Книга Ученик некроманта. Игры проклятых - Александр Гуров

– Что-то не так? – испугалась она.

– Уйди! – оттолкнула сестру Анэт и встала с кровати, словно и не была минутой назад безнадежно слаба. – Сиди здесь, у меня есть дело, – сказала она, выходя из комнаты. – И только попробуй проследить за мной! – послышался голос из коридора.

Энин опешила. Она не могла понять, что произошло с сестрой. Возможно, это те перемены, о которых говорил Арганус, возможно, ему не удалось полностью избавить Анэт от волшбы Сандро? Энин подумала о том, что надо проследить за сестрой, но ее приказ был настолько жестким и безапелляционным, что нарушать его не хотелось. Девушка осталась в комнате, мысленно обыгрывая, как может помочь сестре и каким образом накажет обидчика.

* * *

Победа медленно, словно нехотя, переросла в ликование. Сперва никто не мог поверить в столь легкую – пусть и длительную – расправу над Виолеттой, никто, оценивая реальные возможности новоиспеченной магички, не верил в ее способность победить…

Над площадью повисла тишина – ужасающая, всепоглощающая. Но она разразилась многоголосым криком, когда юбер-орбы приняли свой привычный облик, а Морена, властно прошествовав на глазах сотен и сотен зрителей, подняла с пола свое неведомое оружие и расшаркиванием элегантных сапог развеяла по ветру прах своей горе-соперницы. Некроманты и рыцари смерти ликовали, восхваляя новую королеву, звездное небо над площадью изукрасилась росчерками магических молний и вспышками огненных шаров. Но веселье задохнулось, когда с трона поднялся Балор Дот. Король потерял верную ему королеву, стал на порядок слабее для своих врагов, но он по-прежнему был повелителем, которого презирали, хотя боялись даже пискнуть, чтобы не привлечь его внимания.

Балор Дот провел рукой, и Морену окутала тьма. Вместо могучей королевы осталось лишь черное облако. Все и каждый подавили в себе ропот, никто не решился издать ни звука. А темное пятно, повинуясь легкому пассу короля, поплыло к нему словно на крыльях тьмы. И когда облако остановилось перед лицом некроманта, он ударил в костяные ладони. Будь на них плоть, раздался бы хлопок, но прозвучал лишь грубый, словно водили сталью по стеклу, скрежет. Облако приняло очертание людской фигуры, быстро превращаясь в прекрасную девушку, и вскоре все поняли, что с Мореной ничего не случилось, что король возвысил новую королеву до своего статуса: наделил ее полномочиями хозяйки Хельгарда.

– Приветствуйте Королеву! – сухо приказал Балор Дот, и толпа разодетых в пестрые одеяния скелетов разразилась дружным, всеодобряющим, но в то же время испуганным ором.

– Рада править вместе с тобой, Повелитель, – шепнула Морена, положив руку с иллюзорной плотью на плечо своего короля.

– Брось маскарад, – тихим голосом приказал Балор Дот и одним взглядом, без помощи пассов и видимой магии, заставил иллюзию развеяться. Перед ним стоял скелет в женских одеждах со светящимися зелено-голубыми глазами. – Так ты больше похожа на королеву Хельгарда, – заметил он, после чего повернулся к толпе костлявых тел и громким гласом пробасил: – Да будет пир! Отпразднуем возвышение новой королевы! Батури! – позвал Балор Дот, и от толпы отделилось черное пятно, которое своим видом могло испортить праздник любому. Вампир шел в сопровождении двух собратьев, связанных магическими веревками, блокирующими волшбу, двух пленных, которых сейчас скормит Тьме на потеху безликой публике.

– Мой король… – Клавдий опустился на одно колено, склоняя голову.

– Говори, – позволил Балор Дот.

– Четверо Высших учинили погром и разбой в принадлежащих мне землях, – начал, вставая, Клавдий. Он точно знал каждое слово, которое скажет, но даже при таком условии каждый звук, выпускаемый изо рта, отдавался болью в сердце, навеки застывшем, но живом, чувствующем любовь и горечь. – Они изничтожили полсотни живых всего за одну ночь. Но оказались слишком нахальны в нарушении законов доблестного Балор Дота и плохо замели следы. Следующей же ночью их поймали, но выкраденные люди были уже мертвы. Двое нарушителей умерли, сопротивляясь, двое других рядом со мной и ждут вашего суда. – Батури опустил голову в поклоне, но сделал это не для того, чтобы показать учтивость, а лишь потому, что не мог смотреть в глаза ненавистному королю, из-за которого стал братоубийцей, которому был обязан не только дурной славой, но и гибелью рода.

– Смерть, – одним словом озвучил приговор монарх. Но молодая королева решила, что этого недостаточно:

– Я думаю, Высших надо допросить и выяснить, почему они нарушили приказ.

Клавдий посмотрел сочувственным взглядом на своих собратьев – на тех, кто пытался его убить, но которым это не удалось. Он не испытывал к ним ни ненависти, ни жажды мести, он сожалел об их неминуемой гибели, но они не должны были сказать лишних слов.

– Допрашивай, – предложил Балор Дот. Его не интересовали вампиры, равно как и то, почему и как они вырезали людей. Главное – в армии бесконечный рост, который не остановится от смерти сотни и даже тысячи никчемных – пусть и важных для Хельхейма – стигийцев.

– Назовите причину, по которой вы напали на людские селения? – хладнокровно спросила Морена. Она стала личем всего год назад и по-прежнему чувствовала в себе людское, хоть и понимала, что уже не человек, но желание мстить каждому, кто опасен для живых, не исчезало в ожесточенном темной магией сознании.

– Голод, – оскалившись клыкастой улыбкой, ответил один из приговоренных. – И ненависть к тварям, которые считают, что имеют права запрещать мне убивать пищу.

– Люди – источник силы Хельхейма. Тебя будут резать серебряными ножами до тех пор пока ты не скончаешься от мук, – безразлично оповестила Морена.

– Ты ошибаешься, лжекоролева… – покачал головой осужденный.

– Ножи! – приказала Морена.

– Не утруждайся, – ухмыльнулся смертник и молнией метнулся к королеве. Когда между ним и королевской четой оставалось все несколько шагов, он прошептал какую-то фразу и… умер, превращаясь в пепел. Черная зола измазала одежду королевы, испачкала желто-белый череп личи. За первым смертником рванулся второй. Он двигался так же быстро, почти незаметно для глаза, но некромантка, ударив облаком тьмы, не промахнулась. Правда, для Высшего эта магия оказалась почти безвредной. Он преодолел разделявшее его и королеву расстояние, после чего вцепился когтистыми пальцами в череп Морены, порываясь выколоть той глаза. Связанные в кистях руки не дали ему выцарапать некромантке горящие зрачки, хотя вампиру это почти удалось, и возможно, удалось бы, если бы в поединок не вмешался Балор Дот. Король легким магическим пассом отбросил нападавшего в сторону. После чего, взмахивая руками, заставлял вампира повторять движение костлявой кисти, словно кукловод, дергающий свою марионетку за нити.

Толпа восторженно кричала, одобряя восхитительное зрелище, и лишь Батури с содроганием и жалостью наблюдал за тем, как над его соплеменником глумятся паршивые некроманты. Клавдий бы посоветовал ему поступить так же, как первый смертник, прошептать правду о том, почему он здесь, заставить магию Клейма Эльтона превратить тело в пепел. Батури знал, что даже король Хельхейма не смог бы с легкостью справиться с Высшим, что собрат убил себя сам, понимая, что печать не оставит жизни нарушившему клятву. Но Клавдий не мог открыть тайну, не мог помочь своему соплеменнику, и все, что ему оставалось, это наблюдать за тем, как беспомощный вампир, словно бабочка, порхает из одного конца площади в другой, как он бьется о балочные перекрытия и пол, как его лицо заливает кровь, слышать, как он выкрикивает проклятия, адресованные Балор Доту и Клавдию.