Книга Артур - полководец - Роберт Линн Асприн

Медраут верен только своей матери, и более никому.

«И Моргу, – подсказал Питеру Ланселот. – Моргу – обманщику, другу саксов!»

– И что я, по-твоему, должен делать, а? – рявкнул Питер. – Голову ему отрубить за обедом? А тебе не кажется, что это может вызвать кое-какие неудобства?

– Ну… – загадочно протянул чародей. – Не разбив яиц, яичницу не приготовишь. – Он жевал собственные усы, и вид у него был ужасно обиженный.

Питер моргнул. Он удивился тому, насколько стары некоторые пословицы.

– Ну а у меня что-то нынче нет настроения разбивать яйца. А также продолжать этот разговор. Я учту твое мнение. А теперь убирайся. Иди поклоняйся какому-нибудь там треклятому дереву, или чему-нибудь еще.

Мирддин встал, величаво поднял голову и прошествовал к лестнице.

Глава 31

Седобородые тучи, сотни ликов великого Лири, клубились и заворачивались, словно пряди старческих волос. Черно-синие полосы тянулись к земле – это в сорока лигах, в южной Саксонии, шел дождь.

Анлодда и Корс Кант скакали, обгоняя тучи, ветер и гром. Их лошади вброд пробежали реку, потом всадникам пришлось пригнуться, чтобы не задеть низко нависшие ветви деревьев. Анлодда решила, что теперь опасность им не грозит.

Даже теперь, когда опасность миновала, Корса Канта все еще знобило от пережитого ужаса. Он так крепко сжимал в руках поводья, что на ладонях его образовались глубокие борозды. За себя он не сильно переживал, но ведь он мог потерять ту, из-за которой голубело небо и зеленела трава! Анлодда могла пасть под ударом ютского топора!

Они объехали по кругу темный пруд. Поднятые ветром волны ударяли в высоченную одинокую скалу. Подветренная ее сторона обросла дерном, наветренная была голой, открытой для капризов непогоды. Сейчас, в начале осени, вода плескалась на локоть ниже подножия скалы. Наверняка после дождей вода поднимется выше.

Высокий ясень примостился вплотную к скале. Анлодда подъехала к дереву и придержала Мериллуин.

Когда они спешились. Корс Кант искоса взглянул на девушку. Она сделала вид, что не замечает его взгляда. Корс Кант ничего не мог поделать: ему мерещилась золотая корона у нее на голове, а в руке – окровавленный топор. Треклятый гриб все еще действовал на него.

«Чего они хотели? Что должно было произойти? Не начни она бой первой, мы бы погибли? Или моя возлюбленная безумная убийца?»

Корс Кант прогнал мучительные мысли. Вот Мирддин бы все понял – этот знает все, что случится послезавтра.

Анлодда одернула тунику, стянула волосы на затылке в «хвост». Солнечные лучи пробивались к земле сквозь густую крону ясеня, бросая золотистые отблески на багряные волосы Анлодды. Бард наблюдал за своей возлюбленной. Сквозь широкие проймы туники порой он мог видеть чудесные белые груди с алыми сосками. Как ему хотелось ощутить откровенную страсть вместо дурных фантазий, которые не покидали его после встречи с Канастиром и его дружками.

– Корс Кант Эвин, может быть, ты перестанешь таращиться на меня так, словно у меня выросла еще одна голова, и последуешь за мной?

– Анлодда, чего им было нужно? Как они вызнали, что мы поедем этой дорогой?

Принцесса-вышивальщица шла по берегу пруда, отражаясь в черной воде. Она подошла к ясеню и нежно коснулась ствола.

– Потому, что они следили за нами, – ответила она, и голос ее был подобен ряби на воде.

– Ты их видела?

– Нет.

– Слышала?

Она покачала головой.

– Я ничего не видела и не слышала. Корс Кант, и это меня пугает. Это вроде того, как если бы ты сидел на стуле и не заметил, что его вдруг под тобой не стало. Наверное, я… – она взглянула на него и нахмурилась, – ..отвлеклась.

Высокая скала поросла коричневатым мхом. Анлодда обняла ясень и прижалась щекой к коре.

– А-а-а, – смущенно начал Корс Кант. – Может, ты из.., этих… Ну, фея? Вот говорят, Моргауза – фея. – Все смешалось: синее небо, зеленая трава… Противный гриб не давал Корсу Канту трезво мыслить, туманил зрение. Вокруг головы Анлодды плясали радуги, а Корс Кант никак не мог закрыть рта. – Потому что.., если ты фея, тогда ясно, почему ты знала, как драться мечом и топором – если ты королева дриад.

Она на миг нахмурила рыжеватые брови, а потом запрокинула голову и расхохоталась.

– Я такой же человек, как и ты. Корс Кант, вот только повежливее! И я не питаю страсти к этому дереву; если ты из-за этого разволновался, то знай: я просто прижалась к дереву, и тебе тоже придется. Иди за мной!

Корс Кант теперь лучше владел собственными чувствами, потому уловил некоторую наигранность в тоне Анлодды. Она явно сильнее переживала из-за встречи с саксами, чем старалась показать.

А Анлодда проскользнула между деревом и скалой и исчезла. Помедлив, бард последовал за ней.

За деревом оказалась узкая черная трещина, в которую и проскользнула Анлодда. Она была стройнее юноши, поэтому ему пришлось протискиваться. Наконец он ступил в холодную воду – из трещины вытекал ручей, впадавший в озеро.

Трещина превратилась в узкий туннель. За деревом трещину видно не было, а появилась она в скале явно из-за того, что камень не выдержал и треснул под давлением корней могучего ясеня. Корсу Канту стало жутко, захотелось выскочить наружу. Но вот он услышал впереди голос Анлодды – призрачный, отрешенный. «Совсем как у той тени, которую Орфей встретил в царстве Плутона», – подумал юноша.

– Корс Кант, ты идешь? Что ты там застрял? Ты разве не проголодался? Мой отец всегда…

– Нет-нет, все в порядке, я иду, – отозвался Корс Кант и протиснулся вперед, шлепая по ледяной воде. Трещина сужалась, и на какой-то миг юноше показалось, что он действительно застрянет. А потом туннель закончился, и Корс Кант увидел пещеру.

Сделав шаг вперед. Корс Кант ступил в пустоту, испугался, отступил к стене. Стена пошла под уклон, но чуть выше нога юноши нащупала опору. Пол в пещере был повыше, чем в туннеле, а воздух застойный, неподвижный.

На секунду юноше показалось, что он угодил в громадные сырые бани с протекающим потолком. Моргнул – и снова увидел пещеру. Сердце, казалось, вот-вот вырвется из груди. Он вдруг испугался, что упадет в обморок.

Корс Кант открыл было рот, чтобы позвать Анлодду, но она опередила его, прошептав:

– Тихо. Слушай меня. Корс Кант, и не произноси ни слова.

Он повиновался. Стоял, не шевелясь, и слушал, как еле слышно журчит подземный ручей, как откуда-то падают капельки воды в такт его сердцебиениям. Постепенно глаза юноши привыкли к темноте, и он разглядел слабое свечение на полу пещеры – это светился мох вдоль ручейка.

– Ты готов? – спросила Анлодда тихо и взволнованно. Он кивнул, но тут же понял, что она его не видит, и ответил: