Книга Валерий Ободзинский. Цунами советской эстрады - Валерия Ободзинская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Валера поблагодарил Рыжикова и Лундстрема:
– Спасибо. Без вашей поддержки эту песню никто бы и не услышал.
* * *
Борис Карадимчев ходил по комнате взад-вперед, не решаясь выбрать окончательный вариант партитуры. Зако Хеския пригласил написать музыку к фильму «Начало каникул», однако композитор не чувствовал себя подготовленным. Это будет первое появление его музыки в кино, выйдет ли? Получится?
После неудачи с Лилией Ивановой, уверенность покинула его. Исполнение певицей написанной им песни пошло вразрез с замыслом, словно все: их стиль, характер, творчество, даже духовность – оказались разными. Если при работе с другими исполнителями он мог списать неудачу на недостаток техники, то Иванова другой случай. Певицу нельзя упрекнуть в отсутствии таланта!
– Возможно, проблема не в исполнителях? Это я пишу чуждую простому народу музыку?
В дверь неожиданно постучали:
– Борис, к нам Стойчев.
– Пригласи.
Стойчев скоро поздоровался. Не снимая плаща, подошел к проигрывателю и поставил пластинку:
– Ты должен услышать. Какой-то русский украл нашу песню! А она стала хитом в Союзе.
– Ободзинский? – догадался Карадимчев.
– Как ты узнал? Кто-то рассказал до меня?
– Я сам подарил «Луну».
Пока Стойчев переваривал услышанное, Борис внимательно слушал исполнение, кивая в такт каждой музыкальной фразе: «Да! Да! Именно так!»
После того, распрощавшись с поэтом, Карадимчев уверенно взял в руки партитуру, которую считал более легкой для понимания зрителем, и, разорвав пополам, бросил в корзину.
– Нет. Я был прав. Музыка не врет. Если понимает исполнитель, то и слушатель поймет как должно.
1966–1967
Валера открыл синий чемоданчик с белой резиновой ручкой, купленный на той неделе у Алова.
– У меня отличный, почти новый ламповый катушечник, – сказал тогда вымученно конферансье. – Ты певец. Тебе надо много слушать.
– Деньги нужны? – понятливо кивнул Валера.
От Бориса несло перегаром и какой-то горемычной пришибленностью. Валера, вспомнив, как сам продавал костюмы да пластинки за выпивку, сжалился. Однако Неля приобретение мужа не одобрила.
– Валеш, дорого же наверняка, а мы хозяйке и так за два месяца должны…
– Нель, ну нельзя стоять, когда поймал волну-удачу! – он попытался отшутиться. – Тогда будут и туфельки, и платья, и брюлики. Все будет!
– Вот именно! Будет. Когда это случится?.. – иронично усмехнулась она, но тут же придумала оправдание. – С другой стороны, куда артисту без магнитофона? Для работы надо?
– Конечно, котик, – покладисто кивнул Валера, но внутри шевельнулось раздражение. На Нелино недоверие, на безденежье, на настырность квартирной хозяйки, что никак не хотела подождать.
Но сегодня, сидя на диване, смахнув невидимые пылинки с магнитофона «Чайка-М», радовался покупке: Дербенев, как раз вчера занес катушку с Джанни Моранди. Время было позднее, заходить не стал, только протянул в дверной проем небольшую коробочку и листок с переводом песни.
Ободзинский просмотрел текст, пока брел к кровати и полночи прокрутился без сна: включив ночник, читал слова, представляя мелодию, пытался напеть. Забыв строчку, снова читал текст. Измотавшись, ненадолго засыпал.
Едва рассвело, бросился к магнитофону. Открыл крышку и, несмотря на то, что Неля еще спала, не утерпел: поставил катушку. Однако стоило Моранди вступить, Валера тряхнул головой, будто отгоняя дурной сон:
– Не-ет. Резковато начал. Здесь надо чувственность, проникновенность вложить.
– Покажи им настоящий вокал, Валеш! А то… – потянувшись, она погрозила кулаком кому-то невидимому. – Ободзинский, видите ли, поет с металлом в голосе!
Заспанная Неля смотрела нежно, влюбленно и как-то томно.
– Точно, – Валера усмехнулся. – Я, значит, пою «почти крича»? Этот Вартанов Моранди не слыхал.
Валера поставил запись с начала, Неля замолчала, задумалась. Сам он облокотился на облупленный подоконник, слушал и смотрел. Восходящее солнце, отражавшееся в окнах пятиэтажки напротив, забрасывало отрешенно-мечтательную Нелю солнечными зайчиками.
На куплете «Si fa sera» встрепенулся: «Черт возьми, а ведь классную, классную песню Дербенев подогнал!»
– Вот!.. Там, где поет «Siamo solo noi due. A due passi dal mare»! – одобрительно кивнула. – Мне нравится.
– Мне тоже! – воодушевился Валера. – Сильный голос. Четкая дикция. Но только в этих строчках какая-то романтичность и нежность появляются.
Сквозь щель между домами виднелось темное, еще спящее небо. Такое же небо на море. Ночной бриз. Звезды. И бесконечный горизонт.
Он глубоко вдохнул, в груди открылось необъятное пространство, Валера широко раскинул руки, чтоб впустить в себя небо:
– Над морем ночь густая! И над землею ночь! – запел откровенно, пронзительно. И тут же бережно, стараясь, чтобы строки, словно волны под слабым бризом, неуловимо шли одна за другой, утих до нежной, доверительной приглушенности. – Дремлет море в ночи, и не слышно прибоя, только сердцу нет и ночью покоя…
Неля завороженно слушала Валеру, настойчиво повторявшего одно и то же слово, вкладывая все больше и больше страсти:
– Полно, полно, полно! Лишь тобою одной!
Солнце неминуемо поднималось, озаряя темную дымку и все больше раздвигая сумрачную глубину неба. Когда он с чувством выводил «До-ро-га-а-ая», Неля бросила взгляд на часы и в ужасе распахнула глаза. – Валерка! Уже десять! Репетиция началась…
На Трехгорку шел на подъеме. Дербенев не просто подогнал отличную песню, но подстегнул Валеру. Биография Джанни Моранди, которую с таким восхищением пересказывал Леонид, заставила повысить планку притязаний.
Как Валера, Джанни начинал с выступлений перед друзьями и родственниками. Казалось, именно это уравнивает его и итальянца. Голос у Моранди неплохой, но у Ободзинского лучше! Успеха Джанни добился трудолюбием и сценической раскрепощенностью? Ни того, ни другого Валере не занимать! Да если бы в СССР так любили музыкальные конкурсы, Валера выпустил бы первую пластинку не в восемнадцать, а в четырнадцать!
Азартная досада, что проиграл какому-то итальянцу во времени, будила воображение. Он представлял себя на вершине мира. Купался в успехе. Жители городов вышли на улицы, чтобы встретить Ободзинского. Воем и визгом толпы поклонников скандировали его имя: «Мы хотим Ободзинского!»
У Джанни была Лаура Эфрикян? У Ободзинского есть Неля. Ничего. Русские всегда запрягают медленно, зато едут быстро. К концу года станет звездой!
Когда открыл двери репетиционной, все были на местах.
