Книга Иррационариум. Толкование нереальности - Дмитрий Лукин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Послышались короткие гудки.
Ну вот, нашла кому позвонить в минуту душевной печали!
Опаньки! Там же окна открыты!
Идиот, уши развесил!
Спокойно, помощь уже в пути! Расступитесь, я иду! Крыса возвращается на корабль спасать капитана! Как тебе такой расклад?
Быстрее, идиот!
Когда я вошел, Леночка стояла лицом ко мне, сжимая телефон в опущенной руке. Увидела меня и повернулась кругом. Телефон осторожно положила на стол. Я не стал терять время и ждать, пока она изобразит на лице безразличную мину, – подлетел сзади, сразу же сгреб ее в охапку и прошептал на ушко:
– Спокойно, я всё слышал, я всё знаю, не переживай, всё будет хорошо, мы всё уладим.
– Как? – Леночка развернулась и подняла на меня глаза полные слез.
– Элементарно! – Я выпустил ее и отошел на шаг. – Проще простого! Я твоей маме письмо напишу объяснительное. Уважаемая имярек!
– Надежда Ивановна…
– Уважаемая Надежда Ивановна! Спешу Вам сообщить, что в силу выдающихся интеллектуальных способностей Вашей дочери Елены, специально для нее в рамках моего курса на информационно-технической базе КОРПОРАЦИИ была разработана индивидуальная обучающая программа повышенной сложности, которая полностью исключала посещение поточных лекций. Елена блестяще освоила программу и сдала экзамен на «отлично».
– Вы ее не знаете. Она не поверит.
– Как нэ павэрыт? Зачэм нэ павэрыт? Мэнэ нэ павэрыт?
Леночка улыбнулась сквозь слезы.
– Ну что ты такое говоришь. Я же ей это письмо не на туалетной бумаге напишу, а на фирменном бланке. И печать поставлю. А потом отнесу все это дело в учебную часть, и Валентиночка Григорьевна еще одну печать поставит.
– А она поставит?
– А чего ж нет? Что ей, печати жалко для такой хорошей студентки? Ты же у нас уникум. Вспомни, на чем тебе Архивариус свои восторги преподнес. То-то же.
Теперь успокойся. Я пойду открою дверь азиатам, а ты можешь выпустить из конуры своего монстра. Вытяни из них всё, что тебе надо.
Азиатский маневр очень органично вписался в привычную схему игры и ничего нового не добавил. Неподражаемый Леночкин стиль остался прежним. Изменились только портфель, площадка и полушарие.
Кстати, в Нью-Йорке мы тоже ничего особенного не показали.
Я уже не пытался что-либо понимать.
Сумма проигрыша приближалась к двумстам пятидесяти миллионам.
Но самое смешное, что чем больше Леночка проигрывала, тем сильнее в нее влюблялись мои трейдеры и «зондер-команда». Аналитики тоже были на ее стороне. Квадратный метр на асфальте рядом с Леночкой сравнялся по стоимости с жильем в элитных новостройках Москвы. Мои парни готовы были вырвать друг другу глотки за право улечься с Еленой Владимировной под каток. О том, чтобы оставить ее одну, не было и речи. А ведь они не знали, что я пошутил. Хорошие ребята. Господи, неужели мне придется закатать их всех?
Из тебя оратор никакой, а ты еще систему Станиславского отрабатываешь? Кончай хвататься за всё сразу – ты же не Леночка, у тебя не получится! Лучше принеси ей что-нибудь поесть. И никакого кофе!
Светало. Леночка стояла у открытого окна позади Вышки и остекленевшими глазами смотрела в ночь. Я стоял рядом, чтобы успеть поймать, если она вдруг потеряет сознание. Все-таки уже больше суток не спит.
Мы перепробовали всё, что могли: кофе, музыку, тонизирующий массаж… Но природу не обманешь. Леночка засыпала, и я не собирался этому мешать. Сколько можно тянуть?! Ее вон и так шатает.
– Не страшно, – сказала Леночка и махнула рукой в окно. – Я их понимаю.
– Аристократов?
Она кивнула.
– Только бы не видеть этих лиц в коридоре! Уж лучше под каток! Всё, конец игры, я не справилась. Нескольких часов не хватило.
– Ты не печалься! Может, я помогу? Ассистент как-никак!
– Мне нужно еще три часа, а я уже ничего не соображаю. Сделайте со мной что-нибудь! У вас есть какие-нибудь таблетки или…
– У меня есть средство получше.
– Что за средство? – Леночка вцепилась в меня обеими руками. – Говорите, быстро!
– Сон.
Она обмякла, и мне пришлось ее подхватить.
– Предатель!
– Игра на этом не закончится. Короткий сон не испортят твоей стратегии, зато проснешься другим человеком и получишь недостающие три часа или даже пять! Потом, правда, снова надо будет лечь. Согласна? Это лишь тайм-аут!
– Обещайте разбудить за два часа до закрытия Токийской биржи!
– Даю слово!
– Теперь отведите меня к Вышке, а то у меня что-то голова кружится.
Я безропотно подчинился. Леночка пододвинула к себе микрофон и распорядилась: «Продолжайте в том же духе, пока я вас не остановлю. Средняя капитализация. И не забывайте пересыпать песок». Потом выпрямилась и снова пошатнулась.
Вторые сутки на острие бритвы. Пожалуй, немного перегнули!
Не удивлюсь, если тебя пристрелит собственная охрана!
Я взял ее на руки, отнес к дивану и осторожно уложил. Не открывая глаз, она вытянула ноги и повернулась на бок. Когда я снимал ее туфельки, она уже крепко спала.
Накрыть бы чем-то…
Я достал из шкафа покрывало, вернулся к «спящей царевне» и остановился в нерешительности. Что-то не так. Еще раз оглядел ее с ног до головы, стараясь не думать об эстетическом удовольствии. А, ну конечно! Я отложил покрывало на операторское кресло и склонился над Леночкой. Руки сами потянулись к ее груди. Вот же она где, самая красота! Как я мог забыть?! Только бы не проснулась! Пальцы нащупали острую застежку-булавку… Секунда – и Леночкина брошка оказалась у меня в ладони. Теперь можно и укрыть. Пусть ворочается. Спокойной ночи, Феникс!
Никуда не уходи. Сейчас ее нельзя оставлять одну.
– Доброе утро, красавица!
Леночка продрала глаза.
– Сколько часов до закрытия?
– Полтора.
– Играем!
Она скинула покрывало, встала и, необутая, пошла в туалет. Через пять минут вышла, хлопая себя ладонями по мокрым щекам, и направилась к Вышке. Я поднес туда же ее туфельки.
– Спасибо, – смущенно улыбнулась Леночка. Белки красные, под глазами темные круги.
– Играй!
Пять минут она изучала экраны. Потом сказала в микрофон:
