Книга Компрессия - Сергей Малицкий

– Прощай, Кидди, – вдруг произнес молчавший до этого Миха.

– Увидимся еще, – не понял Кидди. – Пока.

– Прощай, – упрямо сказал ему в спину Миха и тоже скрылся в доме, заткнув наконец давно уже умершего блюзмена.

Это была точка. И через семь лет после того вечера Кидди, рассматривая ветку в вазе на стойке Магды и прислушиваясь к нарушающему законы вероятности голосу Джонсона, понял наконец, что это была точка. Они встретились, чтобы расстаться. И Миха попрощался по-настоящему, именно поэтому через два месяца, когда накатила такая странная для конца осени теплынь, он ни слова толком, кроме ничего не значащей ерунды, не сказал Кидди в космопорте, куда его, скорее всего, демонстративно вытащила Моника. Она зябко ежилась в своем идиотском, не по сезону красном платье, несмотря на удивительно теплый, хотя и сырой ветер, и Миха обнимал ее за талию, пытаясь согреть, но у него это плохо получалось. Кидди нес какую-то околесицу, рассказывал, что он давно мечтал поработать где-то вне Земли, с трудом объяснял, чем он собирается заниматься, пытался сделать какие-то поручения, пока не оборвал себя на полуслове и не пошел на посадку. Он просто понял, что этот кусок жизни закончился и нечего тянуть из него нити.

46

Сиф ловко прыгала с камня на камень, то и дело останавливаясь, чтобы дождаться Кидди, но каждый ее прыжок отзывался деревянным стуком. Кидди так и не понял, была ли пропасть за их спинами отвесной; когда над горами показалось пышущее жаром светило, они уже почти достигли равнины, точнее достигли плоскости, потому что сами горы напоминали вздыбленный край этой плоскости, словно кто-то огромный пробежался по бескрайней степи консервным ножом, вздымая один ее край горным хребтом и утапливая другой пропастью.

– Ну вот, – Сиф присела на замшелый валун и сбросила с ног действительно деревянные башмаки.

– Что это? – Кидди опустился на колени, поймал в ладони маленькие сухие ступни. – Подожди. Что это за обувь? Откуда?

– Это ботинки. – Сиф возбужденно раздула ноздри. – Там, далеко за ночным лесом, живут… люди, которые носят такие ботинки. Однажды я примерила их, и мне понравилось. Но они хороши только для ходьбы по горам. И все же, если бы я не боялась тебя испугать, я обошлась бы без ботинок и ночью.

– Подожди!

Кидди оглянулся. Светило продолжало палить нещадно, но подползающие к горам облака понемногу поглощали его лучи, с той же стороны повеяло ветром, а вместе с ним запахом моря и свежестью. Кидди еще не мог разглядеть башню или что-то похожее, горизонт затягивало зыбкое марево, вдобавок впереди скользили какие-то мглистые вихри и тянулись к облакам странные растения, напоминающие гирлянды с насаженными на упругие стержни дисками.

– Мы спешим, – улыбнулась Сиф и отбросила ботинки в сторону.

Они исчезли, не долетев до земли.

– Это сон, – понял Кидди. – Настоящий сон, но более реальный, чем что-либо. Выходит, примерно так же, из воздуха, ты и достала их там. Осталось узнать, чем ты могла меня напугать.

– Горящими глазами! – зловеще прошептала Сиф, стянула через голову платье и тут же побежала вперед. – Или копытами, которые вырастают у меня на ногах! – крикнула она, не оглянувшись. – Не отставай!

Мгновение Кидди смотрел ей вслед, затем шагнул следом, пошел, ускорился и наконец побежал. Он догнал ее с трудом, но вскоре привык и дальше бежал легко, лишь с удивлением присматривался к ее движениям. Сиф почти летела над твердой почвой. Не летела стремительно, как птица, а летела, как человек, все еще остающийся еще и тем, кем его изначально создала природа, – зверем. Ее глаза сузились, голова чуть подалась вперед, ноздри расширились, руки ритмично отталкивали воздух назад, а ноги отмеряли сухую степь с размеренностью мерцающего курсора. В какой-то момент, когда Кидди начинал пробиваться ко второму дыханию и пот хлынул ему на лоб, ему показалось, что она начинает превращаться в настоящего зверя. Что ее ноги начинают изгибаться назад, спина округляться, а руки разгребают пространство все ближе и ближе к покрытой редкой сухой травой плоскости, но Сиф словно услышала его мысли, повернулась и с улыбкой погрозила ему пальцем. Она по-прежнему была только тем, кем была – бегущей к освежающим волнам амазонкой. Вот только стопы ее принимали грунт и отталкивались от грунта явно иначе, чем ноги Кидди, несмотря на то, что он-то был обут в легкие туфли. Ее стопы пружинили, когда принимали на себя вес тела, и изгибались назад, когда толкали его вперед. Холод неузнавания обжег Кидди, но он тут же замотал головой, чтобы вытряхнуть из головы бредовые мысли, сомнения, неуверенность, и тоже потянул на ходу через плечи нехитрую одежду.

Только уже у моря, часа через полтора, когда до бегунов донесся рокот набегающих на берег волн и он перешел на шаг, разглядывая срывающийся вниз к пенным бурунам глинистый берег, его сердце облегченно обмякло в груди. Кидди понял, что Сиф бежала именно с такой скоростью, чтобы он не мог отстать. Она обернулась, подняла брови, затем улыбнулась и побежала к воде, оставляя в красноватой глине обычные отпечатки босых стоп.

– Разуйся! – крикнула она ему, барахтаясь в волнах.

Кидди сбросил туфли, стянул с ног потемневшие носки, подумал и отбросил их в сторону. Глина встретила его подошвы прохладой, липкими языками проникла между пальцами, лишила равновесия и заставила уткнуться в скользкий склон руками. Кидди покачнулся, почувствовал, что руки разъезжаются в стороны – а сил осталось только на то, чтобы опрокинуться на спину и, прищурившись, смотреть в низкие облака, – плюхнулся на заднюю точку и съехал в воду по глинистому склону сидя. Вода неожиданно оказалась ледяной, от хлестнувшей ему в грудь бодрости Кидди тут же вскочил, но вновь поскользнулся и под торжествующий смех Сиф окунулся с головой.

– Ну и где же твоя башня? – спросил Кидди мгновением позже, пытаясь не застучать зубами от холода.

– Вот она! – Сиф подплыла, выдернула под водой у Кидди из рук рубашку и пальцем коснулась его подбородка. – Поверни голову. Видишь? Пошли туда. Только не по берегу, он здесь ужасный. Пошли по воде, дальше начнутся камни, будет легче.

Башня высилась метрах в двухстах, венчая скалистый утес. Едва Кидди ее разглядел, как сразу понял, почему не увидел ее раньше и как этакая громада – а она явно имела в основании не меньше полсотни метров – могла сразу не привлечь его внимание. Она или вырастала из скалы, или сама скала сплела ее каменными жилами, которые тянулись к небу, перекрещиваясь и обращаясь на высоте десятка метров в идеально ровное многогранное сооружение, украшенное высокими окнами, в которых матово поблескивали приглушенные низкой облачностью лучи. Кидди мгновенно забыл и о холоде, и о том, что вода скатывалась с кожи Сиф так, словно она была вовсе не сухопутным существом, и о неприятном, топком дне под ногами – он не мог отвести глаз от башни. Вот только рассмотреть ее выше первого ряда окон не удавалось: выше строение дрожало, расплывалось, таяло так, словно было раскалено изнутри обезумевшим кочегаром и при любом дожде должно было зашипеть, окутаться паром и рассыпаться на куски.