Книга Красные бокалы. Булат Окуджава и другие - Бенедикт Сарнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Человек он был очень даже неглупый, но на косыгинские посулы, что называется, купился. И был очень удивлен, когда на его радостные ожидания я ответил фразой из анекдота: «Съисть-то он съисть, да кто ж ему дасть!»
– Кто может запретить главе правительства, – горячился Саша, – делать то, что он считает разумным и что уже одобрено и утверждено коллективным руководством!
– Ну сам подумай, – говорил я ему. – Деятельность каждого руководителя предприятия жестко регламентирована двумя непреложными законами. Один называется «фонд заработной платы», а другой «штатное расписание». Косыгин вроде как предлагает сохранить первый и отменить второй. То есть дать директору завода право уволить половину своих рабочих, вдвое увеличив зарплату тем, кого он оставит. Или даже уволить три четверти, увеличив остальным зарплату не вдвое, а вчетверо. Могут они на это пойти?
– А почему бы и нет? – уже начиная кое-что понимать, не совсем уверенно вопросил он.
– Да ты представь, что будет, если осуществить это в масштабе всей страны. Миллионы, десятки миллионов безработных!..
– Да, – поскреб Саша затылок. – Пожалуй, ты прав.
И, посмеиваясь, мы с ним вспомнили расхожую тогдашнюю ироническую формулу: мол, все мы делаем вид, что работаем, а начальство делает вид, что нам за это платит.
А я к тому же вспомнил анекдот, скорее всего придуманный, а может быть, и основанный на реальном факте. Приехавший в СССР секретарь ЦК американской компартии посетил будто бы в Ленинграде Путиловский завод. И какой-то рабочий будто бы спросил его, сколько у них там, в Америке, долларов в месяц получает рабочий, скажем, токарь на таком же вот большом заводе, как наш. И главный коммунист Америки ему на это в раздражении будто бы ответил:
– Такой, как вы, ничего не получает!
То, что Саша Хмелик понял не сразу, Чухрай представлял себе очень ясно.
Экспериментальной студии он отдал десять лет жизни. И искренне считал этот свой эксперимент удавшимся. Гордился не только экономическими, но и художественными его результатами.
Но, когда генеральный директор «Мосфильма», вдохновленный его успехами (прежде всего экономическими, конечно), сказал, что всерьез подумывает, не стоит ли весь «Мосфильм» перевести на эту чухраевскую экономическую систему, Григорий пришел в ужас:
...
В это время директором «Мосфильма» был Николай Трофимович Сизов, человек деятельный и неглупый. Он зачастил на нашу студию, задавал вопросы. А я рассказывал ему о свойствах нашей системы, стараясь получить поддержку в нашей борьбе с Госкомитетом. Однажды он пришел к нам в приподнятом настроении.
– Что если завтра я отдам приказ по «Мосфильму» на переход на вашу систему? Что будет?
– Будет хаос, – не задумываясь, ответил я.
(Григорий Чухрай. Мое кино. М., 2002)
И вот теперь Гайдар не одно какое-нибудь предприятие, а всю страну перевел на новую экономическую систему.
Мудрено ли, что начался хаос?
была своя логика. Но в других тогдашних его высказываниях на политические темы всякая логика начисто отсутствовала. Там у него просто не сходились концы с концами.
Воспроизвести дословно тогдашние его реплики (кроме одной, о которой позже), а тем более монологи я не смогу. А тут надо – дословно. Поэтому обращусь к его публичным, печатным высказываниям на эти темы.
С наибольшей откровенностью и определенностью те свои мысли и чувства он выразил в одном случайно попавшемся мне на глаза газетном интервью.
Без труда отыскав его сейчас в Интернете, некоторые наиболее выразительные отрывки из него я сейчас приведу.
Выразительным было уже само его заглавие: «Я живу в чужой стране».
Начал он со своих военных воспоминаний:
– Нас бросили на задание, которое было сорвано немцами, ребят уже в воздухе расстреляли, от 14 тысяч осталось 240 человек… Это был такой кошмар…
– Мы вообще никогда не считались с человеческими потерями… – вставляет сочувственную реплику берущая у него интервью журналистка.
И тут он вдруг вскидывается:
...
– Это неправда. То, что сейчас говорят, что мы не умели воевать, а просто завалили своими трупами всю Европу, – полная чушь. Запад еще тогда хотел отнять у нас нашу победу, преувеличивая роль союзных войск. Но ведь под Сталинградом, переломившим ход войны, умирали одни русские, и до Берлина союзники «не дошли» умышленно, опять предоставив умирать нам, штурмовавшим хорошо укрепленный город. Зато, когда в семидесятые я снимал документальную картину «Память», задавая респектабельным господам в Париже и Лондоне один-единственный вопрос – что они знают о Сталинградской битве? – все пожимали плечами.
Вот оно, значит, как!
Значит, тот его фильм, о котором я говорил Манделю, что участием в его создании ему не стоит гордиться, и который он (Мандель) сам охарактеризовал как «репортаж из жопы», не был для Чухрая случайной обмолвкой. Значит, именно такова была его взвешенная, продуманная, убежденная авторская установка?
Да, именно так.
Вскоре он еще раз подтвердил это в одной из двух своих автобиографических книжек:
...
Я поехал по разным странам. И начал – тогда еще это было не принято – с микрофоном в руках брать интервью на улицах. Я спрашивал прохожих: «Что вы знаете о Сталинграде?» И оказалось, что во всех странах, которые в боях не участвовали, люди ничего толком об этом не знали. «Ха-ха, хи-хи-хи… Да-да… что-то там было, еще при Наполеоне…» В основном это были мужчины – которые, пряча глаза, раздраженно отмахивались или на бегу с плохо скрываемой злостью коротко говорили: «Не знаю!»
Когда я снимал свой фильм, холодная война была в самом разгаре. Она была и кровавой и страшной, под стать «горячей» войне. Моей задачей не было подлить масла в огонь и продолжать ссорить нас с нашими бывшими союзниками. Я лишь предупреждал зрителя: западная пропаганда успешно убедила своих граждан, что только они, наши союзники, победили во Второй мировой войне. Они хотят, чтобы люди забыли о наших жертвах и победах. Они фактически узурпировали наши заслуги и нашу славу.
(Григорий Чухрай. Мое кино. М., 2002)
А в другой, тоже автобиографической, мемуарной своей книге он эту любимую свою мысль еще и развил, углубил и расширил, доведя ее уже до полного исторического абсурда:
...
Вторая мировая война только на первый взгляд была войной антигитлеровской коалиции против германского фашизма, по существу она была задумана и осуществлена как война капиталистического Запада против Советского Союза.
(Григорий Чухрай. Мое кино. М., 2002)
