, кто дал им шарф? Если не ошибаюсь, Джеки.

Джеки по-прежнему ничего не слышала.

– Это я повязала ему шарф на шею, – сказала я.

– Бейтелу! – возразил Донни. – Хватит вам, они сами виноваты, надо было держаться от чужого добра подальше. А сейчас я хочу поговорить о том, что нам теперь делать в сложившейся ситуации. «Сын банкира совершает самоубийство из-за грязных махинаций отца» – как вам такой заголовок? Вот это наконец откроет людям глаза!

Он взглянул на Фила, но Фил покачал головой:

– Такое я писать не стану. Это уж слишком.

– Да ладно тебе, – отмахнулся Донни, – в борьбе без жертв не обойтись, тут уж ничего не поделаешь. Скажем, что он погиб за свои идеалы. Хоть польза будет.

– Это не самоубийство, – возразил Фил, – и я никогда не слышал, чтобы человек сел на мопед, просунул свой шарф между спиц и удавился. Это был несчастный случай, это все ветер.

– Окей, – сказал Донни, – окей, у нас есть еще один вариант, и я возвращаюсь к твоей идее, Дилан…

Дилан перепугался до чертиков, у него на уме было совсем другое. Скорее всего, он думал: давайте пойдем в полицию и все расскажем.

Потому что я думала то же самое.

Донни сидел, упершись взглядом в стену напротив, то и дело кивал и с каждым кивком ударял кулаком одной руки в ладонь другой.

Бейтел лежал в объятиях Брата Монаха, свободный от своих мучителей.

Фил изучал собственные ногти, и я догадывалась, о чем он думал: «На что можно пойти ради хорошей истории? Я залез прямо в осиное гнездо, а мог бы сейчас готовиться к воскресному матчу, мог бы писать стихи, ужинать с женой в прибрежном ресторане, зачем же я сижу здесь? А ради книги. Да пошла она, эта проклятая книга! Скоро все закончится ничем. Салли Мо с Диланом явятся в полицию и все расскажут. Пшик – и конец истории, и придется самому придумывать сюжет. Да я, по-моему, еще и нарушаю закон, скрываю информацию от полиции. Хочу домой».

И, вообразив, о чем размышляет Фил, я опять подумала: почему бы нам не пойти в полицию? Поначалу еще было интересно: девочка-беглянка с собакой и братьями живет в бункере. Потом – ненадолго – стало красиво: мир, которым правят дети и в котором у взрослых нет права голоса. Нас объединяло одно: у всех были сложные отношения с родителями. У нас – с нашими мамами, а у Джеки – с отцом. Но Бакс и Никель как раз обожали своего папашу. Пожалуй, революцию мы хотели устроить, чтобы отомстить. А хуже мотива не придумаешь. Потому-то все и пошло наперекосяк.

Бакса не было в живых, Джеки только и хотела, что вернуться к маме, и я уверена, что Никель хотел к папе, а Фил хотел домой, домой хотела и я, и Дилан, конечно, тоже, и если бы все мы оказались дома, то демократически избранному лидеру Донни некем было бы править, и он засел бы в палатке с джином и сигаретами и занялся бы тем, чем он там обычно занимается у себя в палатке. А Бейтел? Бейтел остался бы жить в бункере с Братом Монахом и другими зверями и обрел бы вечное счастье.

Я поднялась, чтобы уйти. Но в ту же минуту до нас донесся шум вертолета, и Донни произнес то, из-за чего мы остались.

– Мы можем прикинуться похитителями Джеки и близнецов, – сказал он. – Но миллиона просить мы не станем. Мы попросим десять миллионов. Благодаря смерти Бакса наша позиция сильна как никогда. Чтобы нас восприняли всерьез, мы скажем, что убили его, но устроили все так, чтобы это походило на смерть от несчастного случая и не привлекло к себе слишком много внимания. И наше заявление пошлем не в газеты, а через полицию родителям. И напишем, что, если те не ответят в течение суток, второй их ребенок тоже будет убит, а еще через сутки и третий. Это ты можешь написать, Фил?

– Так я же из газеты.

Донни поднял палец. Мы услышали, как вертолет снова подлетает к бункеру, теперь с другой стороны. Мы замолчали, ожидая, пока он удалится.

– Ты единственный, кто еще может выйти из бункера, – сказал Донни Филу. – Бакса нашли и, точно тебе говорю, уже опознали. Теперь в полиции подозревают, что Джеки и Никель тоже здесь. Очень возможно, что сюда уже прислали сотню-другую человек, чтобы прочесать остров. Времени мало. Укрытие у нас хорошее, и я думаю, что их инфракрасные теплоискатели не проникнут сквозь усиленный бетон бункера, но времени мало. Всегда найдется какой-нибудь сумасшедший, у которого хранятся старые немецкие карты острова и которому известно местонахождение всех бункеров. А, да, еще надо написать, что детей держат в разных местах. Доказательство – открытки, которые посылала Джеки. Это может помочь. Хорошо придумано, Джеки.