Книга Друзья по падению - Анастасия Драготи

 Она не договорила, явно не желая говорить про психолога при Морган, а я почему-то почувствовал себя чертовски виноватым. Пока я здесь развлекался, Эмили сидела в кабинете и думала о том, как бы поймать человека, который в скором времени мог попытаться её убить.

 - Чёрт, конечно, прости, - тут же спохватился я, вставая со своего места и быстрыми шагами подходя к ней. – Постой.

 Я протянул руки к её волосам и поправил особо топорщащиеся пряди, приглаживая их пальцами. Она слабо, неуверенно, улыбнулась мне, и я видел в её глазах кое-что, что чертовски пугало меня: она была очень близка к тому, чтобы упасть в пропасть, о которой твердила каждую ночь.

 - Идём, - стараясь улыбнуться, чтобы поддержать её, произнёс я, кивая головой на дверь. Но внезапно мне в голову пришла гениальная мысль. Я резко обернулся и с улыбкой предложил: - Морган, нам надо будет как-нибудь сходить выпить.

 Она улыбнулась мне и кивнула головой, прежде чем за мной закрылась дверь.

 ***

 Я проснулся в четыре часа утра, когда до подъёма оставалось ещё два часа. Вернее, просто не смог уснуть снова после того, как разбудил Эмили после четырёхчасового сна, как мне и говорил делать врач. Она забавно наморщила брови, когда я начал медленно проводить костяшками пальцев по её спине, медленно выводя сна, и я, не удержавшись, поцеловал её в маленькую складочку на лбу.

 Эмили вновь тихо пробормотала «спасибо, что заботишься обо мне», как делала эту каждую ночь, прижалась ко мне ещё плотнее, а уже через пару минут я услышал, как её дыхание выровнялось.

 Во сне она выглядела безмятежной, и я больше всего на свете хотел, чтобы она стала такой и в жизни.

 Я прижал её к себе, вдыхая её запах. Такой желанный, такой любимый.

 В жизни бы не мог подумать, что когда-нибудь буду испытывать хотя бы к кому-нибудь чувства, хотя бы близко похожие на любовь. Но вот, Эмили лежит в моих объятиях, её дыхание касается оголённой кожи на рёбрах, и на душе совершенно спокойно. Словно я именно там, где и должен быть.

 Следом за этими мыслями приходит страх. Страх потерять её сейчас, когда только обрёл. Я знал, что приложу все свои усилия, чтобы мы смогли поймать этого мудака, который решил, что может присылать Эмили подарки только в офис и фотографировать её без разрешения.

 В моих мечтах это всегда делал я: распечатывал её небольшие фотографии, делал небольшие подписи и прятал где-нибудь, чтобы она могла найти. Это бы стало нашей своеобразной игрой.

 Я поднялся на локте, стараясь при этом не потревожить мирно спящую Эмили, на лице которой была едва заметная улыбка. Кажется, это будет первая спокойная ночь в этом доме за последнее время.

 Аккуратно выбравшись так, чтобы Эмили не проснулась, я на цыпочках выхожу из спальни, не до конца закрываю за собой дверь, и только после этого быстрыми шагами направляюсь в гостиную. Не зря же я распечатывал эти фотографии.

 Включив светильник, я разложил все фотографии на полу, думая, с какой начать. И конечно же мой выбор пал на мою саму первую фотографию Эмили, где она танцует в ночном клубе. Развернув её, я понял, что мне нечем писать. Та-а-ак. Это уже становится проблемой.

 Я потратил несколько минут на поиски ручки, потому что надпись карандашом, которых в доме было огромное множество, могла быстро стереться. Наконец найдя обычную синюю ручку (не чёрную, потому что чёрными чернилами писал Хамелеон), я сел обратно на пол, перевернув фотографию.

 «В ту ночь ты стала для меня самой соблазнительной девушкой».

 И это действительно было так.

 Возникло желание даже достать старый фотоаппарат, чтобы делать фотографии более профессионально.

 Потратив не больше двадцати минут на подписи, я принялся прятать фотографии по всему дому: в холодильник, в ванной комнате, в карман куртки, под подушку Эмили (которой, кстати, она не пользовалась, потому что спала на мне) и даже решил спрятать вещи между её одеждой, но, открыв, увидел лишь пустые полки.

 Она до сих пор не разложила?

 Я кинул в её сторону быстрый взгляд, задумываясь над единственным вопросом: она была не уверена насчёт меня или это был какой-то другой её страх?

 Мне не хотелось надеяться понапрасну, но я бы хотел, чтобы это был какой-то другой страх.

 Эмили до сих пор оставалась для меня самой величайшей тайной. Но я надеялся, что рано или поздно я буду знать о ней всё: почему именно эта песня её любимая, почему она слегка морщит нос каждый раз, когда подставляет лицо под лучи солнца, почему в её сумочке всегда лежат помады двух цветов, а пользуется она блеском для губ со вкусом персика, который лежит в кармане её куртки, почему она хранит все фотографии у себя на ноутбуке, хотя они причиняют ей боль.

 Внезапно она заметалась на постели и сдавленно закричала.

 Я тут же оказался рядом с ней, прижимая к себе, чтобы она не смогла пораниться. За это я переживал больше всего: на вид Эмили была очень хрупкой, и я всегда боялся причинить её боль каким-нибудь слишком сильным прикосновением. Конечно, я знал, что это никогда не случится, но всё равно опасался этого.

 - Пожалуйста, не надо, - хныкающим голосом пробормотала Эмили во сне и попыталась вырваться из моих рук. Я понятия не имел, что делать: отпустить её или наоборот притянуть к себе ближе, поэтому затаил дыхание, ожидая, что же будет дальше. – Пожалуйста, я не хочу.

 И вновь сдавленно закричала, а на плече я почувствовал её слёзы.

 - Детка, это я, Артур, - прошептал ей на ухо я, в надежде, что это поможет ей успокоиться. И она действительно замерла на какой-то момент, прекращая все свои попытки. – Вот так. Всё хорошо.

 Это было меньшее, что я мог для неё сделать. И пусть я знал, что она не винит меня в том, что Адам с ней сделал, но я сам винил себя в этом. Быть может, одной таблеткой меньше, и всё было хорошо. Однако я никогда не мог узнать этого, потому что опоздал, и теперь ей приходилось жить с этими подсознательными страхами, о существовании которых она даже не знала сама.

 Пролежав с ней где-то до половины шестого, я вновь аккуратно вылез из кровати, но на этот раз пошёл на кухню. Надо бы приготовить завтрак.

 Но на этот раз я поступил умнее и нашёл рецепт в интернете, чтобы не действовать вслепую.

 К шести часам, когда зазвонил будильник Эмили, я напёк уже приличную гору оладий и приготовил с собой в дорогу тостов. Ехать нужно было немало, поэтому еда в дороге пригодится. Хотя можно было заехать куда-нибудь в кафе по пути…

 Готовка просто помогала мне хотя бы немного успокоиться, потому что я очень сосредотачивался на процессе и все остальные мысли отходили куда-то на второй план. Это было даже лучше, чем курение, потому что каждый раз, когда я курил, в голове всплывало лицо Эмили в клубах дыма, а её тёплые губы были на моих губах, вдыхая этот ядовитый воздух. Чёрт, если бы у меня была такая возможность, я бы действительно курил только так.