Книга В кругу семьи. Смерть Иезавели - Кристианна Брэнд

К завтрашней ночи не станут ли они трое «людьми из газет»? Перпетуе уже приходилось попадать в газеты («ЕГО ВОЗЛЮБЛЕННАЯ БЫЛА НЕВЕРНА! МОЛОДОЙ СОЛДАТ СОВЕРШАЕТ САМОУБИЙСТВО!»).

– Конечно, может быть, все это – глупый розыгрыш, но если… если…

– Прекрасное ты утешение, ничего не скажешь, – сердито заметила Изабель. – С тем же успехом я могла бы позвонить Сладкому Папочке: он, по крайней мере, обо мне беспокоится. Кстати, я, пожалуй, и позвоню ему. Пусть заберет меня завтра на машине.

Она бросила трубку. Глупая дурочка! Трусит и думает только о себе. «Друзья!.. Когда у человека возникают неприятности, у него нет друзей». А Сладкий Папочка… что ж, ему-то придется быть ей другом. Неприятный вид отношений, но все же…

Сладкий Папочка пришел в неописуемый восторг от столь явного знака благорасположения. Конечно же, он заедет за ней на машине! Они могут остановиться где-нибудь по дороге и выпить: в половине шестого бары будут открыты. Хотя нет: ему, наверное, следует быть в Элизиуме по крайней мере за час до начала спектакля. Тогда чашечка чая, если Изабель не против приехать в Элизиум-холл пораньше?..

А вдруг записки им подбрасывает именно Эдгар Порт? Вдруг все это время его влюбленность была притворством, трюком, чтобы заставить ему доверять?.. Если подумать, эта влюбленность никогда не выглядела очень убедительной, даже в самые первые дни, даже до того… до того, как он стал бояться, что она обо всем доложит миссис Порт, и начал делать «подарки», которые умилостивили бы ее достаточно, чтобы она пообещала ни о чем не говорить его жене. Даже в самом начале его влюбленность выглядела неубедительно: какая-то глупая безумная страсть и сознательное потакание этой своей страсти, словно его целью было сделать ручного зверька из себя, а не из нее. Что, если все это притворство, чтобы завоевать ее доверие? Предположим, сперва чувство было искренним – а потом маленькие подарки стали для него слишком тяжелым бременем, и в минуту «просветления» он подумал, что она все же вряд ли захочет общаться с его женой… В конце концов Изабель резко сказала: нет, не надо за ней заезжать, она приедет сама, к шести. Резко бросила трубку и, свернувшись калачиком в постели, лежала без сна, пока летели безжалостные часы нескончаемой ночи. В их компании семь человек. Она, Перпетуя и Эрл получили записки, которые могли подкинуть лишь четверо – и Эдгар Порт в их числе.

Прошла ночь, протащилось утро, наступило пять часов вечера. Не в силах избавиться от липкого страха, Изабель машинально оделась: плотно облегающий атласный лиф, розовые трусики, шелковое платье с цветочным узором, нежно ласкающее нежные же округлости, причесала медовые волосы, затем широко распахнула глаза, чтобы нанести тушь на ресницы, намазала помадой пухлые губы… Одна, одна, одна… Как ужасно она одинока, имея стольких друзей…

В Элизиум-холле кое-где еще раздавался торопливый стук молотков, но в остальном приготовления были завершены. Все кругом заливал свет, из громкоговорителей гремела музыка, ряды домиков, квартир и ванных комнат сверкали эмалью и начищенным хромом. Девицы, нанятые демонстрировать товары, повторяли зазубренные тексты; владельцы и управляющие компаний-участниц выставки ретировались в глубь своих павильонов. «Примерьте нашу сетку для волос…», «Курица сюда кладется сырой…». Цветочные часы показывали слегка неправильное время, в фальшивых садах, которых не было здесь еще пару дней назад, журчали искусственные водопады. У турникетов толпились посетители. Изабель, прибывшая на такси в самую последнюю из возможных минут, чтобы не проводить лишнее время на опасной территории, показала маленький красный пропуск с надписью «Демонстратор», и ей позволили пробиться вперед. Она торопливо шагала по длинным проходам между холодильниками «Холодис», печами «Охжара» и потрясающе комфортными сиденьями для унитазов. Джентльмены в павильоне «Теплоперин» пытались заигрывать с ней, когда она проходила мимо; огненно-рыжий парень при посудных шкафчиках «Небей» спросил, не выпьет ли она с ним вечерком… Она отрицательно мотала головой и неслась, как вспугнутый охотником кролик, прямиком в убежище своей полутемной маленькой гардеробной за сценой. Да только почему туда? Будет ли там безопаснее? Может, там она попадет прямо в лапы убийцы?.. И все же подобно дикому зверю, инстинктивно ищущему укрытия в темноте, она пробежала мимо темных стойл, где лениво переминались с копыта на копыто цирковые пони, и кинулась в грим-уборную. Скорее бы уже началось представление! Она поднимется в башню и там, на виду у всех, никто не сможет причинить ей вреда.

За дверью раздавался голос мисс Сволок, командующей рыцарями:

– Давайте скорее, начинаем через десять минут… Отлично, мистер Бриан, вы уже готовы… Мистер Эксмут – превосходно! Да, мистер Порт? Кажется, все идет как надо. Только… вы не видели мистера Андерсона? Все уже здесь, кроме него.

По-видимому, Эрла посетила та же идея: чем меньше времени он проведет на опасной территории, тем лучше. Осознание того, что страшно не одной Изабель, и успокаивало, и в то же время тревожило: значит, он тоже пришел к выводу, что это не шутка.

По двери грим-уборной мягко постучали. Голос Сладкого Папочки тихо позвал:

– Ты здесь, моя дорогая?

Она молниеносно пересекла комнату и заперлась на крючок. Лучше ни с кем не встречаться. Лучше оставаться одной, пока не потребуется пробежать через комнату и быстро взобраться по лестнице в неприступную башню. Там, на виду у пяти тысяч человек, она будет в безопасности. Конечно, лестницу могли подпилить, а шаткую платформу могли сделать еще более шаткой – но это опасности, к которым можно подготовиться, это опасности, которые можно заметить и учесть.

Изабель сняла цветастое шелковое платье, надела длинный серебряный наряд и пристроила на голову высокую остроконечную шляпку с двумя фальшивыми косами и шифоновой вуалью, пришитой к кончику тульи. Пока она одевалась, пришли мимолетные мысли о Перпетуе и Эрле, которым тоже угрожали. Тихая рассеянная Перпетуя, на чьем безжизненном лице в эти дни появилось новое выражение (страха), и хвастливый старина Эрл, с которым она знакома… сколько, лет двадцать? – и знает, что за всем этим позерством прячется довольно простой и не очень счастливый человек. Однако осталось всего десять минут, а его до сих пор нет. У Изабель внезапно сжалось сердце: а вдруг он вообще не придет в Элизиум-холл! И что, если Пеппи тоже останется дома? Приехать сюда сегодня было безумием! Почему ей не пришло в голову просто послать к черту весь этот спектакль? Что значит дурацкое представление по сравнению с угрозой для жизни? А если Эрла и Перпетуи здесь нет, она станет единственной мишенью. «ИЗАБЕЛЬ, ПЕРПЕТУЯ, АНДЕРСОН – КТО ИЗ НИХ УМРЕТ ПЕРВЫМ?»

По счастью, послышался успокаивающий голос Перпетуи:

– Не волнуйтесь, мисс Сволок, Эрл уже здесь, надевает доспехи.

Изабель резко открыла дверь и быстро вышла в заднюю комнату. Когда она пробиралась сквозь толпу рыцарей, подбежала Перпетуя.

– Здравствуй, Изабель… Я подумала, ты хотела бы знать: со мной здесь инспектор Кокрилл. Он в первом ряду. – Девушка перевела дыхание, немного запыхавшись. – Его пришлось уговаривать, поэтому я опоздала. – Она бросила взгляд через плечо. – Пойду помогу бедной Сволок.