Книга Алтарь Святовита - Алексей Борисов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Жрать нечего, а Ярославович в большой печали, что сокол его крыло поранил, – сказал под конец разговора воинствующий монах и закашлялся. – Кому война горе, а кому мать родная, князьям же – одно развлечение.
Собранное на Псковском вече ополчение охотно шло грабить, но ни в коем случае не воевать. Все смелые и отважные пали два года назад вместе со своим воеводой, когда помогали Изборску. Новое псковское ополчение этими качествами уже не обладало. Как только Ярославовичи углубились в территорию Дерптского епископства, охотникам за зипунами стало понятно, что и до Юрьева обязательно дойдут, а там немец с острой пикой. Кому ж охота дырку в брюхе получить, да и за что? Ополчение стало катастрофически таять. Отряды уходили на поиски продовольствия и более не возвращались. Тоненькими змейками, используя всевозможные обходные пути, «богатыри» спешили к себе домой, под теплые бока жен. В итоге от первоначальных пяти сотен псковичан остались неполные две, не успевшие разжиться оружием и обрасти трофеями.
Расстались мы с псковским обозом, не дойдя до реки Пижма, где-то с десяток верст. Гюнтер вроде бы заметил медведя и настоял на немедленной охоте. Елизарий дожидаться результата ловит не стал. С этого места начинались наши поиски, и лишние глаза были ни к чему. Прочесывать местность стали по квадратам: сто шагов по дороге на сто шагов вглубь леса. И так с каждой стороны. За день искомых саней не нашли и вечером, сидя у костра, Нюра предложила искать не сани, а приметные ориентиры.
– Я когда маленькая была, – говорила Пахомовна, – мы с девочками часто что-нибудь прятали. «Секретами» это называли. Соседки все время свои тайники под каким-нибудь камушком положат или у деревца прикопают. Я всегда их «секреты» находила.
И надо же такому случиться, как на рассвете, в пятидесяти шагах от нашей стоянки, Нюра нашла оставленные ливонцами сани. Рядом с валуном, на северо-востоке от дороги в неприметном овражке, прикрытые хвоей и засыпанные снегом лежали сокровища. Вот только не приметный камень открыл тайное место, а оставленные лапками мелких зверьков следы, ведущие к воску[56]. Видимого ущерба грузу грызуны не нанесли. Янтарь, залитый воском, хранился в бочках, и если и погрызли клепки с черемуховым обручем, то совсем немного, не до дыр. Мы стали перетаскивать содержимое возка на свои санки. Один из бочонков, с наиболее пострадавшим обручем, рассыпался. Снорри поднял выпавший кусок воска и резко стукнул по нему рукоятью ножа. Воск разломился, как скорлупа, представляя нам великолепный образец янтаря. Прозрачный, чуть светло-золотистого оттенка и с небольшим насекомым внутри, похожим на крошечного скорпиончика. К свею подошли Гюнтер с Нюрой.
– Этому янтарю нет цены, – сказал Штауфен, рассматривая камень, – у отца хранится подобный. Его привезли с Сицилии. Торговец запросил сундук золота и получил.
– Целый сундук?!
– Ну, не совсем сундук, ларец.
– Что ж в нем необычного? – поинтересовалась Нюра.
– Как тебе сказать, среди весьма образованных людей, – Гюнтер загадочно улыбнулся жене, – определенного круга; существует мнение, что обладатель подобного камня будет защищен от всех магических действий против него. Но это не все.
Гюнтер набрал в грудь воздуха, словно собрался рассказывать дальше, но замолчал.
– Гюнтик, вот ты всегда такой, – не вытерпев, произнесла Нюра, когда пауза затянулась. – Не томи. Рассказывай.
– Того, кто будет носить этот янтарь, – невозможно отравить. Камень сообщит о наличии яда в кубке.
Нюра посмотрела в голубые глаза мужу и процитировала отрывок из Публия Овидия Назона, которого она прочла в этом году:
– Разве Публий упоминал о яде? Только об украшениях. Ладно, с этим камнем разберемся потом. Ты помнишь, что мне обещал?
Нюра проследила утвердительный кивок Гюнтера и передала Снорри следующий кусок воска, рассыпавшегося на снегу.
– Разбей!
Снорька расколол. Во втором куске отполированного янтаря вновь оказалось насекомое, похожее на комара. Бочонок содержал сплошь инклюзы. На этом невероятное везение закончилось. Когда вскрыли следующий бочонок, в нем оказался обыкновенный янтарь, частично крупный, очень красивый, но без застывших насекомых. С весом Гюнтер практически угадал. Четыре десятка, навскидку однопудовых бочонков, может, чуть тяжелее переместились на пару наших санок. Немудрено, что лошадка ливонцев надорвалась. Освобождая санки, мы загрузили всех лошадей как вьючных животных. Жадность, она, как известно, много нехороших людей сгубила. Повторять ошибки прошлых владельцев сокровищ мы не стали. Часть отобранных мною инклюзов Гюнтер положил в переметные сумки Нюры. Некстати, предварительно вытряхнув из них разнообразное женское барахло. Что тут началось.
– Это мне нужно! Это нельзя трогать! Без этого я никуда не поеду! Это я в зубах потащу, но не брошу.
– Остынь! – крикнул Гюнтер. – Случись что, у тебя одной есть шанс добраться до дома.
– Случись что, моя сабля лишней не будет, – огрызнулась Нюра.
Пришлось вмешаться.
– Павел, забери вещи госпожи. Понимаю, что повесить некуда, но ты самый легкий из нас, день потерпи. До завтра мы и лошади съедим десять пудов продуктов, свой овес положишь на сани.
За час до полудня мы тронулись в обратный путь. Очень долго поили коней. Для каждой лошадки приходилось растапливать снег, а это время. Зерно тоже не просто так ссыпают в торбу. Овес предварительно плющат или дробят. В походных условиях это делают древком копья прямо в торбе, постепенно досыпая зерно. Про остальной уход лучше не говорить. Полтора часа в день надо тратить на лошадь, и это вычитается из светлого времени суток, когда совершается дневной переход. Двигаясь невероятно медленным темпом, пока не ступили на лед озера, одолели всего двенадцать верст. На открытом пространстве скорость немного возросла, но до острова Мтеж добрались только к ночи. Половина пути до Самолвы была пройдена.
Нас выследили уже на подходе к острову. Недалеко от Мтежа проходил санный торговый путь по Псковскому озеру. Начинался он от Выыпсы, по реке Выханду, а оттуда поворачивал либо на Псков, либо к устью реки Черная. Место было облюбовано разбойничьими шайками издревле, и псковские дезертиры, пережидавшие здесь войну, решили разжиться за наш счет. Подождав, пока мы поставим палатки и закончим весь комплекс мероприятий, связанный с ужином и отходом ко сну, наиболее ловкий псковчанин стал подбираться к лошадям. Расчет был прост. Оставшиеся без коней люди либо пошлют кого-нибудь добывать их, и тогда гонца надо будет перехватить; либо потянут свои сани самостоятельно, оставив второстепенный груз на месте, под охраной одного-двух человек, что наиболее вероятно или спрячут. При любом раскладе бандиты были с добычей.
