Книга Древний Кавказ. От доисторических поселений Анатолии до христианских царств раннего Средневековья - Чарльз Берни

Раскопки 1965 г. в Каялидере дали весьма впечатляющие результаты[344]. Это поселение возвышается над крутой излучиной реки Мурат, где она поворачивает на юг к Мушской долине, в 10 милях (16 км) к юго-востоку от Варто. Район гористый и подвержен сильным землетрясениям. Хотя такая крепость могла бы служить преградой для наступления ассирийцев по долине, ничто не предполагает, что ее построили до середины VIII в. до н. э. Судя по всему, постройка оказалась недолговечной и была разрушена киммерийцами или в 714, или в 707 г. до н. э. Крепость Каялидере, таким образом, могла быть построена или при Сардури II, или при Русе I. Первый вариант представляется немного более вероятным. Общий план предполагал наличие здесь административного центра с верхней крепостью, нижней крепости и нижнего города, тянувшегося вниз по склону к рукаву реки Мурат. Поверхностные остатки ворот указывают на вероятное направление подхода от переправы. Раскопки велись в верхней крепости и каменной гробнице, расположенной в скале с южной стороны.

Каялидере являлся достаточно важным городом, чтобы иметь храм со стандартным планом, но при его возведении каменную кладку подняли на несколько большую высоту, а каменные плиты были намного больше, чем маленькие, но прекрасно обработанные базальтовые плиты Азнавура, Кавус-Тепе и Алтин-Тепе. Возможно, более грубая кладка означает работу правителя, подражавшего моде двора. Двойной куб – вероятная реконструкция пропорций такого храма, как предполагают более поздние параллели ахеменидского периода, особенно Каабаи-Зардушт и Накше-Рустам у Персеполя. Это один из признаков того, что ахеменидские архитекторы, безусловно, многое переняли у урартов, хотя привозили каменщиков из Греции[345]. Перед храмом в Каялидере располагался вымощенный двор с остатками с одной стороны «клуатра», не мощеного, но с крышей. Самая важная черта двора – основание стелы, такой же ширины, как дверь, и расположенной на одной линии с ней. От самой стелы ничего не осталось, но основание, хотя и разбитое грабителями, не оставляет сомнений в его предназначении. Здесь же находится небольшая площадка с тремя небольшими отпечатками, напоминающими копыта, вырезанные в камне. Ее можно истолковать только как постамент для бронзовой треноги, поддерживающей большой котел, сопоставимый с котлом и треногой из Алтин-Тепе и с аналогичными предметами, изображенными на известном рельефе Мусасира из дворца Саргона II в Хорсабаде[346]. Пытаясь реконструировать на основании этого рельефа внешний вид типичного урартского храма, не следует забывать, что ассирийские скульпторы зачастую уменьшали высоту здания непропорционально его длине, если это требовалось для помещения рисунка в ограниченное пространство. В храме Каялидере, вероятно, хранились сокровища, или, по крайней мере, люди так считали, потому что даже брусчатка была перевернута в поисках кладов. Поэтому от храма осталось так немного. Самая интересная находка – часть украшенного пояса или колчана с изображением воинов в колесницах, на которые нападает лев. По живости это изображение не имеет себе равных в урартском искусстве. Вероятно, там же была найдена фигура красивого бронзового льва, к основанию которой изначально был прикреплен гвоздь или колышек. Предположительно, эти артефакты датируются концом VIII в. до н. э., хотя, строго говоря, нет четких стилистических критериев, позволяющих отнести их к тому или иному периоду истории Урарту точно[347].

Раскопки верхней крепости в Каялидере, за пределами храма и переднего двора, открыли серию террас, которые, предположительно, продолжаются вниз по северо-восточному склону, на юго-западной стороне которого высится скала, нависающая над рекой. Каменные основы стен из сырцового кирпича были сделаны на основе коренной твердой породы и спускались вниз с наклоном. Не было обнаружено следов ранней занятости людей – только незначительные разрозненные следы скотоводческих поселений среди сгоревших руин. Была раскопана часть большого складского помещения, где обнаружили три ряда массивных кувшинов, некоторые из них – явно урартского типа, их аналоги встречались в Патносе и Хавтаване. Уникальность этих сосудов заключается в их пиктографических надписях – часто используемый термин «иероглифический» является менее правильным. Среди используемых знаков отчетливые изображения сосудов, козья шкура и мешок, все меры веса, объема, или и те и другие. Параллели этих пиктограмм встречаются в Топраккале, Кармир-Блуре и Алтин-Тепе[348]. Самые понятные знаки в Каялидере нанесены на ободках и обозначают какую-то систему нумерации: круги с точкой в центре могут быть десятками или сотнями, а точки – соответственно единицами или десятками. Однако нет никаких доказательств использования урартами десятичной системы. Вероятнее, эти цифры означают вес продукта в каждом сосуде. При смене содержимого на сосуде нацарапывалась новая цифра. Первая, находившаяся на ободке, наносилась еще до обжига. Кроме террас археологи обнаружили остатки ворот, дававших доступ из нижней крепости. Сужение ворот и подъем уровня дороги, проходящей через нее, указывают на поспешные усилия по укреплению обороны перед ожидаемым нападением. Кстати, усилия, судя по всему, оказались бесполезными.

В верхней крепости в разных местах нашли группы бронзовых предметов, каждая из которых находилась очень близко к поверхности, непосредственно на слое сожженных обломков. Вероятно, так нападавшие прятали награбленную добычу. Альтернативным этому предположению было то, что местное население после разрушения крепости вернулось в поисках того, что еще можно спасти. Последний вариант представляется более вероятным, поскольку эти люди лучше знали, где искать. Но бронзовые предметы по какой-то причине им пришлось спрятать, и воспользоваться ими было уже не суждено. Так, обнаружили коллекцию, состоящую из пяти колчанов, один согнутый, и два железных бруска с бронзовыми набалдашниками общим весом 3,6 кг, среди прочих находок – большой неукрашенный щит и три мебельные ножки в форме бычьих копыт. Представления об урартской мебели были пополнены благодаря найденной в Каялидере бронзе, сравнимой во многих отношениях с более поздними находками из Топраккале (Ван), а также ассирийскими рельефами с изображениями тронов, стульев и скамеек. Самая явная параллель – между двойными волютами Каялидере и тех, что видны на рельефе Ашшурнасирпала II из Нимруда. Это подчеркивает космополитический характер бронзовых изделий и мебели, так же как и других ремесел Урарту, и подтверждает уверенность в том, что урартские заимствования из ассирийского искусства имели место в IX в. н. э., а потом урартское искусство выкристаллизовалось в постоянные традиционные формы[349].