Книга Против течения - Лариса Шкатула

– Я об этом не подумала, – растерянно проговорила Маслова. – Наверное, ты права. Спасибо.

И как-то повеселела.

– А хотите, завтра мы походим по магазинам и купим подарки вашим родственникам?

– Конечно, хочу!

Разговаривая, мы прошли в кухню, и Маргарита Викторовна стала выставлять на стол самую разнообразную снедь.

– У меня до поезда было четыре часа, вот я и опустошила ближайший супермаркет, – сказала она, приходя в себя на глазах. Не то, что она вдруг забыла о смерти дочери, нет, но это печальное знание мирно улеглось в её душе, позволяя несмотря ни на что продолжать жизнь.

Недаром говорят, что похоронный стресс отбирает у человека больше всего сил. Вот появилась возможность отвлечься, переключиться на что-нибудь другое, и у разбитой, обездоленной женщины откуда-то взялись силы.

А насчет двоюродной сестры и её детей… Пусть меня простят, но я знаю, какими бывают родственники. Есть прямо виртуозы по выманиванию денег у тех, кто потерял близкого человека и считает своей жизнь конченной, замыкается в своем горе. Он становится удобной добычей для них…

Какая, однако, я стала умная!

– Да, Юленька, у меня же есть для тебя подарок.

Она нырнула в одну из самых больших сумок и вытащила оттуда… куклу!

– Понимаешь, я случайно забрела на выставку работ одной театральной художницы, которая в качестве хобби мастерит таких вот кукол. Кажется, это Джульетта.

Женщина смутилась, наверное, боясь насмешки или неудовольствия. Мол, какой же это подарок – кукла для женщины среднего возраста. Но я… я просто ахнула. Сначала про себя, а потом уже и вслух. Это была роскошная кукла. Наверняка со всякими тонкостями костюма, со своим особым выражением лица. Мне никто не дарил ничего подобного.

– Такой дорогой подарок!

– Могу себе позволить, – грустно заметила она.

– Она будет первой в моей будущей коллекции кукол, – пошутила я, но тут же подумала: а почему – нет?

«Это во сколько же обойдется такая коллекция!» – хмыкнул мой внутренний голос, но я отмахнулась от него. Возьму репетиторство! Я вдохновилась: а почему в самом деле у меня не может быть хобби? Всегда считала, что это мне не по карману? Нет, просто думала, что глупость всё это, а теперь что изменилось? Моё отношение к жизни и к самой себе. Она наполнилась каким-то особым содержанием. Стала не одинаковой изо дня в день, а непредсказуемой. Но меня это не пугало. Я поняла, что хобби может позволить себе человек свободный. Тот, что не беспокоится о хлебе насущном. Не беспокоится о том, что о нём кто-то не то скажет или не так подумает… Точнее, он не обеспокоится, что доставив себе эстетическое удовольствие ляжет спать голодным…

Хотя вообще-то всё объяснялось гораздо проще: теперь мне не нужно было думать о том, что нужно надеть и как прокормить детей. Один полностью от меня не зависел, а второй… Интересно, папочка нашего сына намылился в далекие палестины, и теперь я одна буду «доучивать» младшенького до окончания университета! Вот как я расстроилась при мысли о грядущем разводе! Подсчитываю, во что мне он обойдётся.

На самом деле я думала об этом вовсе без напряга и восклицательного знака, а возмущением по-бабьи откуда-то из глубины души. Мол, теперь мой муж и отец моих детей всё заработанное станет тратить на постороннюю женщину…

Наверное, есть некоторые вещи, которые имеются в характере у всех нас, просто одни дают им прорываться наружу, а другие себя сдерживают. Чего вдруг я заговорила о том, что Алёшка будет доучиваться без материальной помощи со стороны отца. Разве я его одна не прокормлю? Если до сих пор я не увлекалась подработками, то лишь потому, что в этом не было необходимости.

Совсем недавно я думала, что отлично проживу без Ивана, и вот уже рассуждаю о том, как трудно мне придётся. Выходит, не так легко отказываться от того, кого считала только своим, даже рассуждая о материальном…

А вообще меня задела та легкость, с которой он от нас отказался. Неприятно осознавать, что привычно твой мужчина тебя больше не любит. Стоп! Откуда я взяла, что Ивану легко? Нет, не может он не переживать. Просто Илона висит на его совести со своей отверткой – Иван решил, что он должен её поддержать… Но думать так отчего-то было обидно.

Маргарита Викторовна наверняка давно спала, уставши после долгой дороги, а я ворочалась с боку на бок – постель казалась мне даже не теплой, а горячей.

Гостью я специально положила в одну из недавно отделанных комнат на втором этаже. Комнату для гостей, которую я давно мечтала иметь. Думала, что Лёшка опять придёт поздно и может её разбудить. Но недавно мой младший позвонил, чтобы сообщить: он останется ночевать у товарища. У товарища или у подруги, кто же мне честно скажет?

Или надумают заехать Саша с Катей… Нет, конечно, оба не так воспитаны, чтобы наносить визиты среди ночи…

О том, что может приехать Иван, я старалась не думать. То есть, я убедила себя в том, что он ушёл от меня насовсем. И что всё мы между собой выяснили, так что объяснения нам больше не понадобятся…

Это меня и подвело. Я услышала, как хлопнула входная дверь – её мог открыть своим ключом только Иван. И вышла ему навстречу, схватив висящий на спинке стула банный халат.

Странно, прошло всего несколько дней, а я уже стесняюсь мужа, с которым прожила двадцать пять лет…

– Любовника принимала, – безо всякого вступления заговорил Иван, кивая на остатки сервировки нашего с Маргаритой Викторовной ужина; посуду я перемыла, но не успела прибрать хлеб, вазу с фруктами и вытертые чистые бокалы.

– Ко мне приехала мать моей бывшей одноклассницы, – отчего-то стала оправдываться я.

– Ко мне, не к нам! – он говорил, почти не слушая меня и смотрел при этом то ли вбок, то ли просто в стену.

– Ты за чем-то пришёл?

Все вещи Ивана я дотошно собрала и самолично отвезла в нашу квартиру. Ту самую, которую он собирался продавать, чтобы с Илоной куда-то уехать.

– Ты мне изменила, – в том же тоне опять произнес мой пока ещё официальный муж.

– Откуда ты это взял? – удивилась я. А в голове вдруг возникли строчки шуточной студенческой песни: «А ты мне изменила, другого полюбила, зачем же ты мне шарики крутила?!» Как я поняла в последнее время моё подсознание обладало странным юмором, хотя психологи с этим не соглашаются. Ну с тем, что подсознание может иметь юмор…

– Илона сказала. Она видела, как ты разговаривала с тем мужиком, который принес тебе цветы прямо на кафедру. Говорит, они друг на друга так смотрели… Странная она, эта Илона! По-моему, у неё не все дома. Она тебя так ненавидит, как будто ты изменила ей, а не мне…

– Да не изменяла я тебе! Не заставляй меня оправдываться!

– Ты пошла по рукам, – заявил Иван, и я, не выдержав, расхохоталась. Но смеялась, как выяснилось, зря. Не обратила внимание на состояние Ивана – напряженно спокойное, если так можно сказать. И опасное, потому что это спокойствие было обманчиво, как потом выяснилось.