Книга «Князья, бояре и дети боярские» - Михаил Бенцианов

Не стоит забывать о том, что Смоленск долгое время оставался камнем преткновения в вопросе о заключении вечного мира, заинтересованность в котором в Москве была достаточно велика.

Во втором десятилетии XVI в. у правительства был ограниченный ресурс для поместной колонизации. Масштабные поместные раздачи в Новгородской земле и на других территориях значительно истощили кадровый потенциал служилых людей. На поместьях находилось первое поколение помещиков, а сама поместная система еще не начала процесс самовоспроизведения. На этом фоне приходилось сдерживать создание новых поместных корпораций, сохраняя на своих землях вотчинников из вновь присоединяемых к Москве территорий. В Рязани, в частности, землевладение местного боярства начало разрушаться только в годы опричнины.

Создать полноценную поместную корпорацию по образцу новгородской в Смоленске в этих условиях удалось бы далеко не сразу. Тем более что прибывавшие сюда годовщики вместе со вспомогательными отрядами из казаков и местных земцев справлялись со своей задачей. Поздний характер раздачи имели, видимо, и в соседнем Рославльском уезде, который ранее также являлся частью Смоленской земли.

Выработанная схема была рассчитана на постоянное обновление годовщиков, без задержек, в необходимом количественном и качественном составе. Далеко не всегда эти требования удавалось соблюсти на практике. Недостатки были отчетливо продемонстрированы в 1542 г. во время встречи очередного «большого» литовского посольства. Несмотря на инструкции, полученные из Москвы, смоленские наместники не смогли собрать требуемое для церемонии встречи число детей боярских. В официальном приеме было задействовано 100 детей боярских, в то время как с литовской стороны в посольстве участвовало более 300 человек. В свое оправдание наместники докладывали, что «болши… послати было некого, съехали из Смоленска по домом»[495]. Пограничный характер службы заставлял некоторых из годовщиков надолго задерживаться в Смоленске. Разряд полоцкого похода 1563 г. показывает, например, что смоленские воеводы и городничие находились без замены в Смоленске уже два года.

Это обстоятельство повышало роль соседних дорогобужских, вяземских и отчасти можайских детей боярских в организации смоленской службы. Близкие к Смоленску уезды, до начала массовых поместных раздач на территории самого Смоленского уезда, рассматривались в качестве базы для материального снабжения годовщиков из центральных уездов, оторванных на долгое время от своих собственных владений.

Первое упоминание о смоленских помещиках в посольских книгах произошло на следующий год после отмеченного «конфуза» 1542 г. Скорее всего, это событие сыграло свою роль в активизации процесса поместных раздач. Процесс испомещения не был (да и не мог быть) одномоментным и был значительно растянут во времени. Первые смоленские помещики были немногочисленны и не могли заменить годовщиков, что подтверждают сведения разрядов и посольских книг за 40–60-е гг. XVI в. Число их, однако, росло достаточно быстрыми темпами.

В 1553 г. во встрече литовского посольства участвовало 100 детей боярских «смоленских помещиков». В 1556 г. очередная инструкция предписывала привлечь для встречи уже 200 смоленских помещиков. Это число в итоге было набрано, но только с учетом привлечения годовщиков «серпьян и мощинцев». Полоцкий разряд 1563 г. говорит о том, что после взятия Полоцка войсками Ивана IV в распоряжении у смоленских воевод находилось уже 411 местных помещиков. В походе 1577 г. на «ливонские немцы» принимало участие 479 смоленских помещиков. Инструкция же смоленским воеводам о встрече в 1580 г. папского посла Антонио Поссевино предусматривала участие в торжественной встрече детей боярских «лутчих человек 600 или 700», хотя в последнем случае предусматривалось использование более широкого круга лиц[496].

В 1559 г. боярином И.П. Федоровым проводилось верстание смоленских помещиков, в котором принимал участие сам Иван IV «из статей сам смотрел». Очевидно, к этому времени смоленская корпорация уже получила свой официальный статус. В источниках встречаются имена смоленских старост (губных старост)[497].

Недостаток источников не позволяет определить в полной мере территориальные связи первых смоленских помещиков. Значительное число из них были выходцами из Переславского уезда. В 1560-х гг. в посольских книгах упоминаются С. Зубов, а также его известный впоследствии родственник И.Н. (Ширяев) Зубов. Помимо Зубовых в переславских актах встречаются также Дивовы и Обуховы, родственники названных ранее Образца Дивова и Афонки Обухова[498].

Вероятно раннее появление здесь также переславцев Баскаковых. Помимо казацкого атамана Северги Баскакова, погибшего в 1553 г. под Казанью, к этой фамилии принадлежал И.Д. Баскаков, убитый в 1571 г. во время нашествия Девлет-Гирея. О переводе в Смоленск «при царе при великом князе Иоанне Васильевиче» из Переславля свидетельствует родословная Нееловых, хотя представители этой фамилии владели поместьями также в соседнем Дорогобужском уезде[499].

Однофамильцы будущих смолян часто фигурируют в одних поземельных актах. В 1554 г. Г.Ф. Ефимьев был послухом в купчей Баскаковых в Переславском уезде. В 1603/04 г. ситуация повторилась: «смолнянин» С.Н. Ефимьев послушествовал в закладной Ф.Т. Шемяки Баскакова, который вместе со своими братьями сам служил по Смоленску. В Дворовой тетради Ефимьевы также были записаны по Переславлю[500]. Сложившиеся территориальные связи способствовали компактности переселения на новое место службы.

В 1558/59 г. было составлено завещание К.Я. Татьянина с докладом акта епископу смоленскому Семиону. В этом документе было перечислено несколько лиц, однофамильцы которых позднее служили по Смоленску. В десятне 1606 г. из них встречались Татьянины, Бакшеевы, Потемкины. Сам К.Я. Татьянин владел вотчинами в Дмитровском уезде[501].

По Боровску в Дворовой тетради были записаны Битяговские. С Серпейском связывали свое происхождение Тухачевские. Для остальных смоленских помещиков происхождение из тех или иных уездов можно установить гипотетически, тем более что некоторые из них впоследствии не связали свои судьбы со смоленской корпорацией. В документах начала XVII в. отсутствуют Чертовы, Савлуковы, Унковские и Косищевы, представители которых фигурировали в посольских книгах в качестве смоленских помещиков. Очевидно, смоленская служба для представителей этих фамилий носила временный характер[502].