Книга Каганы рода русского, или Подлинная история киевских князей - Владимир Егоров

Как написано в ПВЛ, Вещий Олег, властвуя над полянами, древлянами, северянами и радимичами, «начал ставить города». Благое дело. Вот только нет этих городов, не нашли археологи городов на Руси времен Олега. «Города Олега» нет в самом Киеве. Городов периода, отведенного ему для княжения в ПВЛ, нет на территориях ни полян, ни древлян, ни северян, ни радимичей. Ни одного города времени правления Олега во всей древней Руси, кроме Старой Ладоги, но ту «поставили» лет за сто до его рождения, да Рюрикова городища, которое к полянам и иже с ними никакого отношения не имеет.

В итоге нет ни одного реального следа бурной деятельности князя. Ни в стране, ни за рубежом. Особенно показательно отсутствие «города Олега» в самом Киеве. Выше говорилось, что археологи нашли и уверенно очертили «город Владимира» и «город Ярослава». А «города Олега» в Киеве нет, как нет и других «поставленных» им городов. А ведь Олег, утверждает ПВЛ, княжил в Киеве тридцать три года — столько же, сколько Ярослав и лишь на два года меньше Владимира, причем княжил, в отличие от них, в идеальных условиях: имел мир со всеми странами, собирал дань с множества подвластных народов, получил огромный выкуп с Византии. И, купаясь в богатстве, даже не построил себе мало-мальски приличный дворец? Ну, хорошо, допустим, сам был он бессребреником, закаленным воином, ночевал на открытом воздухе, укрывшись попоной от опального коня. Но неужели все его окружение тоже состояло из аскетов? Не в одиночку же Олег командовал двумя тысячами кораблей! Не собственноручно сдирал дань со всех подвластных стран и народов! Не самолично прорабствовал при «постановке городов»!

Первый правитель Руси, чье имя появляется у византийских хронистов — Игорь. С этого момента как будто прорывает плотину: в греческих документах фигурируют все властители Киевской Руси в ПВЛ, правившие после Олега: Игорь, Ольга, Святослав и Владимир. Очень странно! До Игоря греки не знают ни одного киевского архонта, даже случайно, эпизодически (хотя, как мы помним, у Рыбакова «Киев начал играть свою историческую роль с момента своего возникновения», то есть с VI века!). Зато начиная с Игоря — полный кворум архонтов, даже местами с отметками о родственных отношениях. Так, Константин Багрянородный и Лев Диакон называют Святослава сыном Игоря, так же, как митрополит Иларион и авторы ПВЛ. Византийский хронист XI века называет Ольгу супругой «отправившегося в плаванье против ромеев русского архонта», вероятнее всего Игоря, то есть опять-таки в унисон с ПВЛ. Еще одно важное созвучие греческих хроник со «Словом о законе и благодати» Илариона: поминая Игоря и Святослава, они никак не связывают их с Киевом! И византийские авторы, упоминающие Игоря, Ольгу и Святослава, не знают никакого Киева до середины X века[109], когда он впервые появляется у Константина Багрянородного как Киоав-Киова, в которой сидят безымянные архонты руси, совместно обирающие полюдье «Славинии».

Вся деятельность Игоря, отраженная в документах вне круга наших летописей, проходит в Причерноморье и никоим образом не затрагивает Киевщину. Игорь появляется на историческом горизонте около 940 года коварным нападением на хазарский Самкерц. Точно неизвестно, какой город хазары звали Самкерцем, но во всех известных вариантах идентификации его помещают на берегу Керченского пролива. А. Новосельцев[110] даже допускает, что Самкерцем у хазар назывались населенные пункты по обе стороны пролива. Новосельцев также считает, что берега Керченского пролива в IX веке безусловно контролировались хазарами, а Таматарха (она же Тмутаракань ПВЛ) в конце первой половины X века была, вероятно, либо независимой, либо поочередно находились под контролем то Византии, то Хазарии.

По археологическим данным, Таматарха VII–X веков была населенным торговым городом, то есть вполне подходила на роль торговой фактории и по совместительству пиратской базы, позволяющей руси удерживать контроль над акваторией Черного моря. Независимость Таматархи с прилегающей областью от Хазарии и Византии во время нападения Игоря на Самкерц можно рассматривать как косвенный признак ее подчинения руси. В этом случае она могла служить базой для нападения, а Самкерц следует искать на другом берегу пролива, например, в Керчи, благо к тому же побуждает созвучие ее нынешнего названия с Самкерцем[111]. Если же Таматарха находилась под контролем двух государств, то тогда она, во-первых, могла быть тем самым Самкерцем, а во-вторых, ясное дело, являлась предметом постоянных раздоров Хазарии и Византии. Так, согласно «Кембриджскому документу», на момент коварного нападения руси Самкерц был хазарским, и византийский император Роман Лакапин подкупом спровоцировал Игоря напасть на него.

После временного успеха в Самкерце, достигнутого внезапностью, Игорь потерпел полное поражение от подоспевшего регулярного хазарского войска и, подчиняясь требованию победителей, был вынужден начать войну с Византией. Впрочем, какая там война! Такое же нападение исподтишка на прибрежные малоазийские города, грабеж, жуткие зверства и такой же печальный конец после прибытия к месту действия византийской армии и флота. Во всем этом для нас интересно только одно: все известные византийские свидетельства сходятся на том, что улепетывал Игорь с жалкими остатками своего флота… к Керченскому проливу. Оттуда начал, там и закончил с позором свои пиратские похождения. И вновь Киев абсолютно ни при чем. Потому нет в Киеве «города Игоря». Нет там и его могилы. По версии ПВЛ, Игорь погребен где-то под Искоростенем, по версии византийского хрониста Льва Диакона, у каких-то германцев, а по версии «Кембриджского документа», напавший на Самкерц предводитель руси после поражения от Византии в отчаянии ушел с остатками своего войска в Персию. В общем, темное дело темной личности, никогда ничего общего не имевшей с «матерью градам русским».

Ольгиным городом ПВЛ называет Вышгород, но и в самом Киеве приписывает ей целых два терема: «городской» и «загородный». Внутри рва цитадели Старокиевской горы еще М. Каргером найден фундамент некого небольшого ротондообразного сооружения, позже нашелся и фундамент какого-то солидного сооружения вне вала. Датировка ротонды у разных археологов варьируется в очень широких пределах. Как всегда, рекорд давности у П. Толочко. По его словам, в этом сооружении могли жить еще Аскольд и Дир. Ясное дело, Ольга — тем более. Ладно, при большом напряжении фантазии можно представить себе круглый такой теремок княгини, но чтобы Аскольд и Дир вместо того, чтобы срубить себе добротный скандинавский дом, а потом отгрохать достойные победителей Царьграда хоромы, поселились и все время жили в какой-то ротондочке… Нет, тут моей фантазии явно недостаточно. К тому же археолог и специалист по древней русской архитектуре П. Раппопорт считает датировку этой ротонды даже X веком «в высшей степени спорной». Еще хуже с «загородным» теремом, его Paппопорт и вовсе относит к рубежу X–XI веков. Конечно, все это не мешает украинским историкам считать Ольгу первой строительницей каменных сооружений Киева. Но даже если с ними согласиться, полтора терема — вот и весь «город Ольги» — все же маловато для «матери градам», точнее даже пра-пра-бабушки, с ее якобы полутысячелетним возрастом и якобы вековым столичным стажем. Тем не менее, трактовка археологических данных западными археологами позволяет считать время правления Ольги, согласно хронологии ПВЛ, именно тем моментом, когда «поселение на Старокиевской горе становится центром киевского конгломерата поселений» и в нем проявляются «военно-политические функции города как центра». То есть археологически столицей чего-то Киев становится как раз при летописной Ольге.