Книга Дорога перемен - Джоди Пиколт

— Правда? Нечто вроде тайной вечери? — Она наклоняется через стол.

— А я жениться не собираюсь, — вмешивается Хадли. — Послушайте, дело в том, что я не собираюсь жениться.

— Он не угомонится, пока вы с ним не потанцуете. Бывает, он становится агрессивным. Пожалуйста, сделайте нам маленькое одолжение.

Хадли, подхватив игру, падает на колени.

Девушка смеется и хватает Хадли за руку.

— Пойдем, Фидо[10]. — Уходя, она смотрит на меня. — За тобой должок, и не думаю, что я тебе его прощу.

Мы с Джоли смотрим, как Хадли танцует с девушкой в красной коже под «Твист» Чабби Чекера. Хадли топчется в медленном танце. Лицом он уткнулся в шею девушки. Трудно разглядеть, сам он стоит или она его поддерживает.

После танца девушка исчезает в направлении уборной, а Хадли возвращается к нам.

— Она в меня влюбилась, — говорит он. — Сама призналась.

— Нужно уводить его отсюда, пока он не стал папашей, — говорю я Джоли.

— Эй, я так и не рассказал свой тупой анекдот, — напоминает Джоли.

Мы с Хадли переглядываемся. Пришло время для очередного глупого анекдота про бар.

— Ладно, — потирает руки Джоли. — У бара стоят три шнурка.

— Шнурка?

— Да, шнурка. И хотят выпить. Первый заходит в бар, запрыгивает на стул и говорит бармену: «Добрый вечер, сэр. Налейте выпить». Бармен отвечает: «Я не могу тебя обслужить. Ты же шнурок!» И выгоняет его пинками из бара.

— Шнурок, — повторяет Хадли, — мне нравится.

— В бар заходит второй шнурок и решает попробовать по-другому. Садится на стул, ударяет кулаком по стойке и велит бармену: «Налей мне выпить, черт возьми!» Бармен смотрит на него и со смехом отвечает: «Прости, но обслужить я тебя не могу. Ты же шнурок!» И тоже выпихивает его из бара.

Девушка в красной коже возвращается из туалета и усаживается Хадли на колени.

— Третий шнурок наблюдает за происходящим. Смотрит на своих друзей и говорит: «Я понял». Он тянет себя за голову, немного распутывается, а потом завязывается в узел. Входит в бар и садится на стул. «Привет, — говорит он бармену, — налей-ка выпить». Бармен со вздохом отвечает: «Послушай, я сказал тебе раз, сказал два. Я не могу тебе налить. Ты же шнурок!» Шнурок обижается. Расправляет плечи. Смотрит бармену прямо в глаза и произносит: «Я битый узел!» — Джоли заливается смехом. — Поняли? «Битый»!

Я начинаю смеяться. Хадли либо не понимает, либо ему просто не смешно.

Девушка в красной коже поджимает губы, чтобы не рассмеяться.

— Глупее анекдота я не слышала.

— Ого! Слышали! — Джоли тянется к девушке и целует ее в губы.

Она смеется.

— Тупейший анекдот, — смеется она, — тупейший.

— Мой был тупее, — настаивает Хадли, ударяя по столу.

— Не знаю, — отвечаю я. — Это на самом деле тупой анекдот.

Где-то позади бармен говорит, что закрывается. Хадли с Джоли смотрят на меня, их глаза горят. В этом соревновании на самый тупой анекдот я судья. Учитываются содержание, соль шутки и подача. И уверенность рассказчика в своей истории. Я хмыкаю и шевелю губами для пущего эффекта, но на этот раз вынужден согласиться с девушкой. Я умываю руки — победил Джоли.

35

Джоли

Милая Джейн!

Помнишь, как сгорел дом Косгроувов? Ты училась в старших классах, а я был еще маленьким мальчиком. Мама посреди ночи вошла в мою комнату, ты пришла вместе с ней — она только что разбудила и тебя. Мама очень спокойно сказала: «У мистера Косгроува пожар». Косгроувы жили за нашим домом, наши задние дворы разделял лесок. Уже одетый папа стоял внизу. Мы тоже должны были одеться, хотя было три часа ночи. Когда мы вошли в кухню, зазвонил телефон. Звонила миссис Силверштейн из дома напротив. Она увидела оранжевое зарево за нашим домом и подумала, что это мы горим. Я помню, папа тогда ответил: «Нет, это не у нас».

Пока никто не видел, мы с тобой пробрались на задний двор, за которым горел небольшой перелесок. Мы прошли мимо прохладных высоких берез, по влажному ковру из сосновых иголок и, насколько могли близко, подошли к соседскому дому. Оттуда открывался вид на лес, и когда мы подошли ближе, то услышали дыхание пожара — оно напоминало разъяренного льва. Он вобрал в себя весь воздух и рассыпал искры в ночь — миллионы новых звезд. Ты восхитилась: «Какая красота!» — а потом, осознав, что у людей горе, замолчала.

Мы попытались обойти дом там, где работали пожарные, стараясь обуздать огонь. Мы видели, как взрываются стекла. Некоторые соседские дети стояли на плоских неподвижных пожарных шлангах. Когда пожарные открыли гидранты, вода запульсировала по ним, как по артериям, сбрасывая детей одного за другим. Мы решили, что больше смотреть не на что, особенно потому, что Косгроувы сгрудились кучкой с той стороны дома и рыдали, стоя в одних халатах.

Папа вернулся домой разворачивать шланги и готовить ведра, уверенный в том, что огонь перекинется на соседние дома, поскольку они стоят слишком близко друг к другу. Стал поливать нашу крышу. Он решил, что если она будет мокрой, то не загорится.

Огонь никуда не перекинулся. Дом Косгроувов выгорел дотла. Они сровняли его с землей и стали строить точно такой же — этого мама понять не смогла, ведь они получили за него хорошую страховку.

На той же неделе в Бостоне произошла еще одна катастрофа. Новые окна в здании Джона Хэнкока стали самопроизвольно лопаться. Падающие с пятидесятого этажа осколки представляли собой такую опасность для окружающих, что полиция оцепила целый квартал вокруг здания. Кажется, окна не выдержали низкого давления на такой высоте и воздух в здании выдавил стекла в небо. В конечном счете за большие деньги окна заменили. Позже мы узнали, что у Косгроувов в новом доме стоит огромное оконное стекло из здания Хэнкока. Их заверили, что для дома оно подойдет. Оно просто не рассчитано на небоскребы.

Пока шоссе 2 не увело тебя в Миннесоту, поверни на юг, на шоссе 29. Доедешь до Фарго и свернешь на восток на магистраль 94. Она приведет тебя прямо в Миннеаполис. Постарайся приехать туда к семи часам утра в субботу. Не стану говорить зачем, только намекну, что ты никогда ничего подобного не видела.

Надеюсь, Ребекке нравится то, как она проводит свой день рождения, — не каждому человеку исполняется пятнадцать в географическом центре Америки. Раз уж зашла речь о географическом центре, далее ты следуешь к Айове. Думаю, ты знаешь, куда тебе ехать.