Книга Слово и дело. Книга 2. «Мои любезные конфиденты» - Валентин Пикуль

Над могилами солдат русских цвел горький миндаль. В степях за Сечью Запорожской не угасала звезда Марса. Азов еще не пал, и это воодушевляло турок.

Ногайцы и татары убивали курьеров Миниха, и Петербург жил в неведении, что творится с армией внутри Крыма.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ Ласси в белой рубашке, прилипшей к острым лопаткам, сидел на барабане, обгладывая тощего курчонка. Перед ним лежал Азов.

— Триста гренадер, — прикидывал фельдмаршал, руки об вытоптанную траву вытирая, — семьсот мушкетеров да полтысячи казаков… Хватит ли? Да, хватит, чтобы овладеть палисадом.

Донской флотилией командовал вице-адмирал Петр Бредаль.

— Галера из Таврова подошла? — спросил его Ласси.

— Сейчас на ней отправлюсь в море. Плашкоуты и прамы к бою готовы. На паромах установлены большие мортиры… История, фельдмаршал, любит повторяться: я при Петре Великом делал то же, что делаю сейчас, — опять беру Азов у турок… Ха-ха!

Ласси поднялся с барабана, указал в даль моря:

— Турецкий флот идет под парусами. Его бояться нам?

— Не надо… Им мелководье не позволит подойти ближе для подмоги гарнизону. Турецкий флот останется за баром, а мы свои прамы и дубель-шлюпы протащим даже по песку.

— Вы с моря бросьте ядра в турок. Да как следует раскалите их сначала на жаровнях.

— Есть! Мы их прожарим докрасна… Взрывая воду мутную ударами весел, тяжко прошла галера. За нею проскользили прамы. И потащились в сторону Азова паромы с пушками. От ядер раскаленных в крепости начались пожары. Все складывалось хорошо. Солдаты и матросы уже привыкли к канонаде постоянной. Так было вчера, так будет и сегодняЗемля вдруг встала на дыбы! Громадный столб огня и дыма взметнуло к облакам. Летели в стороны от крепости ошметки тел людских, кобыльи ноги, колеса от телег татарских, лохмотья сена и соломы — горящие.

Это взорвался в Азове турецкий склад пороховой.

Взволнованные, поднимались с земли солдаты русские.

— Ну, вот и все, — сказал Лесси. — Прошу капитуляции! Паша азовский Мустафа-ага в письме ответном умолял Ласси не торопить его со сдачей: он должен еще подумать прежде чем решиться. Пока паша думал, русские войска взломали палисады.

— Беречь людей, — учил Ласси офицеров перед атакой. — Солдаты наши не трава, они растут для армии не быстро… Соотношения потерь я требую такого: на сотню убитых турок вам разрешаю потерять лишь человек пятнадцать-двадцать, но никак не больше!

С тем и пошли на штурм. Капитуляцией окончилось дело под Азовом: население Ласси из города выпустил, а гарнизон был выведен из крепости без почестей — под охраной русского конвоя. Невольников из рабства вызволили. Забрали много пушек бронзовых. Внутри Азова камня на камне не осталось, — Василий Яковлевич, — обратился Ласси к генералу Левашову, — позвольте вам в презент преподнести поганый этот городишко, из-за которого Россия столь много крови потеряла, Отныне крепость снова наша, а вы азовский губернатор…

Прошу — начальствуйте!

Едва успели навести порядок в городе, как прискакал гонец:

— Из Петербурга я… Ея величество писать изволят. Ласси прочел письмо-приказ от Анны Иоанновны:

— Войскам подняться по тревоге. Идем на Крым, где Миниху везет. Идем соединить две армии!

Армия тронулась из-под Азова вдоль побережья. Ласси ехал на лошади в авангарде войск. Офицеры парики сняли, жаркие полынные ветры растрепывали им волосы. Рубашки истлели от пота. Далеко в степи авангард заметил трех казаков.

— Откуда вы, робяты? — спросил их Ласси.

— Идем на Бахмут, ищем корпус Шпигеля.

— Не врете ль вы? На что вам дался Шпигель?

— А в Крыме Миниха уже не стало — убрался… Петр Петрович еще раз проглядел послание императрицы, в котором она требовала идти в Крым через Перекоп. Ласси рассвирепел:

— Нагаек им… по двадцать! Не казаки это, а лазутчики татарские, нарочно посланные, чтобы нас с пути на Крым отворотить.

Дали каждому по двадцать. Казаки встали с земли:

— Воля ваша, а только Миниха в Крыму не стало.

— В обоз их! Под конвой…

Пошли дальше, а к вечеру снова встретились казаки.

— Куда вас черт несет, ошалелые?

— Да мы боимся… татары тут. Мы армию Миниха потеряли.

— А ще она была?

— Да шла на Украину…

Опять лазутчики? Нет, быть того не может. Ласси со вздохом развязал свой кошелек. Дал встреченным казакам по рублю.

— За что нам? — удивились те.

— За спасенье моей армии. А в обозе ваши товарищи арестованы. Я им по двадцать нагаек всыпал. Скажите, чтобы шли ко мне. Я бил их понапрасну, и за позор свой от меня получат тоже по рублю…

Армия нагнала авангард свой, стоявший на месте в степи.

Генералы обступили фельдмаршала, пившего чай возле костерка.

— Отчего стоим? Почему движение прикончено? Ласси долго следил за полетом ястреба в вышине. Крылья сложив, птица рухнула с высоты. И тяжело взлетела снова, неся добычу в когтях жестоких. Не сразу Ласси собрался с мыслями.

— Отсюда правды не видать. Боюсь, — ответил генералам, — что план кампании уже разрушен. Спасибо встреченным казакам. Если б не они, мы в Крым бы влезли, а обратно бы уже не вышли. Случай мимолетный спас армию от истребленья…

Велите солдатам нашим отдохнуть у этой речки, а завтра повернем и мы на Украину.

Ястреб забирался под самые облака. Со страшной высоты слышался слабый писк уносимого в небо зайца.

«Что же там с Минихом? Почему отступил?..»

Босые ноги солдат ступали через камни раскаленные, через лужи поноса, через трупы лошадей и верблюдов, замученных в артиллерийской упряжи. Мухи густо облипали живых и мертвых. Коляску Миниха трясло и бултыхало на рытвинах бездорожья татарского. Закрыв глаза, с пулей во рту, фельдмаршал жаждал уснуть.

Возле него, держа на сердце тряпку мокрую, изнывал пастор… Люди иногаа ложились на землю, в тоске смертной закрывали глаза. На последних милях пути в степи бросали умирать не только солдат, но и офицеров. Лишь 17 июля примчался адъютант, горланя издалека:

— Пере-е-еко-оп!..

И город этот, грязный и блошливый, вдруг показался райским убежищем для солдат великого похода. Входили в улочки, средь строений глиняных, с радостью: отсюда, казалось, и до России уже рукой подать. Радовались сухарям, скопленным в Перекопе:

— Ржаные, господи… даже не верится! Миних армию довел. Дотащил. И был мрачен:

— Не этого я ждал, и не этого ждут в Петербурге. Как я теперь отлаюсь от попреков при дворе?.. Нет ли ошибки в расчетах наших?

Манштейн, обхватив голбву, сидел над списками армии: