Книга Неугомонное зло - Энн Грэнджер

Маркби ничего не ответил, но подумал, что Пирс напрасно надеется что-нибудь вытянуть из жителей Нижнего Стоуви. Он и сам много лет назад пробовал опрашивать жителей невежественной глухомани и чувствовал, что Дэйву вряд ли повезет больше, чем повезло ему тогда.

— Кстати, — вспомнил он, — Джеймс Холланд выяснил, что преподобный Пиктон-Уилкс держит свою связку ключей от церкви Святого Варнавы в ящике письменного стола у себя в кабинете, а ящик запирает на ключ. Старик слегка помешался на вопросах безопасности и страшно возмутился при одном намеке на то, что его ключи могли позаимствовать в противозаконных целях… Мне все же кажется, что владелец ключа живет в деревне. Постороннего человека, входящего в церковь, непременно заметили бы. Эти лишние ключи сбивают меня с толку. Конечно, можно предположить, что убийца пробрался в церковь, запер дверь изнутри и стал ждать Эстер. С другой стороны, мы не обнаружили даже малейшего повода, из-за которого кто-то мог желать смерти мисс Миллар! — хмуро заявил Маркби. — Терпеть не могу преступления, совершенные без всякого повода! Эстер ведь, строго говоря, не считалась местной жительницей; она была приезжей. И с местными общалась лишь поверхностно. Она жила у Рут Астон, а Рут Астон в Нижнем Стоуви, несомненно, уважают. Причинить вред Эстер — значит огорчить Рут и оставить ее совсем одну. Я бы сказал, что Эстер Миллар могла натворить почти все, что угодно, но жители Нижнего Стоуви вытерпели бы это ради Рут. Но Эстер ничего не совершила, верно? Разве что дошла до церкви и отперла ее.

— Я вам говорил, — не сдавался Пирс. — С деревенскими тяжело иметь дело! И насчет ключей я тоже поспрашиваю, пусть даже нет шансов, что кто-нибудь что-то мне расскажет.

Маркби кивнул в знак согласия; он думал о другом. Он все больше понимал, что Мередит с самого начала была совершенно права. Они никак не смогут жить в Нижнем Стоуви — ни в бывшем доме священника, который с каждой минутой казался ему все менее пригодным для жилья, ни где-либо еще. Должно быть, он сошел с ума, что повез ее сюда!

С другой стороны, если бы они тогда не приехали в Нижний Стоуви, не увидели бы полицейскую машину. Скорее всего, он бы не узнал про найденные в лесу кости. Отчет о находке попал бы к кому-нибудь другому, и его, скорее всего, благополучно списали бы в архив. Маркби не хотелось разубеждать Рут Астон, чья вера в правоохранительные органы трогала его до глубины души, но он понимал, что сам не вполне оправдывает ее доверие. Все подразделения полиции стонут от нехватки кадров, времени и средств. Да, возможно, кости и послали бы на экспертизу. Но, выяснив, что кости пролежали в лесу более двадцати лет, никто не стал бы заниматься ими всерьез. К тому же на костях не было следов насильственных действий… Только Маркби, помня мрачные события двадцатилетней давности, настоял на идентификации личности покойного. Доказать, что перед ними пропавший Саймон Гастингс, удалось лишь благодаря необычайному везению — среди найденных костей оказалась челюсть с сохранившимися в ней необычными протезами. Правда, Маркби не исключал, что начальство не слишком довольно его рвением. Стоила ли игра свеч? Оправданно ли бросать столько сил на заведомо бесперспективное дело? Впрочем, дело совсем не было бесперспективным для миссис Гастингс; тайна, связанная с исчезновением ее сына, наконец раскрыта, пусть и отчасти.

Пирс продолжал развивать свою версию, а Маркби нехотя отвлекся от собственных мыслей и прислушался. Он понял, что пропустил что-то важное, но вдруг Дэйв заявил:

— Кстати, Линда Джонс уверяет, что Эстер что-то несла в руках… что-то небольшое. — Пирс немного развел руки в стороны, показывая примерную величину. — Линда Джонс не помнит, что было в руках у Эстер. А ведь в церкви при Эстер ничего не нашли, кроме сумки с самым обычным содержимым. В сумке не было ничего, что надо было нести отдельно, в руках. Итак, между тем временем, когда ее видела миссис Джонс, и тем, когда ее нашла Мередит, у нее что-то пропало. — Пирс нахмурился. — Миссис Джонс уверяет, что не может вспомнить, что именно несла покойная, но я думаю, не объявись там ее сынок с болтовней о дискотеке на двадцать первый день рождения, возможно, она что-нибудь и вспомнила бы.

Маркби, который вертел в руках шариковую ручку, вскинул голову:

— Пожалуйста, поподробнее!

— О чем именно? — Пирс удивленно заморгал глазами.

— О сынке и двадцать первом дне рождения.

Пирс вздохнул. С чего вдруг старика интересуют совершенно посторонние вещи?

— Его зовут Гордон, — сказал он. — Агрессивный молокосос, ярко-рыжий, носится на мотоцикле. Насколько я понял, с отцом он не ладит. На ферме не живет. В следующий вторник ему исполняется двадцать один год; он хотел, чтобы мать и сестра поехали на вечеринку, которую он закатывает в Бамфорде. Там будет дискотека, и можно к гадалке не ходить — малолетки наглотаются колес, обкурятся и напьются в стельку.

— Если друзья Гордона — его ровесники, значит, они уже не малолетки. И вряд ли они рискнут принимать наркотики в присутствии взрослых родственников…

Но Пирса нелегко было разубедить.

— Миссис Джонс сразу сказала, что ее муж на дискотеку не поедет. Парень как будто не очень огорчился, что папаша не придет на его день рождения. Даже, наоборот, по-моему, обрадовался, что отца там не будет. Говорю вам, сэр, семейка у них та еще. Есть там старик, у которого не все дома, и… — Пирс замолчал и с любопытством покосился на стол суперинтендента.

Маркби схватил ручку и, пока Пирс рассказывал, складывал в блокноте какие-то цифры.

— Ему исполнится двадцать один год в следующий вторник, да? Сейчас у нас двухтысячный год — новое тысячелетие… хотя так считают не все. В общем, Гордон родился в начале апреля семьдесят девятого года. То есть зачали его в начале августа семьдесят восьмого. Если, конечно, допустить, что беременность у миссис Джонс продолжалась обычные сорок недель…

Пирс, потрясенный этим неожиданным экскурсом в гинекологию, спросил:

— Ну и что?

— Может статься, это важно, — уклончиво ответил Маркби.

Раздосадованный, Пирс проворчал:

— Я выяснил, что он никак не связан с Эстер Миллар. Парень даже не живет в Нижнем Стоуви. Его, наверное, можно вызвать на допрос и спросить, что он делал в тот день, если вы считаете, что так надо. Но, по-моему, у него мы ничего ценного не узнаем.

— Я вовсе не хочу беседовать с Гордоном, — возразил Маркби. — Гораздо больше меня интересует его мать. Извините, Дэйв, я туманно выражаюсь. Насчет Эстер вы совершенно правы. Но я сейчас вспоминал о насильнике, который орудовал в лесу Стоуви двадцать один год назад. Когда в семьдесят восьмом году я в поисках Картошечника приезжал на ферму «Зеленый Джек», то познакомился с молодым Кевином — сыном Мартина. Тогда Кевин еще не был женат.

— Значит, они уже встречались, — со знанием дела возразил Пирс. — Ферма родителей Линды как раз по соседству. Пусть молодые тогда еще не были женаты, но, скорее всего, развлекались на сеновале.

— Да, возможно. У миссис Джонс волосы рыжие?