Книга Зона: перезагрузка. Топь - Дмитрий Лазарев

Прохоренков молча кивнул и дальше пошел чуть в стороне, мысленно ругая себя на чем свет стоит. Ну, куда ты полез, Эдуард? Тоже утешитель выискался! Парень пожертвовал ради отряда нормальной жизнью, и последнее, что ему сейчас нужно, – это твой деревянный голос и дежурные слова… Занимайся своей наукой, это у тебя хорошо получается, и привыкни к мысли, что человеческие взаимоотношения – не твое. Где ты – и где они?

На последний вопрос у Эдуарда ответ, пожалуй, имелся. Они остались в Питере девять лет назад. Вместе с какой-то частью его души. У него внутри с тех пор в какой-то степени тоже Зона – безжизненная территория. Будь проклят фантом-страж, выдернувший эти кошмарные воспоминания из дальних закоулков его памяти! Кстати, о фантоме…

– Док, есть минутка? – Голос Хомчик, прозвучавший за спиной, заставил Прохоренкова закатить глаза: да что ж их всех на разговоры-то тянет?

– Конечно, Алина, – произнес он, оборачиваясь. – У вас какие-то вопросы?

– Хренова туча, если честно. – Хомчик поколебалась, похоже, пытаясь сообразить, с чего начать. – Можете сказать, куда мы идем?

Эдуард удивленно приподнял брови.

– Вот так вопрос! Вы же у нас командир.

Теперь пришла очередь Алины закатывать глаза.

– Док, только не пытайтесь казаться глупее, чем вы есть! Вам это не идет. Вы не хуже моего знаете, как криво у нас построена иерархия в подобных экспедициях. Командир от оперативников отвечает за безопасность и за то, чтобы отряд достиг цели. А задает эту цель зам по науке. Так что я вас внимательно слушаю.

Эдуард обреченно кивнул. Надо будет попросить, чтобы выдали молоко за вредность. Столько, сколько в этой экспедиции, он в последний раз говорил… никогда. Но если по-хорошему, то сейчас этот разговор может быть даже полезен – чтобы разложить все по полочкам.

– Ну, если официально…

– Про официально я в курсе, – перебила его Алина. – Что за хрень эта Топь, чего нам от нее ждать и как противодействовать. Вы же сами говорили, док, задание – это выкопать яму. А меня сейчас интересуют состав почвы и грунтовые воды.

– Вот как, значит, – усмехнулся Прохоренков. – Ладно, будь по-вашему. Для меня главный вопрос – «почему?». Вернее, сразу два «почему?». Первое: почему поведение Таганайского Обломка так разительно отличается от, скажем, Белоярского и Питерского на позднем этапе? Да, знаю, мы уже об этом говорили, но подумайте вот о чем. Тенденции в поведении Обломков всегда прослеживались от одного к другому, даже если время их «бодрствования» никак не пересекалось. И это привело меня к мысли, что все Обломки, даже спящие, связаны неким единым ментальным пространством, чем-то типа ноосферы, из которой никакая информация никуда не девается, и всякий, кто к ней подключен, эту информацию может получить.

– Вашу ж налево! – выдохнула Алина ошеломленно. – А скажите…

– Командир, – приблизился к ним Павел, – дошли. Каменная река.

– Черт! Ладно, док, не упустите эту мысль, я сейчас.

Вперед, насколько хватало глаз, простирался первобытный каменный хаос, и следующий отрезок пути предстояло пройти именно по нему. Хомчик надо было отдать распоряжение о порядке и способе следования по каменному скоплению. На сей раз впереди шли двое «лояльных», Роман и Федор, с двумя оперативниками. Алина с Эдуардом и научниками шла в середине, а замыкали колонну оставшиеся оперативники и Алекс с Кириллом – двум пиромантам сейчас лучше было держаться вместе.

То еще это было шествие – скользкие валуны требовали предельной аккуратности и точности движений, так что скорость резко упала. С другой стороны, Н-детекторы показывали заметное увеличение интенсивности излучения, а это значило, что Топь практически вплотную подобралась к огромному каменному скоплению и справа, и слева. Не самое приятное соседство. И при всех раскладах, памятуя о биоморфах, от этой ментально активной биомассы лучше было держаться подальше.

Пока Хомчик занималась оргвопросами, Эдуард думал и пытался почетче сформулировать свои смутные подозрения и смелые догадки для разговора. Если в самом начале он был научнику в тягость, то теперь Прохоренков изменил мнение: сейчас, именно сейчас, как никогда ему нужен был союзник и единомышленник, ибо от выводов, к которым он постепенно приходил, ему делалось страшно до озноба.

– Так что там с вашей ноосферой, док? – снова возникла рядом с ним Алина.

– Благодаря общему ментальному пространству Обломки развивались, наращивали свой арсенал, не повторяли прежних ошибок… – Следующий шаг ему пришлось тщательно рассчитать, чтобы не свалиться в расщелину между камнями, так что возникла невольная пауза. – Если брать литературные аналогии, каждая новая Зона была очередной главой романа со сквозным сюжетом, а не новой историей. Градус агрессии Зон упал, начиная с Питера, причем сильно не сразу, а где-то через полгода после возникновения Зоны. До сих пор так и неизвестно, что послужило причиной того, что последующие Обломки стали вести себя более мирно. Да, был один сбой в Лесногорске. Но там все дело было, как я думаю, в авантюрных и непродуманных исследованиях, которым Обломок подвергали на стадии полупробуждения. Отсюда пространственная аномалия, накрывшая весь город, чума и все дальнейшие кошмары. Но это хотя бы можно объяснить – исключение, подтверждающее правило. Тенденция все равно прослеживалась… Черт!

Нога Прохоренкова поехала, и тут уже Алине пришлось ловить его за руку, чтобы удержать от падения, подтягивать к себе, на свой валун. Лица их оказались на расстоянии нескольких сантиметров друг от друга, и Эдуарда вдруг охватило неожиданное смущение.

– Осторожнее, док, – тихим хрипловатым голосом проговорила Алина. – Если что-нибудь себе сломаете, вас придется нести.

– Как скажете, – столь же тихо ответил он и аккуратно шагнул на соседний камень. Прокашлялся. – Так на чем я остановился?

– На тенденции.

– Так вот, тенденция сломалась на Таганайской Зоне. Внезапно и без всяких видимых причин. И в этот раз мы наблюдаем не развитие сюжета, а откат к первым главам плюс еще какую-то отсебятину…

Опять перед ними оказалось трудное место, так что Эдуард ненадолго замолчал, делая несколько рискованных шагов по довольно далеко друг от друга отстоявшим валунам.

– И что это, по-вашему, значит?

– Мне кажется, Таганайский Обломок по какой-то причине оказался изолирован от общего ментального пространства. Грубо говоря, установки поменялись, а он не в курсе и продолжает работать по старой схеме… И это очень странно.

– Но как такое могло случиться? – удивилась Алина. Она почему-то сразу приняла на веру гипотезу Эдуарда насчет ноосферы: авторитет научника за последние несколько часов очень вырос в ее глазах. – И кому могла понадобиться такая изоляция?

– Вот это и есть самое интересное. И к этому вопросу вплотную примыкает мое второе «почему?». Одновременно с ментальной изоляцией Таганайского Обломка наши власти также отдают приказ его не трогать, несмотря на исходящую от него явную угрозу. Получается, эту Зону как бы со всех сторон превратили в некий заповедник, что-то вроде парка юрского периода. Совпадение? Не думаю.