Книга Бабский мотив - Иоанна Хмелевская

Так, может, затем её и продолжали? Чтобы замести все следы, все запутать и раздуть сомнения? Но в таком случае вторая жена в роли организатора спектакля отпадала сразу. Бежан лично с ней познакомился и твёрдо решил, что' Уршуля для этого слишком глупа. Скорее на эту роль подходил Борковский, который по таинственным причинам мог, например, возненавидеть. первую жену…

Однако лично укокошить Фелю ему бы никак не удалось, потому что он действительно был в Швеции. Но шанс нанять убийцу у него был:

— Только кого нанять? — сердито фыркнул Гурский. — Блондинку? Собственную вторую жену? А потом и от неё избавиться? Неужели избавляться от этих жён нельзя как-нибудь без экзотики?

Тут Бежан, благодаря таинственному озарению, осознал ещё один собственный промах и, с трудом сдержал страдальческий стон. Что за холера задурманила ему мозги с самого начала следствия, да так, что он творит одни только глупости! И Гурский хорош, оба они отупели без меры, один только пёс остался в здравом уме!

— Да чтоб оно лопнуло! — в сердцах выругался он — не пёс, конечно, а Бежан. — Автомобиль! Микроследы! Ведь у этой Уршули есть белая «тойота-королла», а мы тут как бараны безмозглые! Ищем-ищем несчастный мотив, а тем временем все следы испарятся, мы же ухо от селёдки найдём, а не улики! Хватит дурака валять, устроим обыск и возьмёмся за эту дамочку как следует, может, что-нибудь из неё и выжмем, а «короллу» в первую очередь надо обследовать.

Лети к Весоловскому за ордером, и чтобы пулей и мухой!

* * *

Свою блистательную идею я провела в жизнь, можно сказать, незамедлительно. Возможно, я бы обдумывала её до следующего дня. Кабы не взволнованная Мартуся, которая насильно вытолкала меня из дому. С утра пораньше ей надо было возвращаться в Краков, поэтому она возжелала лично увидеть результаты моих замыслов. Сию же минуту!

Адрес Стефана Борковского я получила без малейшего труда и заранее. Барбара Борковская не скрывала, что её дети тоскуют в роскоши пятикомнатных апартаментов, правда, в спальном районе Урсинов, зато в кирпичном доме, а не в мерзком панельном шалаше… В фирме от какого-то дежурного на телефоне я узнала, что Борковский засел в Швеции. Значит, вторая жена пребывает в одиночестве и можно её отловить под каким-нибудь предлогом. Чего я собиралась этим добиться, одному Богу ведомо, но позже оказалось, что Мартуся в своих ожиданиях была совершенно права — Я подъехала к дому Борковских, припарковалась рядом с белой «тойотой-короллой» и поднялась на второй этаж. Двери нужной квартиры оказались приоткрыты.

Прежде чем до меня донеслись голоса, я успела крепко перепугаться. Обычно приоткрытая дверь не предвещает ничего хорошего, а мне совершенно не хотелось натыкаться на очередной труп.

Однако мои подозрения быстро затухли, потому что люди, как правило, не ведут бесед с трупами.

Разве что там затаился психопат, а вот их я панически боюсь.

Я снова замерла. Позвонить в дверь? Постучать? Войти без стука? Заглянуть?

Последнее мне больше всего пришлось по вкусу, я слегка толкнула дверь и осторожно заглянула.

В глубине просторной прихожей что-то стояло. Стояло оно так, что на миг показалось мне, чересчур реалистичной скульптурой, поставленной для красоты. Но поскольку украшать статуями прихожие городских квартир как-то не принято, я решила, что это все-таки не статуя, а человек.

Женщина среднего возраста, средней комплекции, в пальто, шапочке и полусапожках. Не очень элегантных, стоптанных, но наверняка удобных.

В руках женщина держала большую дорожную сумку, явно пустую. Когда я подошла, женщина даже не шелохнулась.

Я собиралась вежливо поздороваться, но слова замерли у меня на устах, потому что я заглянула в гостиную.

Это наверняка была гостиная: сквозь настежь распахнутые двери справа виднелся камин, слева — квадратный столик, на мой взгляд отлично годящийся для бриджа. Такая красота пропадала ни за понюшку табаку, потому что за столиком сидели два человека и явно не играли в бридж.

Я окаменела — в точности как статуя средних лет рядом со мной, — во все глаза всматриваясь и вслушиваясь в спектакль, что разыгрывался на моих глазах.

Одна из женщин, сидевшая к нам в профиль, была светлой блондинкой, а вторую, темноволосую, я видела только со спины, а когда она поворачивала голову — виднелся ещё и край щеки.

Перед девушками стояли три бутылки. Я опознала коньяк, виски и чистую как слеза родимую водяру. Кроме того, на столе имелась батарея разнокалиберных рюмок и стопок, в том числе один огромный фужер. Блондинка, совершенно пьяная, размазывала по физиономии слезы, сопли и макияж, а темноволосая, явно более трезвая, была так занята подружкой, что не обращала внимания на окружающий мир.

Склерозом я пока не страдаю, исповедь Барбары Борковской крепко засела в моей памяти, и я поняла, что передо мной вторая жена, знаменитая Уршулька, а рядом с ней — Зеня из бухгалтерии. А кто ещё это мог быть? Ведь самая главная подружка Уршульки лежала в морге, на работе Уршуля общалась только с Зеней, а остальные бабы её не любили.

— Ну что такое, что? — повторяла Зеня. — Ну скажи наконец? В чем дело? Что ей от тебя нужно было?

Уршулька шмыгала носом и продолжала мазюкать физиономию потёками туши, не в силах выговорить ничего членораздельного. Зеня налила ей виски в стопку с коньяком.

— Я Домбровская, Ядвига, — прошептала женщина возле меня, продемонстрировав тем самым, что моё присутствие не ускользнуло от её внимания.

— Хмелевская, Иоанна, — машинально представилась я, тоже шёпотом.

Кто такая Ядвига Домбровская, я догадалась мгновенно: пани Ядзя, которая нянчилась с детями Барбары!

— Да не понимаю я ничего, — настаивала Зеня. — Чего она на самом деле от тебя хотела?

Ну говори же!

— Де-е-е… — невнятно провыла Уршулька. — Де-е-енег!

— Денег? За что?! Ведь ты же её больше не просила прикидываться Барбарой! Раньше ты ей

платила — это понятно, но сейчас-то за что?

— Что.., чтобы переста-а-ала!

— Чтобы она перестала изображать Барбару?

Всхлипнув совсем уж неистово. Уршулька кое-как донесла до рта стопку. В голосе Зени послышались нотки ужаса:

— А если ты ей не заплатишь, она будет и дальше продолжать. А на что ей это? Ведь и так уже никто не верит! В конце концов дойдёт до НЕГО!

— Вот.., вот и-и-именно!

— Она хотела ему сказать?!

— Е-е-если я ей не дам де-е-енег…

— Гос-с-поди Иисусе! И ты только поэтому?! Ну и дура! И ведь нашла где — возле дома той самой Хмелевской!

— Она.., она.., упе-е-ерлась…

Потрясённая Зеня смолкла. Схватив бутылку, плеснула водки в рюмку из-под коньяка и залпом выпи-га. Потом перевела дух.