Книга Рыцарь Госпожи Смерти - Георгий Смородинский

Если не брать во внимание Мирну, то по количеству ХП гончие Райнека примерно в три раза превосходили моих бойцов, их урон процентов на двадцать превышал тот, что выдавали мои воины в редком эквипе, но на этом преимущества заканчивались. Управление сворой собак по своей сути сравнимо с игрой на пианино. Ты можешь обозначить гончим приоритетные цели, прописать примерные алгоритмы действий в зависимости от обстоятельств, однако всех ситуаций предусмотреть не получится. В бою за каждой собакой обязательно нужно следить, что практически исключает личное участие. Рыцарь Смерти или некромант в таком спеке[17] должен всегда находиться за призванными существами и избегать прямых контактов с противником.

Впрочем, Райнек сам себе специализацию не выбирал, ему ее вручила Система, поэтому, несмотря на то что парень не помнил ничего о произошедшем с ним в Лимбе, с гончими обращаться он умел на уровне продвинутого непися. То есть лучше любого игрока-некроманта. С учетом же шести с половиной миллионов ХП и его могучей питомицы некромант по силе не уступал рейдовому боссу своего уровня. С союзниками мне повезло, что и говорить, и гончие – это, наверное, здорово, но мои умертвия все равно самые лучшие спутники. Ведь с ними даже можно иногда говорить.

Я оглядел появившихся на дороге умертвий, улыбнулся и благодарно кивнул:

– Привет, народ! Спасибо, что так долго продержались на площади! Пять минут осмотритесь, и я обрисую задачу.

– Мы тоже рады, что ты жив и свободен, – видя, что вступительная речь закончена, весело за всех прокричала Ясмина. Жрица перевела взгляд на Зану, стоявшую у меня за спиной, и, чуть сбавив тон, добавила: – Я даже рада, что ты так и не смог выгнать эту озабоченную бродяжку. Надеюсь, она оставляет тебе хоть немного выпивки и еды?

– Привет, костлявая! – смерив взглядом Ясмину, беззлобно буркнула Зана. – Тебе-то о мужиках и еде только мечтать.

Не обратив на эту шпильку внимания, жрица подошла ко мне и, тронув за запястье, кивнула на стоящего у края площадки командора:

– А ты познакомишь меня с этим видным мужчиной? – в общем канале громко поинтересовалась она. – А то эта мелкая слишком много о себе возомнила.

Зана тут же хмыкнула, Райнек с опаской посмотрел на жрицу, затем перевел взгляд на Бьёрна, но сам командор никак не отреагировал. Он стоял, смотрел на город внизу и морщил лоб, словно пытался вспомнить что-то очень важное.

– Этот-то хоть нормальный? – не унималась Ясмина. – Или такой же идейный, как Карт?

– Он его брат, – сдерживая улыбку, пояснил я.

– Ясно, – в голосе жрицы послышались печальные нотки. – Ну тогда хоть расскажи, чем все закончилось в прошлый раз, а то Итан уже нервничает и, наверное, ревнует меня к тебе…

– Аменди! – хлопнув себя по лбу, вдруг воскликнул паладин и, обернувшись, нашел взглядом Зану. – Ты помнишь, как выглядел этот твой сумасшедший?!

– Он не мой, – опешив от такого напора, покачала головой девушка и, пожав плечами, добавила: – Высокий, лысый, в старой одежде… У него еще посох в руках был с навершием в виде диска с какими-то странными крючками.

– Чёрное солнце Аменди, – снова переведя взгляд на город, задумчиво произнёс паладин, затем посмотрел на меня и пояснил: – Куны верили, что после смерти все они уходят в страну, над которой не заходит чёрное солнце. Интересно…

Дежавю… Туккард сейчас напоминал капитана Игнатьева. Однажды, помню, в каком-то из домов мы нашли клееную модель парусника, и мужик реально поплыл. Так матёрый волкодав плывет при виде маленькой дочки хозяина. В детстве капитан ходил в какой-то там кружок и разбирался в таких моделях не хуже чем в строевой подготовке. Нам тогда ещё пришлось заезжать в город и пристраивать этот кораблик в какую-то школу. «Дети должны видеть это чудо», – назидательно заявил тогда он… Ну да… Я хорошо помню лица тех тёток, когда у ворот школы затормозил БТР.

Кораблик мы в итоге пристроили, а через две недели Игнатьев с пулей в плече вывел роту из того поганого ущелья, потеряв при этом всего троих. Не знаю… может, что-то и есть в этих модельках, но Бьёрн сейчас совсем не похож на того брутального мужика, что заходит в трактир, вышибая сапогом двери. То есть внешне похож, но вот лицо… Так смотрят только на маленькие модели старых парусных кораблей…

М-да… Чёрное солнце… Я помню этот знак на двери хранилища Ллос, но паладину лучше это пока не рассказывать, а то мы тут ещё полчаса проторчим.

Впрочем, так оно примерно и вышло.

Я быстро рассказал умертвиям, что случилось в Вайдарре, представил Туккарда и предложил обсудить тактику предстоящих боев. Восемь гончих, некромант, разбойница и паладин серьезно усилили боевую мощь отряда, но это усиление ещё нужно правильно применить. Говорили в основном Райнек, Итан и Туккард. Я в разговор особо не лез, поскольку моя роль в бою осталась прежней. Благодаря открывшемуся перку и вложенным в него пяти очкам талантов моя Аура стала безопасной для всех членов группы. Так что я могу врубать ее как раньше – когда захочу, а значит, буду действовать по обстоятельствам.

Обсуждение затянулось минут на двадцать. По его результатам командование передали Итану, Бьёрна назначили на роль МТ[18], Райнек пустил вперед трех собак, и отряд не торопясь направился в город.

Глава 22

При приближении к Нид Гаалу гнетущее ощущение усилилось, а к тянущейся от города жути добавилось странное чувство какой-то неправильности происходящего. Нелепый город в заднице мира, чем-то похожий на коттеджный поселок. Ровные дома с бежевыми стенами, невысокие однотипные каменные заборы, прямоугольные провалы окон и горящие вдоль улицы фонари. Странно и непонятно… И дело даже не в том, что фонари по какой-то причине горели, проблема в том, что горели они все! На каждом столбе, возле каждого огороженного забором участка. И почему, интересно, тут нет городских стен? Их никогда не было? В средневековом-то городе?

Утрамбованный грунт дороги сменили бежевые неровные плиты, уложенные строителями в какой-то чудовищный паззл. Ни указателей, ни надписей. Нид Гаал просто начался…

Мы шли молча, не торопясь, мимо покинутых жителями домов, и проклятые фонари освещали нам путь ярким оранжевым светом. «Какой во всем этом смысл? – думал я, внимательно оглядывая пустые дворы и изучая взглядом строения. – Если это и правда копия существовавшего когда-то города, то куда подевались все жители? Умерли? Ушли в эту, как там ее, Аменди? Если так, то где свидетельства их проживания? В покинутых людьми городах всегда остаётся хоть что-то: мелкие вещи, орудия труда, мусор. Но тут-то ничего нет! Жителей никогда не было? Но на хрена тогда нужны дома и фонари? Какая-то недорисованная локация? Но почему тогда меня с каждым шагом все больше накрывает чувство надвигающейся опасности? Словно я нахожусь в эпицентре начинающегося землетрясения или иду по берегу тропического острова, к которому приближается гигантская волна?»