Книга Внебрачный ребенок - Слава Доронина

— Ты все знал…

— Не сразу, конечно. Но недавно сложил все один к одному. Ты же в своем желании иметь ребенка перешла все границы, когда подговорила Кристину на эту авантюру!

— Сынок… Я бы не претендовала ни на что… Мурат и Алим…

— Я не собираюсь это обсуждать, мама. Ты взрослая женщина, тебе и нести этот крест. Только знай: подобное у меня в голове не укладывается. И не смей мне больше говорить о морали, ясно?

— Сынок… — она взяла меня за руку, не давая уйти. — Я же ведь не против Полины и ваших отношений. Просто… Они с Кристиной совершенно разные…

— Конечно, разные, мама, — хмыкнул я. — Полина бы никогда не согласилась родить вам с отцом ребенка.

— Роберт… Ты разве не видишь, что она не любит тебя? Я не хочу, чтобы ты уезжал…

— Это вынужденные меры и временные обстоятельства. Будь с ней ласковее в мое отсутствие. Полина не обязана никого любить. В свое время она осталась совершенно одна с младенцем на руках. Без помощи и опоры близких людей. Одна растила ребенка и хотя бы за это ее нужно уважать.

Мои силы склеить семью были на исходе. Один в поле не воин. А я именно так я себя и чувствовал все эти шесть лет: воином, который сражался с ветряными мельницами, живущим во лжи и бесконечных недоговоренностях. А теперь, когда появилась надежда, что все может стать иначе, жизнь нанесла новый удар в спину.

46

Полина

— Как же я рада, что все обошлось. Мне когда Карим позвонил, я думала, чувств лишусь после таких новостей. Могу представить, что ты пережила… — Алена присела на кровать и посмотрела на меня сочувствующим взглядом.

— Тебе нельзя волноваться. На месте Карима я не стала бы говорить о подобных вещах беременной женщине. Хотя бы до той поры, пока все не разрешилось. Сама бы не отказалась от подобного… Все случилось на моих глазах, и такого я даже врагу не пожелаю.

— Могу представить, что ты пережила…

— Не можешь, — я покачала головой и тяжело вздохнула, чувствуя, как в уголках глаз снова собираются слезы.

Откуда они только брались? Сил не было думать об этом всем, но не получалось отключить мозги. Я металась по замкнутому кругу и просто ждала, когда меня отпустит и станет немного полегче.

— Карим сказал, что Роберт едва не забил Бердникова до смерти… — я вспомнила его сбитые костяшки на руках и поджала губы. — И он бы забил, если бы…

— Хватит. Прошу, — взмолилась я надломленным голосом.

Впору было снова идти на пост и просить медсестру сделать успокоительный укол. Меня трясло от одной только мысли, что пережила Сафина после того, как ее затолкали в машину неизвестные люди, забрав от матери и сестры. Дочка стала понемногу приходить в себя и рассказывать, что с ней произошло, а мне было безумно больно все это слышать. Это изматывало. Лишало сил, которых и так не было.

— Я хочу забыть об этом…

А еще не вспоминать и не думать о нашем вчерашнем разговоре с Шалимовым. На самом деле я ничего такого не думала о нем, не собиралась ни в чем обвинять, но все навалилось разом: наша близость, похищение Сафины, а потом еще и разговор с Пашей… Он приезжал ко мне, пока Роберт искал Сафину. Извинялся за ложь, просил вернуться, обещал, что разведется с женой, но я не смогла его простить. Между нами была поставлена окончательная точка, а с моей стороны решена хотя бы одна проблема. Только вот тяжесть на сердце никуда не исчезла. Даже меньше не стала ни на грамм.

— Когда вас выписывают? Мария Сергеевна до тебя дозвонилась?

— Обещали на днях отпустить домой. Да, Мария Сергеевна дозвонилась до меня. Они вечером заедут с Ефимом Петровичем. Сафина будет рада их увидеть, заодно и отвлечется. Да и я тоже…

Мышка проснулась спустя час. Мы немного порисовали, я почитала дочке сказку, а потом ей сделали укол и она снова заснула. Я весь день ждала появления Роберта, чтобы сказать ему, как сильно погорячилась, сказав, что считаю его таким же, как и Бердников, но он не приходил…

Когда выплескивала на него свою боль и страхи, была на эмоциях. Они и сейчас никуда не исчезли, но… Пришло осознание, как я с ним поступила. Я уже взрослая девочка, чтобы отделять добрые поступки от злых: Шалимов изначально окружил нас с Сафиной заботой и вниманием, а ведь мог, как Бердников: изнасиловать, затем отнять ребенка, и выкинуть меня на улицу одну, как ненужный хлам…

Я закрыла руками лицо и постаралась забыть, что наговорила ему вчера, но ничего не получалось. Эти слова всплывали из памяти снова и снова, больно обжигая внутренности.

Столько раз Роберт говорил мне о том, что хочет начать со мной все сначала. А я только сейчас понимала, что он имел в виду, говоря эти слова. И мне безумно жаль, что я пришла к этим мыслям после всех событий и слов, которые наговорила ему вчера… Почему нельзя повернуть время вспять и хоть что-нибудь изменить?

Весь вечер мы провели с Тихомировыми. Я немного отвлеклась от грустных мыслей, но когда они покинули палату, все началось по новой. Роберт так и не появился этим днем. Не позвонил, и не прислал сообщения. Ничего. Наверное так было правильно… Я ведь сильно обидела его. Заставила переживать. Плюнула в душу. И от этого еще тоскливее на сердце становилось. А от мысли, что между нами снова вырастет стена и появится холодное отчуждение, к которому я приложила руку, было еще больше не по себе. Почему люди сначала совершают глупости, а потом думают, как их исправить?

Возможно, время все расставит по своим местам, только как же больно осознавать, что я сама все разрушила буквально несколькими неосторожными фразами.

На следующий день врач с выписками зашел к нам вместе с Робертом. Я когда увидела его уставшего, с потухшим взглядом и такого отчужденного, не поверила глазам. Что-то надломилось внутри и как будто покрылось мелкой паутиной трещин. Неужели я не могла пойти ему в тот день навстречу и хотя бы поблагодарить, что так быстро все решил и вернул мне Сафину? Хотя в тот момент, когда я сходила с ума от неизвестности и готовилась к худшим новостям, таких мыслей не возникало. Понимание пришло значительно позже…

— Папа! — Мышка бросилась к Роберту, заметив его в дверном проеме.

Он подхватил ее на руки и прижал к себе, крепко обнимая, а я поджала губы, наблюдая за этой картиной.

— Собралась? — коротко спросил он и обвел глазами палату, задерживая на мне взгляд.

— Да, мы готовы.

Я шла немного позади Роберта, он нес Сафину в одной руке, а в другой сумку с нашими вещами. Мышка ему рассказывала о нашем вечере с Тихомировыми, а я смотрела куда угодно, только не на них, чтобы не чувствовать этой ужасной тяжести в груди.

Всю дорогу до дома мы молчали. Роберт помог мне выйти с Сафиной из машины, и проводил нас в дом.

— Ты уезжаешь? — спросила я, когда он направился на выход, испугавшись, что он и в самом деле снял жилье и переехал.