Книга Пятно - Павел Корнев

—Получается, если мы ломанемся напрямик, то нарушим гравитационное поле и «калейдоскоп» сработает?

—Именно, — кивнул я. — А поэтому давай-ка через дорогу перейдем. Там вроде просвет.

—А что это за точки, кстати? — спросил Кузнецов, когда мы перебежали через проезжую часть.

—Без понятия. Вроде пыль, гравитационной аномалией сжатая. — Я зашагал к видневшемуся за перекрестком скверу и предупредил федерала: — Тут осторожней. Самые гнилые места начинаются.

—Ты об этом? — указал опер на выглядывавшую из-за дома сигару сбитого флаера. В серебристой обшивке летательного аппарата зияли оставленные зенитными снарядами дыры, а хвостовая часть и вовсе оказалась оторвана.

—Вроде того, — кивнул я, внимательно разглядывая вздыбившийся вокруг флаера асфальт.

—Нам на ту сторону?

—Да, пошли.

И, лавируя меж брошенных автомобилей, я пошел через дорогу. Вскоре выяснилось, что затор представляет собой настоящий лабиринт, но скакать по крышам машин не хотелось. Так и расшибиться недолго. И не только расшибиться — многие автомобили представляли собой комки перекрученного и торчащего во все стороны острыми краями металла. Одно неудачное падение — и без медицинской помощи отсюда уже не уйдешь. А значит, здесь и останешься.

—Надо было обойти, — пробурчал следовавший за мной Кузнецов.

—И не говори, — согласился я, подбираясь к возвышавшейся посреди легковушек грузовой «газели». — Но тут хоть никаких сюрпризов быть не должно…

Сказал — и вздрогнул, когда за соседней машиной раздался громкий хлопок и к небу взметнулся ослепительный шар сигнальной ракеты. Среагировать удалось чисто инстинктивно. Эхо хлопка еще только начало гулять меж домов, а я уже повалился на асфальт и закатился под стоявшую на спущенных колесах «газель». В следующий миг по ушам ударил второй взрыв, и меня словно палкой по пяткам приложило.

Кузнецову повезло больше: стоило сработать сигнальной ракете, как он одним прыжком вскочил на капот ближайшей машины и сиганул с него прочь, уходя из зоны поражения. Начинявшие взорвавшуюся мину иглы, прошивая тонкое железо автомобильных кузовов и дверей, разлетелись во все стороны, но опер к этому времени уже успел схорониться за пластом вздыбившегося асфальта.

На какое-то время я потерял сознание от пронзившей лодыжки острой боли, а когда очнулся, до крови закусил губу, чтобы удержаться от крика: ноги ниже колен будто угодили в мясорубку. И ко всему прочему они мне больше не повиновались. Совсем. И означать это могло только одно: поражающие элементы мины содержали нейротоксин. Все, допрыгался…

Пересиливая начавшее растекаться по телу оцепенение, я кое-как выбрался из-под «газели» и скорчился, пытаясь рассмотреть раны. Как ни странно, крови не было. И хоть джинсы помешали разглядеть подробности, у меня сложилось впечатление, будто все иглы прошли навылет.

Сплюнув кровавую слюну, я беззвучно выругался и пополз меж автомобилей. Тело пока еще повиновалось, и следовало оказаться как можно дальше отсюда, прежде чем меня полностью разобьет паралич.

Нет, я прекрасно понимал, что обречен. Рассудком понимал. А вот смириться с этим не мог. Что-то внутри заставляло уподобиться попавшему в капкан хищнику, отгрызающему себе лапу в стремлении вырваться из западни. И это «что-то» совершенно точно не было надеждой, которая не стала брать пример с капитанов и покинула получившее пробоину судно, не дожидаясь прихода старухи с косой.

Я вновь пополз, уже не очень понимая, в какую именно сторону следует двигаться, и в этот момент меня кто-то рванул за плечо.

—Володя! — заорал Кузнецов, и тут из ушей будто вынули пробки, а в голове наконец перестал гудеть грохот взрыва. — Тебя зацепило?!

—Ага.

—Твою мать! — выругался федерал и, ухватив под мышки, поволок меня меж машин.

Какое-то время я, стиснув зубы, пытался пересилить боль при рывках и ударах о выбоины в асфальте, потом незаметно для себя отключился и очнулся уже на обочине дороги, когда опер сорвал у меня с пояса складной нож.

—Ты чего? — прохрипел я.

—Не дергайся! — отмахнулся он и вспорол мне сначала одну штанину, а потом и другую.

—Все плохо? — пытаясь перевалиться на бок, спросил я.

—Ты словил три иглы. Две — в правую щиколотку, одну — в левую. Все прошли навылет.

—Это радует, — через силу улыбнулся я.

—Радует? — как-то очень уж выразительно глянул на меня сложивший нож федерал. — Мина была начинена иглами с «Энигма-12». Это нейропаралитик…

—Я в курсе. — Да?

—Угу, — откинулся я обратно на землю.

—И эффект знаешь?

—А как же! С моей дозой вероятность отдать концы порядка пятидесяти процентов. Но даже в лучшем случае ходить я уже не смогу. Хотя…

—Что — хотя? — роясь в ранце, спросил Кузнецов.

—Помру я в любом случае. Тупо до своих отсюда не доползу.

—Помрешь ты вовсе не поэтому. — Надорвав упаковку, федерал склонился надо мной с одноразовым шприцем в руке. — Думаешь, установившие мину уроды просто так к ней сигнальную ракету прикрутили? Нет, скоро подтянутся.

—Это у тебя летальная инъекция в шприце? — спросил я. Лучше уж безболезненно концы отдать, чем в руки имеданцев угодить.

—Нет, стимулятор, — ответил Кузнецов и вогнал несколько кубиков бесцветной жидкости мне в вену чуть выше левой ступни, — обратного эффекта добиться не получится, но скорость поражения нервной системы значительно замедлится.

—А смысл? — удивился я и вдруг почувствовал, как задергалась левая нога.

—Думаю, у тех, кто за нами придет, с собой будет доза антидота, — вколол остатки стимулятора мне в другую щиколотку федерал и закинул шприц под машину. — Иначе нет никакого смысла в использовании нейропаралитика. Обычного фугаса за глаза бы хватило. К тому же такую мину на черном рынке не купишь, мы распространение инопланетных технологий в этой сфере постоянно отслеживаем…

—Подожди! — Я даже привстал на локтях от удивления. — Ты не собираешься меня тут бросить?

—Нет, конечно, — ответил опер и закинул ранец за спину. — Дальше только вместе.

—Сдурел? — совершенно искренне покрутил я пальцем у виска. — Смысл обоим помирать?

—Лично я помирать не собираюсь, — Кузнецов закинул ремень автомата на плечо и, ухватив меня под руки, поволок по тротуару, — надеюсь, ты тоже…

—Перестань! — дернулся я. — Смотри, за нами следы остаются! Сразу отыщут!

—В этом весь смысл, — надсадно дыша, просветил меня опер. — Явственные следы волочения — это именно то, что нам нужно.

—Ты сбрендил!

—Вовсе нет.

Я запрокинул голову, чтобы посмотреть на тащившего меня за собой чудака, и вдруг почувствовал приступ непонятного веселья: