Книга Тройные неприятности - Наталья Александрова

— Открывай чемодан! — твердо приказал хозяинкабинета. — Посмотрим, что у тебя там!

— Чекан, жилет надень на всякий случай! К старикуподошел один из приближенных и подал зеленоватый бронежилет.

Чекан надел его и тихо распорядился:

— За этим следите, как бы не выкинул чего Борис опустилсяна колени и щелкнул замками синего чемодана. Несколько пар глаз внимательноследили за каждым его движением.

Несколько пар глаз и несколько черных зрачков револьверныхдул.

Осторожно, не зная, что его ждет, Борис потянул на себякрышку чемодана. В приоткрывшуюся щель он увидел деньги, плотные банковскиеупаковки долларов, и лежащие поверх них фотографии.

Хоть в одном Ирина его не обманула: фотографии, сделанныепокойной Ксюшей в Ницце, действительно лежат, и в этом злополучном чемодане.Фотографии, за которые Ксюша заплатила жизнью. И двое бандитов Васи Толстого.

И еще, может быть, не один человек…

Борис сильнее потянул крышку чемодана, и вдруг раздалсягрохот. В напряженной тишине кабинета он показался просто оглушительным.

В руке у Бориса неожиданно оказался выпавший из чемоданапистолет, и тут же прогремели четыре выстрела, слившиеся в один.

Борис рухнул на пол и задергался в агонии, изрешеченныйбандитскими пулями. Свет померк в его глазах, и последнее, что промелькнулоперед его внутренним взором, было доверчивое лицо Ксюши, которая мечтательноповторяла за ним: «Сейшелы.., теплое море, белый песок, и мы совершенно одни… Анорковую шубу купишь?»

— Зачем.., тебе.., на Сейшелах.., норковаяшуба?.. — еле слышно проговорил Борис и замолчал навсегда.

— Что за хрень? — спросил Чекан, поднимаясь из-застола.

— Про шубу какую-то сказал, а потом отдал концы, —сообщил шефу Сухарик, распрямляясь.

— Я не о том, — поморщился Чекан, — что тамгрохнуло? И что в чемодане? Что вообще за непонятой такие?

Сухарик осторожно раскрыл чемодан до конца и присвистнул.Остальные братки столпились у него за спиной и расступились, когда к нимподошел Чекан.

— Деньги наши, — констатировал он, увидев грудуплотных зеленых пачек. — А это что за фотки?

— Вася Толстый, — удивленно проговорил кто-то избригадиров, — с каким-то конкретным мужиком разговаривает… Морда вроде бызнакомая… Да ведь это же Могила! Вот блин!

— Ну-ка дай… — Чекан взял в руки одну из фотографий иперекосился:

— Ах он крыса!

Леня Сухарик тем временем осмотрел чемодан, взял в рукипистолет, который выронил мертвый Борис и повернулся к боссу:

— Чекан, тут правда что-то непонятное. Похоже, пацанаэтого подставили. Он, когда чемодан открыл, дернул за веревочку, а там внутрихлопушка была…

— Что еще за хлопушка?

— Обыкновенная хлопушка, детская.., а еще к крышкечемодана пистолет скотчем приклеен был, он оторвался и упал ему в руки. Ну мыхлопушку-то за выстрел приняли и замочили пацана… А пистолет-то не пистолет,барахло газовое! Так что совсем зря его угрохали…

— Ну и черт с ним, — невозмутимо произнесЧекан, — наши деньги к нам вернулись, а этого мы знать не знаем. — Онтолкнул носком ботинка труп. — Да еще и Васю, крысу поганую, раскололи…Так что кто бы эту шутку не подстроил, — мы к нему не в претензии…

Вася Новиков по кличке Толстый сидел на открытой верандересторана «Гамбринус» и завтракал. Перед ним стояли большое блюдо фаршированныхкреветок, салат из спаржи и французский омлет с шампиньонами. Вася плотояднооблизывался, предвкушая пиршество, и был очень недоволен, когда к его столикуподошел смазливый молодой человек с длинными, собранными в конский хвосттемными волосами.

— Лева. — поморщившись, крикнул Васяофицианту, — сколько раз я говорил, чтобы во время завтрака меня небеспокоили!

— Василий Андреевич, — официант угодливосогнулся, — вы извините, по поводу этого молодого человека звонили…

— Ах да! — Вася скривился еще больше, как будтораскусил лимон. — Ты, парень, тот самый…

Это про тебя, выходит, Петр Степаныч говорил… — И онопасливо огляделся по сторонам.

— Да, — парень с хвостом виноватопотупился, — может быть, вы меня послушаете?

— Ну не за завтраком же.., аппетит только портить… Ивообще, чего тебя слушать-то? Вася продолжал есть и не предложил юноше нетолько присоединиться к трапезе, но даже присесть. — Компьютер хоть изсвиного хрюканья Паваротти сделает… Морда у тебя ничего, а я как разбезлошадный… Феликс-то мой гробанулся, слышал небось?

— А как же, — вежливо кивнул «кандидат».

— А если уж за тебя сам Немировский словечко замолвил,так о чем еще разговаривать?

Буду из тебя звезду делать…

— И что, из кого угодно можно вот так.., сделатьзвезду?

— Да ты что, парень, слушать не умеешь?

Как это — из кого угодно? За когоугодно Петр СтепанычНемировский просить не будет! Он в шоу-бизнесе человек всемогущий! Подождиминутку, сейчас я доем, и поедем к человеку одному фотографии делать…

Вася торопливо и неаккуратно доел салат и помахал официанту:

— Кофе, кофе неси!

Лева принес кофе, целую тарелку свежих хрустящих круассанов,масло и джем. Намазывая круассан, Вася покосился на будущую звезду и милостиворазрешил:

— Сядь, чего ты торчишь-то? Голову надо задирать, чтобыс тобой разговаривать!

Умяв несколько круассанов и допив вторую чашку кофе, Васянаконец наелся и подобрел.

Он откинулся на спинку стула, сыто отдуваясь, и уставился напротеже всемогущего Немировского.

— Ты, понимаешь, ко мне тогда приходи, когда я поел.Пока я голодный, я ни о чем думать не могу, только о еде… А сейчас — можно,сейчас все путем… Ты вообще-то ничего, можно с тобой работать…

Толстый еще раз осмотрел претендента на звание «звезды».Что-то в нем Васе не понравилось. Слишком спокойный взгляд… Когда молодойпарень приводит к продюсеру, он волноваться должен, мандражировать, а этот глядитневозмутимо и даже с каким-то любопытством, как на какую-нибудь букашкуредкостную… Хотя, конечно, если за него сам Немировский просил, так чего емумандражировать? Интересно, кем он Степанычу доводится?

Вася бросил на стол деньги, поднялся:

— Ну поехали на нашу «фабрику звезд»! Он подошел ксвоей новенькой «BMW», открыл дверцу и сел на водительское место. Пареньуверенно устроился рядом.

«Нет, все-таки больно уж он уверенно держится! —подумал Вася, покосившись на своего соседа. — Не иначе, близкая родняНемировскому!»

— Тебя как зовут-то? — поинтересовался он наконец.