Книга Что я сделала ради любви - Сьюзен Элизабет Филлипс

Все утро Брэм якобы забывал одеться, и к полудню Джорджи ужасно хотелось стукнуть кулаком в соблазнительно голую грудь. Он либо шатался по заднему двору в одних боксерах, попивая скотч, либо — и это было последней каплей — полуголый чистил какие-то канавы, по его словам, засорившиеся. Можно подумать, все в Голливуде чистят свои сточные канавы!

Он наказывал ее за то, что она ушла от него среди ночи и до утра проспала в собственной комнате. Ну и пусть. Суть их отношений — в безграничном разврате. Не в интимности ночных ласк.

Джорджи попыталась скрыться на кухне, но Чаз в это утро была особенно невыносима. Отказалась от помощи и проигнорировала все попытки Джорджи завести с ней разговор. При виде Джорджи с видеокамерой в руках Чаз накинула на голову шарф и изобразила одного из детей Майкла Джексона, что выглядело смешно, но было не совсем тем, что Джорджи хотела.

Несмотря на вероятность дождя, они решили, что ужинать будут на веранде. Джорджи сама накрывала на стол, и ей очень нравилось это занятие. Взяв голубую керамическую миску, она составила центральную композицию из артишоков, лимонов и листьев эвкалипта. Композиция вышла немного кривой, но Джорджи все равно осталась ею довольна. Ярко-желтые подставки под тарелки подчеркивали кобальтовую посуду, а пара коротких толстых свечей все уравновешивала.

Джорджи спиной почувствовала приближение Брэма, но решила не поворачиваться. Он ущипнул ее за попку и спросил:

— Почему стол накрыт на семерых?

— На семерых?

Пора было сообщить новости, но Джорджи вела себя так, словно не поняла вопроса.

— Давай посчитаем: мы с тобой, папа, Рори с Тревом, Лора, Мег… все правильно.

Рука, исследовавшая ее попку, замерла.

— Ты сказала… Рори?

— Ну да.

— Рори Кин придет к нам на ужин?

— Ты никогда не слушаешь, что тебе говорят! У тебя в одно ухо влетает, в другое — вылетает! Словно мы женаты так давно, что я тебе надоела.

— С нами ужинает Рори?!

— Хочешь сказать, что я тебя об этом не предупредила?

— Я впервые об этом слышу! Ты спятила? Твой отец меня не выносит. У меня только две с половиной недели до истечения срока действия прав, и я не желаю видеть его рядом с Рори.

— Я позабочусь о нем.

— Ну да, как же! Точно так, как заботилась до этого.

— Я думала, ты будешь счастлив.

Джорджи сделала обиженное лицо, но Брэм на это никак не отреагировал.

— Рори нравится этот сценарий, — сказал он скорее себе, чем ей. — Если бы я только смог убедить ее довериться мне.

— Боюсь, твое дело проиграно, — сказала Джорджи и передала Брэму их разговор с Рори. — Почему ты везде таскал тех кретинов, которые тогда пристали к Рори?

Горечь, которую Брэм так долго скрывал, вырвалась наружу.

— Потому что был идиотом! У меня не было семьи, и я думал… Черт, каким же я был болваном тогда!

Но Джорджи и так прекрасно понимала, что им руководило в то время.

Брэм сник и отвел глаза.

— Парни говорили, что Рори все это придумала. Я хотел верить им, вот и поверил. А когда поумнел, ее уже не было рядом. К тому времени как я отыскал ее, моя карьера пошла ко дну. И, скажем так, она усомнилась в искренности моих извинений.

— И теперь получила возможность отомстить.

— Еще ничего не кончено. Она хочет получить сценарий, и он обойдется ей гораздо дешевле со мной в придачу. А вот когда срок прав истечет… стоимость его взлетит до небес. — Брэм рассуждал как деловой человек. — Сегодня придется вести тонкую игру. Она тебя любит, и я должен в полной мере воспользоваться этим преимуществом. Объятия, поцелуи, сплошная нежность и тому подобное. Никаких ехидных шуточек.

— Все подумают, что мы больны.

— Я рассчитываю на твою помощь. Нужно, чтобы мы смогли поговорить с Рори с глазу на глаз, — пробормотал он и, оглядев стол, покачал головой: — Советую тебе найти флориста. А я со своей стороны найму бармена и официантов. Да, и нужно нанять хорошего повара.

Джорджи властно подняла руку:

— Уймись. Никакого флориста. Никакого бармена. Чаз готовит кебабы.

— Рехнулась? Мы не можем подавать Рори Кин кебабы.

— Доверься мне. Помни, у меня свои, эгоистичные мотивы убеждать Рори финансировать твой проект. Если испортишь все дело…

— Джорджи, я уже говорил: мы будем проводить пробы на роль Элен…

— Оставь меня в покое. И без тебя дел полно.

Главное — нужно помочь ему убедить Рори, что только он может снять достойный фильм. Если Рори увидит, каким он стал, может, и забудет его прежние идиотские выходки.

После ухода Брэма Джорджи стала расставлять свечи на веранде, но почему-то ее так и подмывало схватить видеокамеру. Сегодня, в такой день, ей следовало бы оставить Чаз в покое, однако то, что началось как каприз, постепенно превращалось в одержимость. Кроме увлечения личностью Чаз она также постепенно влюблялась в процесс съемки и возможность запечатлеть на пленке жизнь других людей. Джорджи и не подозревала, насколько интереснее не стоять перед камерой, а снимать самой.

Она нашла Чаз в кухне, где та делала имбирно-чесночный маринад.

Увидев Джорджи, Чаз положила нож на листья чеснока и отвернулась.

— Уберите камеру! — попросила она.

— Почему ты не позволяешь помочь тебе? Мне скучно, — ответила на это Джорджи.

Она прошлась по кухне, любуясь хорошо организованным хаосом.

— Идите снимайте уборщиц. Вас, кажется, это очень развлекает.

— Да, мне нравится говорить с ними. Я, например, узнала, что Соледад посылает большую часть денег в Мексику, матери, и поэтому вынуждена жить вместе с сестрой. Их там шестеро, в однокомнатной квартире, можешь себе представить?

Чаз снова взяла нож и приготовилась резать чеснок.

— Подумаешь! Она зато не спит на улице.

— А ты что, спала на улице? — насторожилась Джорджи.

Чаз низко опустила голову.

— Я ничего подобного не говорила.

— Зато рассказывала, как тебя уволили, после того как ты попала под машину и сломала руку. — Джорджи подняла камеру. — И я знаю, что тебя обокрали. Остальное вполне можно додумать.

— На улицах полно бездомных детей. И ничего с ними не делается.

— Все же тебе, должно быть, пришлось трудно. Столько грязи, и никакой возможности прибраться.

— Ничего, я справилась. А теперь уходите. Я серьезно. Мне нужно сосредоточиться.

Джорджи и сама чувствовала, что пора уйти, но бурные эмоции, кипевшие под непробиваемым с виду фасадом Чаз, с самого начала влекли ее, и почему-то казалось жизненно необходимым запечатлеть все на пленку. Сейчас она решила сменить тему: