Книга Моя пятнадцатая сказка - Елена Свительская

— Пойдемте, госпожа А Су, — сказал воин, — Нам надо срочно убираться из этого места.

— А сестры? А мама? А…

— Не знаю, что с ними будет. Но я не смогу смотреть в глаза вашему отцу потом, если вас сегодня отсюда не уведу. Идемте, госпожа!

Они шли… уже рассветало, а они еще шли… Мужчина с прядями седины и совсем еще юная девица. Она шла с трудом: ноги не привыкли к долгой ходьбе, но прикусывала губу и молчала.

— А, кстати, госпожа! — встрепенулся вдруг ее охранник, — Я ж ваши украшения подобрал.

— Мое украшение?

— Да, ваши, — заулыбался, найдя, чем обрадовать подавленную девчонку.

На протянутой ладони воина лежало две заколки. Две одинаковых деревянных заколки, украшенных красными хризантемами. Увидев их, побледнела юная госпожа, вскрикнула и отшатнулась, схватясь за сердце. И вдруг встрепенулась, подхватила полы одеяния, прочь бросилась она.

— Госпожа, куда вы? Вы что? — перепугался мужчина.

Но девушка бежала быстро, подбирая края одеянья. Словно забыв об усталых и сбитых от долгой дороги ногах.

Юуси лежал на том же месте, еще не найденный людьми. Скрючившись. Лужа крови давно уже высохла. Солнце щедро освещало его лицо, сдвинутые брови. Искалеченную руку, когда-то судорожно сжимавшую материнский подарок. Последнюю память о его матери, заснувшей в поселении варваров.

Тот варвар, у которого Юуси и его мать жили, дерзнул забрать их из умирающей от болезни деревни. Вытащил и выходил. Мать засыпала в его объятиях каждую ночь. И в ту последнюю, когда она не проснулась поутру. Тогда варвар вытащил из ее длинных черных блестящих волос ее любимую заколку и, вздохнув, протянул украшенье ее сыну:

«Она сказала, что это подарок твоего отца. Если уйдешь к своим, то, может быть, сможешь его найти».

Украшение вело его, оберегало. Сияло его душе как нежный свет звезд и луны, слабо освещавший путь ночному путнику… как последняя материнская улыбка…

Он сжимал заколку так судорожно, что слуге бывшего военачальника пришлось срезать ему часть пальцев, чтобы забрать ее. Тот долго протирал ее дорогой, радуясь, что госпожа не смотрит. А теперь, упав на колени возле убитого, юная госпожа разрыдалась так отчаянно, что слуге самому захотелось плакать. Дрожащей рукой госпожа вытащила заколки. Перевернула холодное тело и положила одну из заколок ему на грудь. Чуть поколебавшись, положила рядом и вторую. Накрыла их его уцелевшей рукой.

Одна из красных деревянных хризантем, незнакомая, почти облезла от времени. А вторая, знакомая, лишь чуть поблекла. Отец частенько разглядывал ее тайком, когда думал, что его никто не видит. А когда дочь застала его за этим занятием, ругался долго и страшно. И, когда поклялась молчать, в обмен на молчанье, признался, что точно такую же когда-то подарил своей первой невесте.

— Госпожа… госпожа… — растерянно твердил воин, — Да что же, вы, госпожа?

— У отца был сын, — девушка подняла на слугу залитые слезами глаза.

— У господина есть сын? — воин обрадовался, — Значит, старый шаман не соврал? У господина есть сын!.. О, если об этом узнает старшая госпожа…

— У отца был сын… — губы девушки задрожали, — Понимаешь, был сын… был…

Поняв смысл ее слов, слуга побелел. Ноги у него подогнулись. Он упал возле неподвижного юноши. И потерянно зарыдал.

Солнце ползло по небу все выше и выше… Его теплый свет заливал все растения, все жилища…

Спустя какое-то время воин очнулся от оцепенения, подхватил юную госпожу под локоть:

— Нам надо уходить. Пойдемте. Мы уже ничем не сможем ему помочь.

Спустя несколько часов люди нашли тело убитого слуги советника. В целой руке он сжимал две заколки. Два одинаковых деревянных украшения с красными хризантемами.

Долго гадали, что погубило его. Женщина? Кража? Какой-то завистник или недруг? Впрочем, поговорили — и вскоре забыли. Так и отправили в последний путь с теми заколками, чью хозяйку так и не нашли. Да особенно-то и не искали. Видно, не надо было, раз слуги хозяйки из-за украшений шуму не подняли. А, может, украшения он для своей любовницы приберег. Может, сам сделал? Или купил задешево: уж как-то простоваты украшения. Есть ли кому-то дело до них? Да и не велика персона, этот юный прислужник.

А всевидящее солнце молча провожало двух беглецов, уносящих с собой тайну зарубленного юноши. Оно, солнце, знало еще больше страшных тайн…

Глава 15 — Что касается меня 8

— Ваша сказка совсем не сказочная! — вздохнула я.

— Почему же? — серьезно возразил старик, — В хорошей сказке все как и в жизни: люди получают воздаяние за свои поступки.

— Но он же предал своего отца!

— А сначала тот оставил женщину с ребенком.

— И, все-таки, он даже заляпал лицо и глаза кровью умирающего отца!

— И в следующей жизни родился с очень плохим зрением, — спокойно ответил Бимбо-сан, смотря куда-то вдаль.

— Если бывают следующие жизни, — вздохнула.

— А почему бы им и не быть?.. — невозмутимо спросил рассказчик.

Заинтересованно уточнила:

— А может… Может, вы еще верите, что ками и чудовища действительно существуют?..

— Очень даже могут существовать, — ответил старик, задумчиво глядя куда-то вдаль, на улицу и поворот дороги.

— Но ученые все-таки не доказали, что они существуют.

— Было бы забавно, если бы ученые пытались доказать ками и бакэмоно, что они не существуют, — насмешливо сказали сбоку.

Мы повернулись и увидели серьезного Синдзиро, в очередной раз прячущего ладное тело под объемным спортивным костюмом, а роскошные длинные волосы — под кепкой. Он серьезно сдвинул темные солнцезащитные очки по носу, открывая нам свои глаза, насмешливые и глубокие как бездна. С мгновение Синдзиро и Бимбо-сан смотрели друг другу в глаза. Рассказчик добавил вдруг, улыбнувшись:

— Было бы еще забавно, если бы ученые пытались доказать богам и чудовищам, что от ученых есть какая-то польза.

— А разве от ученых нет никакой пользы? — недоуменно моргнула я.

— Для людей-то польза от ученых, несомненно, есть, — серьезно ответил господин Нищий, опять смотря куда-то в даль, — Но если ками и бакэмоно существуют, то, выходит, что существуют они уже тысячелетиями — и вполне себе существовали и будут существовать без ученых людей и впредь.

— Хотя вроде бы ученые стали проводить опыты, чтобы доказать существование души у людей, — продавец сладостей снял темные очки совсем и, отодвинув их на расстояние протянутой руки, стал брезгливо и недоверчиво осматривать, словно высмеивая ученых и их дотошность по вопросу наличия или отсутствия человеческой души, — Они измеряли вес тела умирающих людей и уже умерших, до и после момента смерти — и обнаружили, что после смерти тело человека становится легче на несколько грамм. Предположили, что эта разница в весе, проявляющая после смерти — это вес души, которая уже отлетела.