Книга Миндальный вкус зла - Наталия Антонова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Меня бы кто похвалил, – вздохнул Шура.
– Вот закроешь дело, и похвалят.
– Дождёшься от них.
– Вот ещё что…
– Что? – жадно поторопил её Наполеонов.
– Шура, любовник Римашевской Вадим Лавренёв подтвердил, что она отсутствовала в Светлогорске именно в те дни, когда был убит Четвертков и совершено покушение на Оксану в кафе.
– Он это письменно подтвердил?
– Письменно. Если нужно, то позвони Полтавченко или сделай запрос, и он допросит Лавренёва под протокол.
– Хорошо, сделаем. А что с открытками сестре и подруге?
– Римашевская попросила отправлять их свою квартирную хозяйку, некую Нину Фёдоровну Пшонку. Полтавченко изъял ещё не отосланные открытки и всё оформил как надо.
– А эту Пшонку он под протокол допросил? – забеспокоился Наполеонов.
– Полтавченко сделал всё, как полагается по закону, – успокоила Мирослава своего друга.
– Вы, ребята, молодцы.
– Рады стараться, ваше высокоблагородие! Одно «но»…
– Какое ещё «но»?
– У меня нет права задерживать и тем более доставлять домой Римашевскую.
– Ах, это. Я договорюсь с местной полицией, чтобы за ней присмотрели. Оформим здесь все документы, и наш человек за ней вылетит.
Однако, как выяснилось чуть позже, эти действия запоздали. Ирина Владимировна Римашевская, не теряя время даром, улетела в родной город. Однако по месту прописки не прибыла.
Мирослава сердечно распрощалась с дружной семьёй Полтавченко, мама Вадима расцеловала её в обе щёки, а отец долго жал руку, брат и сестра махали на прощание, стоя возле калитки. После чего Волгина улетела домой. Денис, провожая её в аэропорту, долго смотрел вслед самолёту, а когда тот скрылся вдали, неосознанно пытался расслышать его гул. Но увы.
– Жизнь продолжается, – сказал сам себе Полтавченко и, может быть, излишне бодрым шагом направился в отделение полиции.
К дому Римашевской прибыли сотрудники полиции. На звонки в квартиру дверь не открывалась. Опрошенные соседи сообщили, что Татьяна, скорее всего, на работе в своей «Белоснежке», а Ирина не появлялась дома месяца полтора. Со слов сестры, соседи знали, что она лечит нервы в Крыму.
К «Дому Белоснежки» оперативник Ринат Ахметов отправился в гордом одиночестве: нечего народ баламутить раньше времени, решило мудрое начальство. Едва только Ринат представился, как его сразу провели в кабинет хозяйки.
– Татьяна Владимировна, – постучав в дверь, сказала пожилая продавщица, – к вам из полиции.
– Войдите…
Авдеева Татьяна Владимировна сидела за рабочим столом. Её высокая причёска и синий костюм были на высшем уровне, но лицо казалось помятым, словно она не спала всю ночь, а может быть, и не одну. Покрасневшие глаза, несмотря на все косметические ухищрения, выглядели заплаканными.
– Что случилось? – спросила она, усадив оперативника на стул.
– Вы знаете, где сейчас находится ваша сестра Ирина Владимировна Римашевская?
Авдеева покачала головой:
– Я знаю, где она должна находиться…
– Где же?
– В Светлогорске. Но её там нет.
– Как вы об этом узнали?
Татьяна замешкалась, но потом, всё-таки решившись, ответила:
– Ирина просила ей не звонить…
– Когда?!
– Перед тем как улетела в Крым.
– Почему она попросила вас об этом? – быстро спросил Ринат.
– Она хотела забыться, хотя бы на время полностью отстраниться от прошлых событий и…
– И?
– Она обещала присылать мне открытки. Я скрепя сердце ради её спокойствия смирилась… Но…
– Но?
– Открытки перестали приходить, и я позвонила на сотовый Иры, но он не отвечал. Тогда я набралась смелости и позвонила её квартирной хозяйке, Нине Фёдоровне Пшонке.
– Вы с ней знакомы?
– Нет, – Авдеева покачала головой.
– Откуда же у вас номер её телефона?
– На открытках, которые присылала Ира, был и обратный адрес, и имя, отчество, фамилия хозяйки. Выяснить номер её домашнего телефона при желании несложно, – грустно улыбнулась хозяйка «Белоснежки».
– Да, это так, – был вынужден согласиться оперативник. – И что же дальше?
– Нина Фёдоровна сказала, что моя сестра замешана в какой-то криминальной истории. Подробностей она не знает. Сказала, что Ира скрылась и её разыскивает полиция. Вот и всё, – тяжело вздохнула Татьяна.
– Значит, дома ваша сестра не появлялась? – уточнил Ринат, не сводя с Авдеевой пристального взгляда.
В ответ она только устало покачала головой.
– Ну, что ж, спасибо за информацию, – сказал оперативник, поднимаясь со стула.
Татьяна измученно и как-то отстраненно улыбнулась. Она будто была где-то далеко, за гранью реальности.
– Скажите, Татьяна Владимировна, у вашей сестры было много подруг?
– Нет, Ира трудно сходилась с людьми… – тяжело вздохнула женщина.
– Но кто-то же у неё был?
– Да, она дружила с Риммой Малиновской.
– Вы звонили ей?
– Да, мы всё это время перезванивались с Риммой.
– Ей ваша сестра тоже посылала открытки?
– Да.
– И потом они перестали ей приходить?
– Да.
Ринат знал, что открытки были изъяты у гражданки Пшонки полицией Светлогорска. Но сообщать Авдеевой, что открытки сестра написала заранее и отсылала их не сама, оперативник не собирался.
– Пожалуйста, – взмолилась Авдеева, – скажите, что случилось с Ириной? Почему она исчезла?
– Скрывается от полиции.
– Но зачем?
Ринат пожал плечами.
– В чём её обвиняют?
– Пока ни в чём, просто хотят поговорить.
– Но почему Ира испугалась?
И у Рината чуть не сорвалось с языка: «Потому что знает кошка, чьё мясо съела».
Но он вовремя сдержался. Ему было даже жаль Авдееву, но утешить он её ничем не мог. Поэтому, взяв у неё адрес и телефон Малиновской, оставил женщину ещё более расстроенной, чем застал, придя в её кабинет. На пороге он оглянулся, Татьяна уронила голову на стол и беззвучно рыдала, она не издавала ни звука, лишь видно было, как подрагивали её плечи. И от этого печаль её казалась ещё более безутешной.
Ринат вздохнул и поспешил покинуть «Белоснежку».
К Римме Малиновской отправили старшего лейтенанта Любаву Залескую в надежде, что женщине будет проще разговорить свидетельницу. Но увы! Поговорить девушка согласилась. Было видно, что она искренне переживает за подругу. Но помочь полиции Римма ничем не могла. Ирина Римашевская как сквозь землю провалилась. Любава расспрашивала Римму, может быть, у Ирины есть ещё приятели, подружки, но та лишь качала головой.
