Книга Тайный шифр художника - Олег Рой

– Ну разве что очень приблизительно… Думаю, каждый карандашный набросок будет оценен где-то в пределах пяти, может быть, семи тысяч долларов. Что касается картины, то ее цена примерно раза в два-три выше.

И так как ни я, ни Вика ничего на это не ответили, он истолковал наше молчание по-своему:

– Возможно, вы рассчитывали на большую сумму и теперь разочарованы. Но примите во внимание то, что имеющиеся у вас работы Зеленцова, скорее всего, относятся к раннему периоду его творчества, времени, когда он еще не овладел той уникальной техникой, которая и принесла ему всемирную славу. Вот если бы в вашей коллекции имелся хоть один эскиз, выполненный в этой технике… Тогда, конечно, было бы совсем другое дело. А так мой вам профессиональный совет: если фонд предложит вам сумму, близкую к тем, что я назвал, – соглашайтесь. В современной России вам не удастся продать рисунки Зеленцова дороже, а вывести их за границу не позволит закон.

Разумеется, эксперт ошибался. Мы вышли из нотариальной конторы не только не разочарованными, а обнадеженными и чуть ли не окрыленными. Двадцать пять, а то и больше тысяч долларов, которые уже почти стали реальностью, были для нас обоих баснословной суммой. Вика вся светилась от радости и, не замолкая, щебетала, планируя, что она сможет купить на эти деньги. И первой в этом списке значилась квартира.

Я тоже чувствовал себя счастливым – и от радости за Вику, и благодаря полученному от заказчицы гонорару. Деньги были очень кстати, после поездки в Северную столицу от вытащенной из заначки тысячи осталось не так уж много. Но теперь ничто не мешало с легким сердцем прогулять эти «сладкие остатки», и я пригласил Вику отметить мой заработок в кстати подвернувшемся ресторане.

Вечер еще не наступил, и в просторном зале было пока не слишком людно, только в одном из боковых пределов шумно гуляла свадьба, время от времени выплескивая сквозь позолоченную арку плечистых бритоголовых бугаев в клубных пиджаках, субтильных длинноволосых юношей, увешанных драгоценностями дам в вечерних туалетах или девиц в поясах, пытающихся выдать себя за юбки. После минутной заминки – ой, куда это мы попали? – они возвращались за свисающие из-под позолоченных завитушек красные бархатные шторы, из-за которых глухо доносились раскаты «горько» и «пей до дна».

За окном, возле которого устроились мы с Викой, между одевшихся свежей зеленью берез припарковался свадебный кортеж – иномарка, «Волга» и пара «Жигулей», украшенных лентами и искусственными цветами.

– Бр-р. – Я передернул плечами. – Что за манера лепить на свадебную машину искусственные цветы? Как на кладбище…

Вика улыбнулась:

– Ну может быть… Хотя живые тут, наверное, и не подходят, быстро завянут. А мне все равно нравится. Вообще, по-моему, свадьба – это так красиво!.. Белое пышное платье, фата, торт, цветы, ленты… Недавно кто-то из девочек у нас в костюмерке говорил, что теперь можно на свадьбу не только иномарку арендовать, но даже настоящую карету с лошадьми, представляешь!

Викино лицо сияло, глаза горели, и воображение наверняка рисовало самые прекрасные и радужные картины: вот она в пышном белоснежном наряде выходит из золоченой кареты, а рядом с ней… Дорого бы я дал, чтобы узнать, кого именно она видит рядом с собой – меня или нет? А если все-таки меня?

Трудно было представить себе более подходящий момент для того, чтобы опуститься на одно колено и сказать: «Вика, выходи за меня замуж! У нас будет свадьба и с каретой, и с лошадьми, и со всем, что ты только захочешь!» Может быть, Вика даже ждала, что я сейчас так и скажу… Но я промолчал. Счел, что делать предложение девушке, которая в скором времени должна стать обладательницей немалой такой суммы в устойчивой валюте – это как минимум не по-мужски. Раньше я как-то не думал об этом. А теперь понял, как буду выглядеть, начни я сейчас приударять за ней – исключительно как охотник за богатой невестой. Будь я на ее месте, ни за что бы не поверил в искренность собственных чувств. Как в фильме «Здравствуйте, я ваша тетя!» – «Он любит не меня, а мои миллионы»… И я промолчал. Просто промолчал. Не сказал ни слова ни в ресторане, ни потом, когда провожал Вику домой на такси. Я имею в виду – не сказал ни слова о самом важном. Конечно, мы все это время разговаривали, но говорили совсем не о том, о чем хотел бы говорить я. Да и не только говорить…

* * *

Работы за время моего импровизированного отпуска накопилось порядочно, да и к своим собственным делам давно было пора вернуться – как выяснилось, за время моего отсутствия мне уже не раз звонили и владельцы точек на рынках, и Заур, и моя «крыша» Руслан. Всех интересовало, куда это я подевался, и все были не слишком-то довольны моим исчезновением. Так что, вернувшись из Питера, я снова стал допоздна засиживаться в архиве, пытаясь наиболее эффективно совместить копирование кассет с основной работой.

Так было и в тот вечер, когда около половины девятого зазвонил телефон. Я снял трубку не слишком охотно, так как был уверен, что это опять трезвонит кто-то из «деловых партнеров». Но это, к огромной моей радости, оказалась Вика.

– Грек, мне очень нужно с тобой встретиться! – с явным волнением проговорила она.

– Что случилось? – признаться, я перепугался не на шутку. – Ты в порядке?

– Со мной-то все хорошо, не волнуйся, – успокоила Вика. – Но я узнала кое-что важное. Тебе обязательно нужно это узнать… Только лучше не по телефону. Ты можешь сегодня со мной встретиться?

– А ты сейчас где, на работе?

– Да.

– Тогда скажи, во сколько подойти к твоему театру.

Спектакль закончился сразу после десяти, но костюмеры освобождались позже – ведь им нужно было дождаться, пока актеры переоденутся, забрать у них костюмы, проверить, все ли в порядке, и развесить вещи по местам. К тому времени, когда Вика вышла из служебного входа, значительная часть артистов и зрителей уже успела разойтись, а я – слегка озябнуть, так как вечер неожиданно выдался прохладный, а на мне была только футболка. В поисках свободной скамейки поближе к фонарю мы немного прошлись по Тверскому бульвару, а когда присели, Вика достала из сумки толстую газету, открытую где-то посередине, и протянула мне. Я машинально глянул на колонтитул и прочел название – «Российский криминальный вестник».

– Ее наша зав бутафорским цехом читает, – объяснила Вика, не дожидаясь моих вопросов. – И я случайно увидела эту статью…

Первым бросилось в глаза сопровождавшее заметку фото – «треххвостый» питерский мостик и храм, так похожий и одновременно не похожий на нашего Василия Блаженного. Надо же, мы только что там были!.. Однако ж содержимое заметки поразило меня куда сильнее, чем это совпадение. В ней говорилось о криминальном происшествии, случившемся сразу после нашего отъезда из Северной столицы. Средь бела дня именно на том самом мосту встретились два пожилых бизнесмена – владелец туристической компании, названный в статье «господин И», и хозяин антикварного салона, некто «господин В». Между ними произошел конфликт, окончившийся столкновением, имевшим печальные последствия для обоих. С помощью обнаруженного на месте преступления ножа «господин И» нанес своему противнику несколько глубоких порезов лица и шеи. Что касается антиквара, то, судя по характеру травм его оппонента, он был вооружен чем-то вроде шпаги. Его оружие пока не найдено, видимо, оно до сих пор покоится на дне канала Грибоедова, в который свалились и оба противника – после того, как нанесли друг другу ряд травм, несовместимых с жизнью. По удивительному стечению обстоятельств именно в тот момент под мостом проходил прогулочный теплоход. В результате оба тела попали в винты и оказались сильно искалечены.