Книга Потерянное одиночество [= Поздний вечер вторника ] - Любовь Пушкарева

Тишина.

* * *

Пустота. Холод.

Сковывающий холод.

Вода. Живая вода. Я жадно пью ее. Собаки? У меня есть собаки? Они прижимаются ко мне, согревая, вылизывают мне лицо, шею. Холод отступает. Это не собаки… Нет, это не могут быть собаки. Мужчины? Почему они пахнут псиной? Мужчины-псы?

Холод окончательно отступил, вместе с ним ушла тишина, и стал слышен тихий гул мотора.

Меня подбросило, и я, хорошенько приложившись затылком обо что-то твердое, открыла один глаз. Мужчины. Двое.

– Отстаньте, – я думала, что скажу это вслух, но вышло еле слышно.

Но один расслышал или прочел по губам.

– Ты уверена?

Ко мне медленно возвращались сознание и память. В течение нескольких минут я смотрела на грязный пол фургончика и вспоминала пережитое, как какой-то фильм. Лучше б я все забыла.

Я выбралась из объятий волков, они отпустили меня, но настороженно ждали, не отключусь ли я снова.

– Спасибо, мне уже лучше.

Обманчивый опять придвинулся ко мне. Как же его зовут-то? Я не заметила, как произнесла вопрос вслух.

– Тони, меня зовут Тони Грей, – ответил он, прижимая меня к себе.

В голове и животе все кружилось, если закрыть глаза и прислониться к Тони Грею, становилось лучше. Он теплый… и хороший…

Я опять ненадолго провалилась в забытье.

Очнулась я с куда более ясной головой.

Осмотрелась. Я сидела в фургончике на коленях у волка, напротив меня сидел Руман, а в дверях стоял Огромный, ошарашенно качая головой из стороны в сторону.

– С ума сойти, – наконец произнес он.

– Да, – согласился с ним Руман.

– Мы возле твоего ресторана, у заднего входа, – сообщил Тони Грей. – Куда дальше?

– Флерсы… – я стала выворачиваться из объятий, чтобы посмотреть на них.

– Здесь, – ответил Руман, – куда им деться.

Я потерла виски, не в силах сообразить, как нам среди бела дня такой пестрой компанией дойти до моей квартиры.

– Надо чем-то прикрыть флерсов. Потом проведете нас до лестницы, а дальше мы как-нибудь сами.

– Ты на ногах не стоишь, – нежно проурчал Тони и прикусил меня за ушко.

– Не надо этих игр, – тут же отреагировала я.

Он подчинился, но на лице отразилась обида. А… Он же сейчас сделает все, что я скажу, в нем моя сила.

– Прикрыть… – сам себе сказал Руман и достал откуда-то рулон больших черных пакетов, в такие хорошо заворачивать трупы. Оторвав один он разрезал его с одной стороны сверху донизу, получилась накидка, он отдал ее флерсе и тут же сделал вторую для мальчика.

– Всё. Выходим, – и я выбралась из уютных объятий.

Руман тем временем оценивающе посмотрел на близнецов, лежащих без сознания, и отделил еще два пакета. Затем ловко вложил безвольное голое тельце в пакет и приподнял его – содержимое сложилось на дне, Руман крутнул пакет заворачивая и отдал Тони. Я смотрела на это, умом понимая, что он прав и вреда флерсам не будет, они не успеют задохнуться, но… Мусор, они лишь мусор… Руман поймал мой взгляд и вздрогнул.

– А как иначе? – немного испуганно спросил он.

– Делай… – услышала я свой голос.

Руман чуть более аккуратно проделал все со вторым бескрылым.

Девочка и мальчик, закутанные в черный полиэтилен, стояли рядышком со мной. Огромный набросил на окровавленного Тони свой кожаный жилет, и, взяв второй пакет с флерсом, мы пошли в МОЙ переулок. Всего лишь несколько десятков метров, я показываю дорогу, шатаясь от слабости, в полушаге от меня идет флерса и ведет мальчика, затем Тони с мешком и Руман со вторым. Вот и лестница, я тяжело поднимаюсь, хватаясь за перила, флерсы не отстают. Миновали второй этаж, первая линия защиты.

– Вам нельзя дальше, – говорю я, задыхаясь, не представляя, как донесу близнецов.

– Я пройду, – отзывается Тони, – я полон твоей силой под завязку, и этот кусок я пройду.

Он забрал второго флерса у Румана, и мы пошли дальше.

– Чего ж они тяжелые такие, – бурчит Тони, – прям, как люди…

Все, мы перед окном-дверью, я отпираю ее, пропускаю флерсов и по одному забираю пакеты у волка, они действительно очень тяжелые. Занеся второго и аккуратно опустив пакет на пол, я выглядываю к Тони…

– Это была та самая Хасси? – спрашиваю я.

– Да, а с ней люди, ее рабы.

– На кого она работала?

Он пожал плечами:

– Узнаем. Лорд Седрик во всем разберется, он не простит нападения на нас.

Я согласно киваю и разворачиваюсь, чтоб уйти, но Тони ловит мою руку и облизывает, я замираю и смотрю на него. Он долгим движением облизывает мою кисть, при этом глядя мне в глаза, а затем, отпустив руку, уходит. Кто б мне сказал, что это значит… Все потом – сейчас флерсы.

Я вхожу и вижу Лиана над пакетами, девочка и мальчик жмутся к стене и смотрят на него, как будто у него две головы. Вернее, девочка так смотрит, взгляд мальчика по-прежнему пустой.

Лиан… Мне не нужна связь, не нужно vis-зрение, чтобы понять, что с ним творится – все написано на лице.

– Лиан, – зову я, – Лиан, они живы, это главное. Они живы, – я вдалбливаю эту мысль ему в голову. Горе выело его запасы, а сила сейчас нужна как воздух.

– Лиан, – мне тяжело говорить, у меня нет сил, хочется закрыть глаза и спать долго-долго. – Лиан, тебе надо быть сильным, соберись… Сейчас все на тебе… все зависит от тебя…

Я закрываю глаза и впадаю в полудрему, я все слышу и понимаю, но не шевелюсь. Лиан поднимается и молча куда-то уходит. Возвратившись, он подносит мне кружку… СИЛА… Я жадно выпиваю все. Через минуту в голове проясняется, и я начинаю хоть немного соображать.

Мне нужен мужчина-источник, на Лиана сейчас рассчитывать не приходится, я не могу с него брать, все, что он сможет выработать придется отдавать больным.

Крег… Амур-переросток… Мне нужен Крег…

Я, держась за стены, дошла до своего кабинета, нашла записную книжку и набрала его прямой. К моему облегчению, он не ломался, как в прошлый раз, а согласился легко и с радостью. Через час он будет у меня. Замечательно.

Я вернулась к флерсам, они были все там же у двери. Крылатые жевали печенье, напитанное силой Лиана, а он сам, стянув с близнецов пакеты, пытался отпаивать их своим компотом и, судя по всему, в одного уже влил, тот лежал, чуть подрагивая ресницами. Я сняла с девочки и мальчика пакеты-накидки и отвела их в комнату Лиана, флерсную, как я ее про себя называла.

– Еще печенья? – спросила я.

Флерса вздрогнула и посмотрела на меня круглыми непонимающими глазами.