Книга Дикарка и лунный принц - Морвейн Ветер

– Я всё равно буду с тобой, Вельд. Ты же знаешь.

Вельд покачал головой, но ничего не сказал. Мне оставалось только вздохнуть. Он всё время ждал подвоха – и был прав. Когда вокруг все дышат ненавистью, нужно быть настороже.

Внезапная мысль озарила меня, и я потянулась к амулету, сделанному из пёрышка белокрылого орлана, висевшему у меня на груди. Когда я прошла обряд посвящения и стала взрослой, старейшина дал мне его в знак того, что я свободная Охотница Койдвиг Маур. Я легко сорвала шнурок и, прежде чем Вельд разглядел, что именно я даю ему – вложила амулет, вделанный в перо, ему в ладонь и заставила стиснуть пальцы в кулак.

Вельд с недоумением посмотрел на наши руки, сцепившиеся в замок.

– Моё копьё уже принадлежит тебе, Вельд. Но если тебе мало моей жизни, я найду для тебя что-нибудь ещё. Это – сердце первого медведя, которого я убила на охоте. Сердце, которое бьётся в моей груди, потому что я вкусила от него. И теперь это сердце принадлежит тебе.

Секунду мы смотрели друг другу в глаза, а затем я отвела взгляд.

«Что я делаю, – билось в голове, – он – лунный. Разве он может понять?».

И будто эхо моих мыслей в воздухе повис вопрос:

– Ты правда это ела?

Я скосила глаза и увидела, что Вельд держит мой амулет на вытянутой руке, внимательно разглядывая кусочек засохшего мяса, вделанный в него.

– Вельд… – сухо произнесла я, раздумывая, как бы вернуть предмет назад. Но Вельд не позволил мне договорить. Перехватив мой взгляд, он быстро накинул амулет на шею и таким же порывистым движением прижал меня к себе.

– Ты знаешь, что владея любой из твоих личных вещей, я могу полностью подчинить тебя себе?

По моему позвоночнику пробежала дрожь.

– Я так хочу, – прошептала я, прижимаясь к нему.

– Я понял тебя.

Я неверяще вздрогнула, когда губы Вельда мягко коснулись моего виска. Запрокинула голову назад и заглянула в его глаза, казавшиеся сейчас абсолютно чёрными.

Этот город походил на кладбище, где шпили и арки – лишь прекрасно сработанные надгробия тем, кто никогда уже не будет дышать и любить. И мне было жаль, что он – один из этих мертвецов. Я хотела видеть его живым. Таким, каким он был несколько часов назад.

– Давай уйдём отсюда, Вельд, – слова сами сорвались с губ.

Вельд не разозлился, только покачал головой. На секунду мне показалось, что его губы коснулись моей раскрытой ладони, и вдоль руки побежали мурашки.

– Ты видела его?

– Незнакомца в капюшоне? – я вздохнула. – Там было трудно дышать, так что мне отбило обоняние. Да и определить походку человека, который трахает кого-то или подставляется сам, тяжело. Но думаю, что нет. Там его не было.

Вельд кивнул и посмотрел мне в глаза. Он снова стал прежним.

– Второе письмо я отправил матери. Она ждёт нас в полночь.

Когда тьма накрыла Вейнанол, мы оказались внутри того самого замка, который во время лодочной прогулки показывал мне Вельд. Мы вошли с чёрного хода, как воры, и я видела, что это выводит его из себя. Пробравшись по узким проходам, освещенным тусклым светом магических рун на стенах, мы вошли в пустую залу. Вельд опустился в кресло напротив окна и долго смотрел на город. Большие часы, украшенные резьбой, не спешили бить. До двенадцати оставалось не меньше получаса. Я постояла какое-то время, размышляя, куда бы пристроиться, и, в конце концов, прислонилась к стене у окна.

– О чём ты думаешь? – спросила я, потому что тишина становилась невыносимой.

Вельд медленно перевёл взгляд на меня. Смотрел так секунду, размышляя, видимо, говорить или нет, и наконец тихо произнес.

– О матери, – и снова смолк.

Вельд

Постоянное отсутствие короля никогда не мешало моей матушке жить в своей резиденции на широкую ногу. Она содержала при себе пятнадцать придворных дам, двенадцать камеристок, более сотни челядинцев – камергеров, советников, секретарей, финансовых поверщиков, капелланов, домовых священников, лютнистов, медиков, мундкохов* и конюших, а также других всевозможных слуг. Комнаты замка устилали пушистые ковры и бархатные гардины. Стены были обиты чёрной, красной, зелёной и белой саржей. В полумраке алькова скрывалась кровать с балдахином и кистями, отделанная драгоценной тканью. Покрывало, укрывавшее её, было расшито в сумеречном и, кажется, даже имперском стиле, а сверху лежало ещё одно – из фиолетовой тафты. Часть комнаты отгораживала ширма, которую я помнил ещё с детских лет – она была заказана, чтобы дым из камина не шёл мне в лицо. Сердце сдавила застарелая боль. Всё, что находилось здесь, я помнил слишком хорошо.

Принадлежности для шитья и вышивания на сундуках, книги и колода карт, разбросанных по ломберному столику у окна, миниатюры знаменитого художника из Империи – кажется, его звали Арман Сатье.

На стенах висели серии гобеленов, изображавших батальные сцены времён «Первого Расцвета», иллюстрации к легенде об «Источнике молодости»… Здесь же находились зеркало в золотой оправе и картина, изображавшая гуляния во время Проводов длинной Луны.

Сундуки, стоявшие по углам, как я знал ещё с детства, содержали сотни локтей ткани для нарядов. Королева предпочитала ярко-красный, чёрный и фиолетовый атлас или расшитый золотом шёлк, но была там и переливчатая тафта, и привезённый из Сумеречного королевства бархат, и простое коричневое сукно.

В ларцах, стоявших там же, сберегались всевозможные драгоценности, с которыми я любил играть, когда был ещё совсем мал: гранёные и плоские бриллианты, голубые и отполированные с двух сторон, рубины, бирюза, золотые браслеты, усыпанные заморскими камнями, золотые цепочки и цепочки с эмалями, ожерелья из драконьего жемчуга, бриллиантовые цветы лилии и камеи, оправленные в золото.

Альдэ

Я кивнула.

– Ты давно её не видел?

Вельд покачал головой.

– Напротив. Видел за день до ссылки, – он отвернулся к окну, – и тогда королева ничего не сказала мне. Не знала? Или?..

– Ты не можешь подозревать даже мать.

– Могу, – сказал Вельд ровно. – На самом деле могу, Альдэ. Когда я работал на отца… Я видел такое, чего ты не можешь себе и представить. И поверь – любовь матери к сыну не так свята, как ты думаешь. А ведь Тирвейнен такой же сын для неё, как и я. С кем она будет, если придётся выбирать?

Я хотела ответить, но не успела. Звонкий женский голос прорезал тишину.

– А ты не заставляй меня выбирать.

Оба мы вздрогнули и повернулись на голос. Придерживая за костяную ручку дубовое полотно двери, на пороге стояла женщина, такая же высокая, как Вельд. У неё тоже были чёрные, будто высеченные из обсидиана, волосы, украшенные множеством заколок с рубинами и сапфирами. Платье, выгодно подчёркивающее грудь, отороченное мехом горностая поверху и великолепной куницы – по подолу, облегало стройное тело, и ещё – она была похожа на Вельда куда больше, чем все лунные, которых я видел до сих пор. Не лицом и не телом, а глазами – яркими и злыми.