Книга Обманка - Филиппа Грегори

– Я – брат Пьетро, служу Ордену Тьмы, подчиняющемуся Его Святейшеству. Нам приказано расследовать конец света и все ереси и признаки конца этого мира. Это Лука Веро, один из расследователей.

К концу представления брат Пьетро запыхался, из-за чего его речь стала казаться нервной и неубедительной.

– Я знаю, кто вы, – коротко бросил писец, а потом, обращаясь к стоящим по обе их стороны стражникам, добавил: – Отведите их в комнату для расследований. Их ждут.

Один из стражников пошел первым по узкому коридору, второй – следом за ними. Лука был уверен, что за ними наблюдают – что резьба деревянных панелей, которыми были обшиты стены, служит окном в другое помещение и что какой-то из инквизиторов наблюдает за тем, как они идут, и оценивает их встревоженные лица. Лука постарался улыбаться и шагать уверенно, но потом ему пришло в голову, что это могут принять за игру и решить, что он что-то скрывает.

Коридор поворачивал снова и снова, явно ведя их между потайными комнатами. Их шаги на деревянном полу звучали приглушенно. С их пути спешили убраться десятки полудиких котов – похоже, они в этих переходах обитали. А потом они остановились перед огромной дверью, у которой дежурил безмолвный стражник. Мужчина кивнул, посторонился и открыл дверь… за которой оказалась еще одна, закрытая. Он постучал, открыл створку – и Лука с братом Пьетро вошли в комнату, где трое судей в темных мантиях сидели за огромным полированным столом. Сбоку за столом меньшего размера сидело четверо писцов. В камине для судей был разожжен огонь, однако комната оставалась отвратительно холодной.

Двойная дверь закрылась – сначала внутренняя, с громким стуком, а потом наружная, с более глухим звуком, так что помещение стало звуконепроницаемым, да и приток воздуха почти прекратился. Лука с братом Пьетро стояли перед столом в полной тишине.

Наконец судья, сидевший в центре, посмотрел на них.

– Я могу быть вам чем-то полезен, господа? – вежливо спросил он. – Вы желаете дать нам показания?

Лука судорожно сглотнул.

– Я – Лука Веро, расследователь Ордена Тьмы, с поручением от самого Его Святейшества Папы. Мне велено изучать возникновение ересей, опасность от неверных и угрозы христианскому миру. Это мой помощник и советник, брат Пьетро.

Все трое бесстрастно посмотрели на Луку, а потом, словно по команде, повернули головы, чтобы посмотреть на брата Пьетро – и снова на Луку.

– Мой слуга наводил справки в доме алхимика Драго Накари, – продолжил Лука. – Его арестовала венецианская стража. Он ничего дурного не делал. Я пришел просить, чтобы его отпустили.

Судья переглянулся с обоими своими коллегами.

– Мы вас ждали, – заявил он угрожающим тоном. – Мы наблюдали за вами уже несколько дней.

Лука и брат Пьетро обменялись потрясенными взглядами, но ничего говорить не стали.

– Ваши бумаги? Удостоверяющие ваши личности?

Один из писцов встал из-за стола и протянул за ними руку.

Брат Пьетро извлек бумаги из своей сумки, и писец их просмотрел.

– Все в порядке, – кратко сообщил он безмолвным мужчинам за столом и жестом предложил их им передать, но те отмахнулись, явно считая чтение писем ниже своего достоинства.

– Мы посланы Его Святейшеством, – повторил брат Пьетро.

Писец кивнул, не слишком впечатлившись авторитетом Церкви. В отличие от остального христианского мира, все управление Венецией осуществлялось мирянами. Их не подбирала и не готовила Церковь, они в первую очередь служили республике, и уже потом – Риму. Луке с братом Пьетро не повезло: они оказались в единственном городе Европы, где их бумаги не гарантировали глубочайшего уважения и мгновенной помощи.

– Значит, вы не являетесь слугами при леди Изольде из Лукретили, хоть и назвались ими, – отметил писец.

– Да, – кратко подтвердил Лука.

Писец сделал какую-то пометку, словно регистрируя обман Изольды.

– И какое дело у вас было к Драго Накари, фальшивомонетчику? – негромко осведомился судья, сидевший по центру.

– Поначалу мы не знали, что он фальшивомонетчик, – честно признался Лука. – Как вы видите из полученных нами указаний, нам было велено найти источник золотых ноблей. Магистр нашего ордена приказал нам приехать сюда, выдать себя за торговцев, выяснить, являются ли нобли настоящими или поддельными, а если они окажутся поддельными, то узнать, откуда они берутся.

– Вам не пришло в голову сообщить об этом нам? – последовал вопрос от судьи слева.

– Мы собирались вам сообщить, – ответил Лука, тщательно подбирая слова. – Как видите, в распоряжении содержится приказ сообщить вам, как только у нас появятся для вас доказательства. И на самом деле мы как раз намеревались отправиться вас уведомлять, когда в наш собственный дом ворвались и мы оказались под домашним арестом. Тогда мы решили, что нам следует пойти и переговорить с вами на рассвете. Однако когда этой ночью арестовали нашего слугу, нам пришлось прийти и потревожить вас – несмотря на поздний час.

– Тактично, – отрывисто бросил третий мужчина. – А вам не пришло в голову сообщить нам до того, как вы начали ваше расследование? Когда только приехали в город в поисках фальшивого золота? Когда начали опрашивать наших торговцев и обманывать наших банкиров? Когда начали покупать фальшивое золото, торговать им и получать доход с вашего обмана? Утаивая сведения, которые бы повлияли на его цену?

– Нет, конечно, – спокойно ответил брат Пьетро. – Мы выполняли приказ магистра нашего Ордена. Мы не знали, что именно обнаружим. Если бы мы ничего не нашли, то поступили бы очень нехорошо, подорвав доверие к вашим торговцам.

– А теперь они переполошились, – отметил судья.

– К несчастью, да.

– И как именно вы связаны с Драго Накари, алхимиком? – спросил второй судья. – Поскольку нам известно, что он алхимик, а не только фальшивомонетчик.

– Он советовался со мной по поводу одной рукописи, – признался Лука. – Он принес ее ко мне домой, чтобы я ее прочитал, а затем я ее ему вернул.

– И что в ней говорилось?

– Я не смог ее перевести. Совсем.

– И какое впечатление вы составили о его работе? Когда вы были у него дома.

– Я видел мало, так что точно сказать не могу, – ответил Лука. – У него определенно была масса устройств, он работал сразу над несколькими вещами. У него был горн и чан с гниющим веществом. Он сказал, что это – дело его жизни, и говорил о философском камне. Но я не видел ничего настолько важного, чтобы доложить об этом моему господину или вам.

– Все говорят о философском камне, – равнодушно отметил главный судья.

Второй кивнул.

– Это к делу не относится. У него не было разрешения заниматься алхимией, так что уже в этом он совершил преступление. – Он помолчал. – Он пытался создать живое существо?