Книга Последний рубеж - Федор Вахненко

– Да мне насрать, куда ты там пойдешь, – процедил рубежник, сделав шаг вперед.

– Эй, вы двое! – раздалось позади здоровяка. – Какого хрена тут происходит?! Иванцов, мать твою, я сказал притащить его сюда, а ты! Что творишь?!

– Виноват, тащ сержант. – Снайпер понуро опустил голову, а из-за его широкой, мясистой спины показались два силуэта. Один из них было трудно спутать с кем-то другим: оканчивавшаяся ниже локтя рука безошибочно выдавала Дзержинского. Угадать, кому принадлежала вторая темная фигура, у Седого получилось не сразу, но стоило ей заговорить – и сталкер мигом признал рядового Караченко.

– Э-э-э, Кожа, ты, это, ствол опусти, ага? У нас, короче, того… Выходим скоро. Сказали всем пожрать – и… выходить, от за тобой и послали. Ниче серьезного! Никто тя дезертиром не делает, уймись, мужик!

– Ага. Не делает. – Иванцов сплюнул. – Этот… – Здоровяк указал на Седого пальцем. – Я вам стопудняк говорю, он свалить хочет!

– Да ниче я не хочу, – умиротворенно ответил охотник за артефактами, опустив автомат.

– Отставить разговоры! – выпалил Дзержинский. – Времени на пожрать и так нет, а вы тут еще сопли разводите, уроды! Живо за мной, гондурасы!

И ни сталкеру, ни снайперу «Рубежа» не оставалось ничего, кроме как подчиниться. Не прошло и пяти минут, как все четверо оказались у гудевших как улей казарм группировки. Вон, прямо у входа стояли в ряд кипевшие на сухом горючем кастрюли, охраняемые пятью бойцами. Из самого здания доносились обрывки веселых разговоров – очевидно, народ радовался, что тяжкий бой остался позади, и делился впечатлениями. Чуть правее барака в полном одиночестве сидела грузная фигура Омлета. Неподалеку от него, буквально метрах в десяти, разместилась шумная компания из трех человек, горланивших «Маму анархию» во всю мощь своих легких.

«Идиоты, – Седой поймал себя на странной, совсем не свойственной ему мысли. – Надеюсь, среди этих долбодятлов нету наших». Да что же с ним происходит?!

– Эй, ушлепок, – шепнул ему на ухо выросший рядом Иванцов. – Думаешь, я с тобой закончил? Нет, мясо, ты нислабо так ошибаешься. Знаешь, – передразнил он манеру говорить сталкера, – Упырь был мой. Понял меня, ты, кусок псевдоволчьего дерьма? Учти, учти, сука: когда мы победим, я приду за тобой. И даже не думай, шо ты сможешь куда-то слинять. Хоть под землю заройся, скотина, но я тебя найду. Я тебя найду, гондон ты штопаный, и буду тебя бить, пока ты не обосрешься. А потом… От тока потом я тебя пристрелю. Как ты пристрелил мою цель. Понял, ушлепок?

– Ага, – безмятежно, даже несколько апатично ответил Седой. – Дай сначала пережить всю эту заварушку.

С этими словами сталкер зашагал на манивший к казармам аромат свежесваренной гречки, добротно приправленной тушенкой – то, что нужно после такого насыщенного, богатого на опасные повороты судьбы дня.

– Иванцов! – услышал скиталец за своей спиной. – Отвали нахрен от сталкера! Стоило мне немного поваляться в лазарете – и вы совсем охренели, ушлепки! Никакой дисциплины, мать вашу!

– Да кто бы говорил! – послышался насмешливый голос Шума. – А шо это было с рацией, а?! Слышь, Иван! Этот дятел приперся к нам с нерабочей рацией и, грит, командование зовет! От это был просто финиш!

Они все говорили и говорили, подтрунивая, раззадоривая друг друга и выливая одно ведро словесных помоев за другим, но Седой не стал останавливаться и наблюдать, чем же закончатся разборки внутри его отряда. Стоп. Его отряда?

«С какого хрена эти долбодятлы стали моим отрядом? – невесело подумал сталкер, уже в который раз спросив себя: – Да что со мной творится?»

– Шо, тоже экономишь, да? – позвал бродягу незнакомый голос.

– А? – скиталец Зоны рассеяно замотал головой, пытаясь понять, кто с ним заговорил.

– Экономишь, говорю? – переспросил человек, стоявший прямо напротив него. Один из тех, кто следил за настаивающимся на сухом горючем вареве.

– Чего?

– Фонарь же. – Неизвестный постучал себя по лбу. – Я смотрю, у всех выключен. Говорят, экономят перед ходкой.

– А. Знаешь, та у меня, того… Батарейки кончились, – ответил Седой. – Подожди! – Сталкер аж подпрыгнул. – Какой ходкой? Ты… Ты о чем?

– А, ты не слышал? – удивился незнакомец. – Да тут вся база только об этом и звездит! Нам… Немного времени на поесть, а потом выступаем.

Да, припомнил Кожевников, кажется, он краем уха слышал, как сержант Дзержинский говорил о чем-то подобном…

– Ходка, значит?.. – пробормотал Седой, опустив взгляд.

– Слышь, Бабай! – позвал подошедший Караченко, очевидно, тоже не заинтересовавшийся словесной баталией между товарищами по отряду. – Че там с хавчиком?

– Да подожди ты минут пять, ну твою мать! – раздраженно бросил тот. – Щас все будет, от тока недавно поставили! Ну не варится оно за секунду, не варится!

– Хорошо, если пять минут, – кивнул Караченко. – Ты как раз успеешь рассказать, какого хрена ты тут делаешь. – Дуло его автомата уставилось прямо в живот Бабая. – Понимаешь, мудак, про Рвача мы слышали. Про Омлета мы слышали. Да, вот эту охренительную историю, как он поймал осколок в яйцо. Такое хрен забудешь… Про Седого… – Черный нервно хохотнул. – Слушай, да про Седого все слышали. Потому что он был там – и вернулся обратно. А вот ты… Еще вчера я не знал никакого Бабая. Я не думаю, шо ты с ними. – Рубежник кивнул в сторону веселящихся недалеко от казарм вольных. – Да у них стопудова есть свой список. Почти такой же, как наш. Понимаешь, че я намекаю, а?

– Отстань от него, рядовой, – послышался суровый голос сержанта Желибы.

В глаза Седому подло ударил яркий луч налобного фонаря. Сталкер тут же повернулся к старшему по званию спиной, тихо матерясь и прикрываясь рукой. Бабай же продемонстрировал свое недовольство гораздо более открыто:

– Твою мать! Убери, убери этот гребаный фонарь! Убери нахрен!

– Так, вы, двое! – рыкнул Желиба, проигнорировав претензии в своей адрес. – Сталкеры гребаные, марш за мной! Живо! У капитана к вам разговор.

Щурясь и протирая глаза от мельтешащих белых пятен, скитальцы Зоны сбивчиво двинулись за сержантом. По пути к ним, чуть было не споткнувшись об оставленную кем-то консервную банку, присоединился и Омлет. Вчетвером они, петляя между отдыхающими после затяжного боя черными и зелеными, добрались до хорошо запомнившихся Седому руин. Фундамент и одна невысокая, сплошь усеянная темными прорехами выбитого, раскрошившегося кирпича стена – вот и все, что осталось от некогда кропотливо выстроенного здания.

– Не отстаем! – поторопил Желиба своих спутников, спускаясь по относительно целым ступенькам в подвал. Едва оказавшись у подножия лестницы, сержант нервно стукнул по фонарю. Тихо щелкнув, прибор тут же погас, оставив освещение на совести свисавших с потолка погреба лампочек.

Перед визитерами открылся небольшой, узенький коридор, в конце которого их ждала внушительного вида металлическая дверь, охраняемая двумя здоровяками в балаклавах и с черными, как гулявшая на поверхности ночь, «калашами» сотой серии в руках.