Книга Разжигая пламя - Ольга Ясницкая

Ровена приблизилась к нему и с надеждой заглянула в глаза:

— Ты ведь больше не оставишь меня?

Опять этот взгляд, будто видит насквозь. Зачем она это делает? Разве недостаточно того, что он здесь?

— Нет.

Ровена внезапно обняла его, прижалась всем телом. От неожиданности Харо замер, не зная, как себя вести. И вот чего она добивается? То, что девчонка осквернённая, не отменяет её статуса. Только последний кретин поверит, что принцесса может быть с рабом, тем более таким, как он… выродком.

— Госпожа, я должен идти.

Ровена смущённо отпрянула, опустила глаза, но тут же спохватилась:

— Чуть не забыла! К сожалению, я не могу достать для всех оружие, но, думаю, они тебе точно пригодятся, — она спешно извлекла из платяного шкафа знакомую коробку. — Понимаю, капля в море, но пока это всё, что я могу дать.

Принимать от неё подарок не хотелось, но девчонка права — пригодится. Уже лучше, чем с голыми руками. А там и гвардейцев потрясти можно, что-то да выпадет.

Приняв ножи, он поклонился и вышел в коридор. Морок встретил Харо недовольным ворчанием: сдерживал наваждение из последних сил. Даже по движениям было видно, что скверна высосала все силы.

Держась за стену, Двадцать Первый побрёл к повороту и, как только оказались вне поля зрения гвардейцев, тут же прислонился спиной к стене и сполз на пол.

На восстановление сил требовалось время, которого у них не было. Оставаться долго на одном месте слишком опасно, дозорные могли появиться в любую минуту.

Рассовав ножи в голенища сапог, Харо подхватил напарника под руку. Оставалось надеяться, что, пока доберутся, тот сумеет набраться достаточно сил, чтобы провести их обратно в казарму.

Но самое главное уже сделано: теперь у него появилась настоящая цель. Раньше казалось, что погибнуть на Арене — великая честь. Идиот! Великая честь — сражаться за свободу собратьев; великая честь — служить той, что зажгла искру надежды в душах осквернённых. И как знать, возможно, из этой искры когда-нибудь разрастётся настоящее пламя.

Глава 20

Пронзительный скрежет замков вывел Максиана из забытья, когда сознание находится на сумеречной границе сна и бодрствования, когда разница между миром реальным и миром подсознания истончается настолько, что не понимаешь, где явь, а где всего лишь порождённые воспалённым от бессонных ночей мозгом видения.

Максиан поднял голову со сложенных на коленях рук и попытался сконцентрироваться на вошедшем.

— Господин Максиан, — полицейский заговорил почти шёпотом, оставив дверь открытой, — ваш друг передаёт вам привет и сообщает, что готов к наихудшему.

— Когда вы виделись с ним, Дерек?

— Вчера. И могу вас заверить, решительности ему не занимать.

Максиан раздражённо закатил глаза: Севир, упрямый ты дурак, сказано же было — не лезть. Прав был Седой, мозги совсем деструкция разъела.

— Я же просил вас передать ему, чтобы не вмешивался!

Полицейский сокрушённо покачал головой:

— Я так ему и передал, господин принцепс. Но мне кажется, вы слишком полагаетесь на Инвикта. Он, конечно, мастер своего дела, но…

— Благодарю, Дерек, — прервал его Максиан. — Неважно, выиграю я суд или проиграю, Перо не должно участвовать во всём этом. Не хочу доживать свой век, зная, что из-за меня хоть кто-нибудь погиб, вы понимаете?

Полицейский насторожённо выглянул в коридор и, убедившись, что он пуст, пожал плечами:

— Мне жаль, ничего сделать уже не могу. Я и так слишком рисковал!

— Здесь есть хоть один здравомыслящий?! — Максиан двинул кулаком по стене. — Вот вы, Дерек, подумали о вашем сыне, если вдруг что случится с Севиром? Если Перо прекратит своё существование?

— Порой приходится жертвовать слишком многим ради надежды на лучшее, господин принцепс, — полицейский смотрел пристально, прямо в глаза, и от этого взгляда Максиана передёрнуло. — Моя жена беременна. Пусть я не смог уберечь своего первенца, но у второго есть ещё шанс на другую, лучшую жизнь. Понимаете, почему меня так сильно волнует судьба Пера? А без вас сопротивление ослабнет, и, боюсь, с этим я лишусь даже той скудной надежды в достойное будущее для своих детей.

Максиан провёл ладонями по лицу и выдохнул. И кто вбил этому ослу в голову, что без него Перо не будет прежним? Наверняка Севир постарался.

— Вы слишком преувеличиваете мою роль, Дерек! Могу вас заверить, кроме незначительного финансирования я ничего толком и не сделал. Что бы вам ни наговорил Севир, с моей смертью мало что изменится. А вот ваша задумка может уничтожить и Перо, и даже Исайлум. Такой наглости никто не потерпит, за вами начнётся нешуточная охота, и в один прекрасный день они выйдут на каждого из вас, а от поселения не оставят и камня на камне! Этого вы добиваетесь?!

Лицо полицейского посерело. Видимо, наконец-то дошло. Главное, чтобы успел отговорить Севира.

— Я сделаю всё возможное, господин принцепс, — выдавил Дерек и с этими словами покинул камеру.

А ведь полицейский прав, Инвикт — не панацея. Да, с ним он мог бы выиграть суд, осадить Юстиниана, но если Корнут не солгал, а в правдивости его слов сложно сомневаться, то шансов на победу почти не осталось.

Конечно, эти жалкие обещания позаботиться о его семье смешны и нелепы, неужели Корнут принимает его за идиота? Даже обидно! Он уже давно подготовился к худшему, и дочери точно не останутся на улице с протянутой рукой, но вот Ровена…

Здесь всё оказывается намного сложнее. Да, девчонка знала, на что идёт, но, если есть возможность уберечь её от казни, не слишком ли эгоистично с его стороны продолжать борьбу только ради гордости? Имя своё ему уже не спасти, как не избежать и плахи.

Но как же не хотелось умирать с незавершёнными делами! Твин… Он ведь так и не успел ничего для неё сделать.

За дверью послышался приглушённый спор. Максиан не без удивления наблюдал, как дверь снова распахнулась и на пороге показался худощавый молодой человек в круглых очках и с коротко остриженными соломенного цвета волосами.

Незнакомец смерил Максиана любопытным взглядом и, поправив слегка помятый клетчатый пиджак, уверенным шагом прошёл к койке и протянул руку:

— Рад встрече с вами, господин принцепс!

— Вы обознались, молодой человек, — Максиан проигнорировал предложенное рукопожатие, — Я уже не принцепс.

— Формально вы пока ещё не лишились своей должности, — заметил тот. — Но, если вам так угодно, я могу обращаться к вам и по имени.

Медленно поднявшись, Максиан окинул незваного гостя пытливым взглядом:

— Кто вы вообще такой?

— Ах да, что это я? — незнакомец смущённо улыбнулся. — Меня зовут Ян. Ян Шарпворд, если это имя говорит вам о чём-то.