Книга Остров любящей женщины - Наталья Труш

Апрель уже перевалил за середину. Снег сошел, и природа была готова проснуться. Соки бродили в жилах деревьев и кустов, наливая почки живой силой. Еще совсем немного, совсем чуть-чуть — и наступит момент, когда они не выдержат этой силы и брызнут на белый свет зеленым. Сначала робко, один мазок несмелый появится на серой картинке. И все! Не удержать будет невидимого художника, который начнет направо-налево помахивать кисточкой, окрашивая окрестности голубым и зеленым.

В один из таких дней к Катерине без предупреждения приехали Юля с мальчиками и Аня с Настеной. И хоть Катерина упиралась до невозможности, пришлось ей одеваться по-походному и отправляться с компанией к заливу.

Местечко чистое нашли с трудом: берег был завален мусором и сухими грязными водорослями. Долго расчищали пятачок на песке между двумя поваленными деревьями. Обнаружили старое костровище, обложили его камешками и запалили костерок.

Через часик, когда первая партия шашлыков была готова и оголодавшие на вольном воздухе дети наконец-то наелись от души и отправились осматривать окрестности, Юлька извлекла из своей сумки большую фляжку с крепкой настойкой, и три подруги отметили встречу «по-взрослому».

— Хороша настоечка, а? Девочки! Маманино произведение! — Юлька весело разливала напиток цвета темной вишни по пластиковым стаканчикам. Она всячески показывала, как ей весело, но Катя по глазам ее видела: ей больно и грустно. И Аня была какая-то придавленная.

— Девочки, давайте за женское счастье… — Юля шмыгнула носом и грустно хохотнула. — Несостоявшееся.

— Я вот вспоминаю, — заговорила Аня, — у нас ведь у всех одновременно началось, да? Ну, почти одновременно. И все были такими счастливыми. А сейчас вот сидим одни и пьем за то, что не срослось. Ну почему?!

— Любовь — предчувствие печали… — тихо сказала Катя. — Ань, а у тебя-то что?

Аня помолчала, потом ущипнула кусочек черной горбушки, пожевала, глотнула из стаканчика. Сморщилась и закашлялась.

— Ну, Серафима Николаевна, даже тут не может без ядику! — попробовала она пошутить. — Да как тебе сказать, Кать. Ты тут три недели со своими проблемами, тебе не до нас было, да мы и сами не лезли. А произошло много всего. Дражайшая супруга моего Михаила выставила ему условие, узнав, что у него появилась я: раз есть другая баба, значит, с дочкой он встречаться не будет.

— Ну не сука ли?! — возмущенно констатировала Юлька, кивнув Катерине. Она историю уже знала и очень сопереживала Анечке.

— Ну, а он? — спросила Катя.

— А что он? — Аня вытерла предательскую слезинку. — Он как меж двух огней. Говорит, что ему на войне так погано не было. Там все понятно было, хоть тоже скотов хватало. А тут… В общем, по живому мужика режет баба. Я его сейчас не дергаю. Пусть как-то определится. А сама — не поверите, девочки, — я сейчас еще больше понимать стала, что такое любовь. Мне его так жалко.

— Ну вы хоть встречаетесь? — Катя жалобно посмотрела на подругу.

— Встречаемся… Как подростки, украдкой, в обед да вечером, когда собаку выгуливаем. Как шпионы, черт возьми! И выхода нет. Он в одной квартире с бывшей живет. Квартира — «двушка» в хрущобе! Что там делить? Да и не будет он. Она это хорошо знает, потому и вьет веревки. Дочке про него всякую чушь рассказывает, после чего ребенок ему такие вопросы задает, что он ответить на них не может. Так что как у нас будет — не знаю. А самое главное — выхода нет. Был бы он другой, ушел бы куда глаза глядят, квартиру бы снял. Но тогда дочку не увидит. Это ему уже озвучено.

— Ну и стерва! Девки, ну почему мы-то другие, а? — Юлька жахнула очередную рюмашку, и это значило, что выступит она теперь по полной программе. — Правда, мне бы помолчать на эту тему…

Юлька самокритично распиналась о том, что сама всю жизнь вот так вот «стервничала», за что и дала ей судьба пинка под задницу. Авксентий Новицкий дал ей попробовать, что это значит.

— И ведь аккуратно так дал! Вон даже к Катьке приехал и сказал ей, что, дескать, не бросил меня, а освободил меня от себя. Но я, если честно, на него не обижаюсь. Он правильно сделал все, девочки. Я ведь и в самом деле после встречи с этим генералом-командиром умом тронулась и Ксюше дала понять, что он не такой, какой мне нужен. Он еще деликатно обошелся со мной…

Юлька дернула остреньким носиком. Катя видела, как ей хочется расплакаться, но она умела держаться. Она всегда была в компании тем стерженьком, который ни при каких обстоятельствах не должен был ломаться. Сильная она была невероятно.

— Девочки, давайте-ка тему сменим, а?! — Юлька задорно тряхнула смешной косичкой, которую старательно заплела ей Настя. — Выбрались в кои-то веки на природу, с детьми, а сами сидим как на похоронах. Частушки петь, конечно, не будем, но вот на позитив перейти очень хочется.

«Вжжж-вжжжик!» — ожил у Катерины мобильник, спрятанный во внутреннем кармане куртки. Она достала его и взглянула на высветившийся номер. Этот номер Катя видела впервые. И вообще, судя по комбинации цифр, телефон был из какого-то другого региона.

— Алё?! — Катя занервничала, и это «Алё!» получилось у нее смешно, как у старушки, которая мобильный телефон увидела впервые в жизни.

— Катя? — поинтересовался неизвестный ей женский голос.

— Да… — Катя с удивлением посмотрела на подруг, которые посылали ей вопросительные взгляды.

— Здравствуйте, Катя! Вы не знаете меня, но мне очень нужно с вами встретиться. Есть разговор. Он касается Алексея…

— Что с ним?! — почти закричала Катя.

— Нет-нет, не беспокойтесь! Ничего! Просто, давайте встретимся и поговорим…

— Где и когда?

— Хорошо бы сегодня вечером. А где… я очень плохо знаю ваш город, но на Невском, например, уже не заблужусь. Давайте в кафе, рядом с Московским вокзалом. Мне это удобно, а вам?

— Да, удобно. Я приеду. Как я вас узнаю?

— Созвонимся на месте и встретимся. Значит, в семь? Устроит вас?

— Вполне. До встречи.

Катя отключила трубку и непонимающими глазами посмотрела на подруг.

— Кто-то что-то хочет рассказать мне про Васильева. Девочки, мне пора. Пока переоденусь, пока доберусь…

Они спешно начали собираться. Вместе дошли до остановки автобуса, где распрощались: Аня и Юлька с детьми поехали на маршрутке к метро, а Катя поспешила домой.

* * *

У Кати было совсем мало времени на сборы, поэтому она успела только скинуть с себя походную одежку и слегка подкрасить глаза. Неизвестно, кто к ней идет на встречу, к тому же это женщина, поэтому совсем-то чучелом ей выглядеть не хотелось, той молью серой, в которую она сама себя превращала все эти дни.

Ее подстегивала неизвестность, и минуты ожидания известий снова поползли, как капли сгущенки, — медленно и тягуче. И когда она подошла к кафешке на площади Восстания и позвонила незнакомке, а та сказала, что немного задерживается и просит Катю подождать, ее заколотила дрожь. Если бы умела курить, то закурила бы. Ей сейчас казалось, что сигарета — это спасение от мандража. Но курить не умела и не хотела, поэтому ей оставалось только трястись мелко в ожидании кого-то и чего-то…