Книга Виноградные грёзы. Книга 2 - Джулия Романтик

Толкнув дверь, Аристель выбежала на улицу, глотая ртом воздух. Я позвал ее и Ари, спотыкаясь на ровном месте, ринулась в мою сторону; она моргала, как птенчик, выпавший из гнезда. А я застыл. Когда протянул ладонь, она резко отвернулась, пробормотала что-то, и ее стошнило.

Я смотрел на Ари, разбитую, но храбрую, искал в покрасневших глазах ответы – что случилось? как мне поддержать тебя? как помочь?

Хмурясь, я кидал полные омерзения взгляды на кафе (Александр сидел за столиком, уставившись в мобильный телефон).

– В порядке, – донесся шепот Ари, – перенервничала. Отвези меня куда-нибудь… – она глянула на кафе, – подальше отсюда.

***

Вернулись в отель. Я дал Ари свою куртку, но девушка по-прежнему дрожала. Когда мы оказались в номере, Ари скинула куртку и убежала на балкон. Там она стояла пару минут, жадно курила.

В голове у меня нет догадок, я поражен увиденным: я вырос в любящей семье, отец к моим сестрам относился как к принцессам, а тут…

– Миленько. – Я и не заметил, что Ари вернулась. Она оглядывала номер. – И кровать большая.

Я не успел ответить, уже приземлился на эту кровать. Ари сидела на мне и целовала. Я знал, Ари попытается сделать так, чтобы я забыл о ее обещании рассказать о прошлом. Вновь, испуганная, сводит всё к похоти. Мое тело отзывалось на ее действия, возбуждаясь. Будто сирена, она готова утащить на морское дно. К сожалению для Ари, я не собирался сдаваться. Я чувствовал: на самом деле она хочет рассказать, как бы тяжело ей ни было.

– Ари, выполни обещание.

Она, прижав коленями мои бедра, наклонилась и целовала везде, куда могла достать влажными губами. Пряжка ремня под ее ловкими пальчиками начала позвякивать.

– Ари, стой! – Дышать трудно, но я смог остановить милого дьяволенка.

– Что? – флиртуя, запустила пальцы в волосы на моем затылке.

– Скажи, – напомнил, поцеловав ее в висок, – просто скажи.

Ари закрыла глаза. Маска напускной веселости сгинула, обнажая истинные чувства Ари Тешер – панику, смущение, боль.

– Нет, – Ари покачала головой и сняла майку, – сперва поможешь мне забыть.

***

Секс был стремительным. Фиаско. Ари пыталась забыться, но ее тело пугливо сжималось, каменное, не отзывалось на мои прикосновения. Я не кончил. Ари, думаю, тоже, хотя стонать пыталась громко и вульгарно.

Я предложил заказать еды, Аристель в ответ неопределенно хмыкнула – ее мысли явно не здесь, – и пока я разговаривал по телефону, она оделась, заправила постель, убрала в пучок волосы и села по-турецки.

– Салат «Цезарь» и кофе с ванильным сиропом, – проинформировал я.

Хотелось говорить спокойно, вести себя повседневно. Хотелось дарить ей уверенность, что ничего не изменилось – я также ее люблю. Но оба мы понимали, разговор с Александром Тешером навсегда изменил наши отношения. К точке, которую мы поставили на вилле Джерада Андерсона, подрисовали маленький, но заметный хвостик, превращая в запятую. Сейчас произойдет то, что должно было случиться тогда – откровение.

– Ты не помог мне забыться, теряешь форму, – пыталась шутить Ари, смахивая с глаз прядь волос. – Мне, честно слово, не хочется, чтобы груз твоей вины стал больше, мне приятнее думать, что я для тебя избалованная богатая девица…

– Говори, я выдержу.

Что бы ни было, мы через многое прошли. Когда-то Джерад мог сбить Ари на дороге, а бывший парень убить в порыве ревности; я переспал с Ари в первую встречу, наплевав на принципы; я оказался слабым и предал ее, а потом вернул доверие; мы вместе боролись с ее наркозависимостью; я изменил Ари, она ушла к моему лучшему другу; мы сошлись и вновь пытаемся построить нечто прекрасное. Не думаю, что ее трудные взаимоотношения с отцом повлияют на созданную нами драму.

Я облокотился о бетонную стену, плохо обклеенную обоями, и приготовился слушать.

Брови Ари взметнулись вверх, плавно опустились, и лицо стало непроницаемым. Эмоции она заточила под толстое стекло, вероятно, чтобы не разрыдаться.

– Предположи… – Ари едва шевелила губами, – предположи, что случилось между мной и отцом. Почему я сбежала из дома?

Я молчал. Думаешь, не предполагал? Не строил догадок? Пока ты, милая Ари, была неизвестно где (я надеялся, вернулась домой), я гадал, из-за чего ты боялась заводить разговоры о семье и детстве.

– Стивен?

– Не знаю. Не знаю, Ари.

Она заговорила ровно, без запинок, может, репетировала текст. Или исповедь всегда звучит слаженно?

– Винить ли твое окружение за то, что ты не знаешь о насилии в семье, никогда не сталкивался с подобным и не можешь понять, что я чувствую? Наверное, нужно благодарить их – ты счастливчик.

– Мне известно, что такое насилие. Детей бьют пьющие родители, в темных переулках насилуют женщин, в школе подростки издеваются…

– Если будешь перебивать, Стив, я не смогу говорить. Я и так волнуюсь, что, когда заговорю о прошлом, внутри меня сработает детонатор, и я разлечусь на кусочки. – Ари отчитала меня, я почувствовал жар на щеках.

Прокашлявшись, Ари устроилась в центре кровати.

– Ты знаешь, что такое насилие. Ты не в мыльном пузыре жил. Но ты не сталкивался с насилием лично. Видел по телевизору, слышал от знакомых. Но понятия не имеешь, что чувствуют эти… как бы лучше выразиться… сломленные люди. – Она выжидающе глянула на меня.

«Лекарство для сломленной девушки». Я вкладывал в песню иной смысл, про разбитое сердце, но для Ари, в ее ситуации, песня стала спасением.

– Поэтому вывалить всё на тебя при первой встрече или через месяц… Думаю, ты не поверил бы мне. Никто не верил мне. – Ари усмехнулась. – О’кей, я попробовала только один раз. Решиться очень сложно. От меня отмахнулись… Для матери важнее имидж семьи, финансовая поддержка со стороны отца, дорогие курорты и огромная квартира, поэтому мое признание насмешило ее, и мы закрыли тему. Но я не рассказала тебе и по другой причине: я не хотела жалости. Ты без того жалел меня, потому что я рассталась с парнем и осталась одна в городе. Но шанс, что ты полюбишь меня, грел душу. Признайся я – и Ари бы не было. Я стала бы ярлыком… Не перебивай, Стив, я просила.

Мне оставалось со злостью сжать зубы и слушать дальше. Ярлык! Да ты лучшее, что случилось в моей жизни, я не оставил бы тебя, знай правду! Единственной преградой была эта чертова правда!

– Когда я сбежала, то пообещала себе: «Арина, появился шанс начать новую жизнь, ты можешь не выжить там, не встретить этого музыканта… но ты рискнешь; оставь всю грязь здесь, в доме Тешеров, и сделай вид, что ничего не было». Позже Карлос осуществил мою мечту – подарил новое имя, выбил из меня жалость к себе. Но какой ценой… – Ари грустно хмыкнула.

Она выглядела взрослой, циничной, из-за холодных рассуждений, и одновременно хрупкой, ранимой.