Книга Любимая для бессмертного - Катерина Заблоцкая

- И все запасы этой бумаги. Использованное тоже.

- Там есть актуальные договора…

- Снимете с них копии на обыкновенную бумагу. У меня на глазах, - безжалостно припечатал Рене. – Или вы желаете отказаться и дождаться более радикальных действий с моей стороны?..

Она мотнула головой.

- Нет, не желаю. Я отдам вам все запасы бумаги.

- Хорошо. Ну, и последнее… Вы дадите контакты человека, который привозил вам этих кукол. Скажите, откуда они брались.

- Госпожа Матильда…

- Я не сомневаюсь, что она не делала этого лично. Это на неё не похоже, - отрезал Рене.

Сандра вздохнула.

- Несколько кукол передал мне мастер-кукольник, - промолвила она, явно через силу выдавливая из себя слова. – Если пожелаете, я могу дать вам его контакты. Однако, я не знаю, насколько они актуальные. Этого будет достаточно?

- Да, - усмехнулся Рене. – Этого будет достаточно.

Глава двадцатая. Рене

Сандра назвала адрес в самом захолустье города, и я, признаться, не верил, что там можно будет застать кого-нибудь живого. Однако, заметно покосившийся домик, каким-то чудом вместившийся между двумя обшарпанными многоэтажками, явно не пустовал. В окнах светился свет, можно было рассмотреть тень ходившего туда-сюда мужчины. Судя по всему, он что-то готовил на кухне, если я правильно определил предназначение этого помещения, и совершенно не ждал гостей.

Анна неуверенно переступила с ноги на ногу и поинтересовалась:

- Думаешь, это правда может быть тот самый кукольник? Здесь как-то так… Бедненько слишком, если честно.

- Не богато, да, - рассеянно кивнул я – Но уж как есть… Вряд ли Сандра в той ситуации была настроена лгать.

- Ты так думаешь?

- Я бы почувствовал, и она об этом прекрасно знает, - нехотя ответил я.

На самом деде, я был отнюдь не так проницателен и по косому взгляду ложь распознать не мог, но всё-таки кое-что понимал в людях. В душном бутике госпожи Сандры было место обману и мошенничеству, но ещё там оказалось слишком много страха. И остаточных эманаций. Все куклы уже давно были просто куклами, кроме той одной, лицо которой показалось мне незнакомым.

И веяло от неё той самой энергией, что и от энергонити в подвале швейного цеха.

Это вызывало настороженность. Госпожа Сандра говорила, что шила платья сама, но я не был склонен верить в это. Мне показалось, что между кукольником, его произведениями искусства и самим швейным цехом протянулась какая-то невидимая связующая нить, и чтобы разобраться, что к чему, надо было пройти по ней и всё отследить, до последней магической капли.

Витрина бутика – странное место для хранения, но для чего-то же эта Сандра нужна была Истинным? Что она такого делала?

Впрочем… Сами по себе куклы мало у кого вызвали бы вопросы. Красивые. Похожие на кого-то. Какая разница? Тысячи людей проходили мимо этого бутика, не обращая на него ровным счетом никакого внимания, и большинству из них, кажется, было плевать на то, что там стояло на витрине?

Я и сам не обращал внимания, хотя знал это место. Если б Анна не указала, я б, наверное, никогда не посмотрел на эти витрины такими глазами, не стал бы выискивать общее между ними и людьми, которых вытаскивал из других миров…

Если б я обнаружил это на каком-нибудь складе или просто хорошо спрятанным, наверняка бы возникли лишние вопросы. В конце концов, на простые игрушки мало похожи! А вот на витрине всё вполне привлекательно и уместно…

Хочешь спрятать что-то, спрячь на видном месте.

Допустим, Сандра просто их хранила, может быть, добывала подписи необходимых людей, а взамен получала магическое подспорье для того, чтобы повышать себе продажи. Это показалось мне логичным, и я, тяжело вздохнув, велел себе не спрашивать, зачем делать схему настолько сложной. Матильду потом спрошу. Вопрос в другом.

Почему куклы? Что с ними не так? Да, похожи на перемещенцев, живших в другом мире, но этого мало, чтобы иметь какое-то магическое влияние. А оно было!

Матильда всегда была практична. Совсем не из тех, кто создавал бы куклы просто развлечения ради. Тогда она могла бы держать их где угодно, да и не давала бы такие щедрые дары за их хранение.

- Рене, - Анна потянула меня за руку. – Наверное, нам нужно зайти. Если мы так и будем стоять и гипнотизировать дверь, она от этого перед нами не откроется.

- А жаль, - я усмехнулся. – Но ты права, да. Пойдем. Сандра сказала нам его имя?

- Нет, - покачала головой Анна. – Ни слова. Как будто его как человека даже не существует. Кукольник. Даже не знаю, как спросить, он это или нет…

- Так и спросить, - вздохнул я. – Не переживай. Сам спрошу.

- Да я… Не нравится мне всё это, - призналась Анна. – У меня была спокойная жизнь. Нормальная работа. Как я в это вляпалась?..

- Скажи спасибо Матильде. Может, она хоть в ответ на искреннюю благодарность изволит ответить, зачем всё это сделала.

- Ты же говорил, для того, чтобы пополнить собственный энергетический запас?

- Оно-то так, но его можно было пополнять каким-нибудь не столь отвратительным путём. Впрочем, чему я удивляюсь? Это ж Матильда! Зачем поступать порядочно, если можно что-то испортить.

Анна не стала комментировать. Любое упоминание Матильды могло уничтожить остатки её хорошего настроения, и я, в целом, нисколечко этому не удивлялся. Приятного мало.

Удивительно, что Анна до сих пор не спросила, чувствую ли я что-то к Матильде. О да, чувствую! Ненависть, раздражение, отвращение – какой чудесный спектр эмоций! Поразит кого угодно своим потрясающим разнообразием.

Идиот малолетний, как только мог влюбиться в такое чудовище, как Матильда? Впрочем, грех жаловаться. Если б не отношения с ней, какими б они ни были, я б никогда не стал таким, как сейчас. Не научился бы обуздывать собственную силу. Остался бы очкастым мальчишкой, который всего боится и не умеет контактировать со сверстниками, занудствует по любому поводу и раздражает всех без исключения…

Я моргнул, одним движением ресниц смахивая остатки воспоминаний о Матильде, и подошел к двери в дом. Анна остановилась чуть поодаль, в метре от меня, словно всё ещё чего-то опасалась, хотя интуиция подсказывала мне, что ничего страшного здесь не случится.

Прежде чем мне открыли, постучать пришлось трижды. Наконец-то на пороге показался мрачный пожилой мужчина. Он поднял на меня грустный взгляд выцветших глаз и зло поинтересовался: