Книга Подводный ас Третьего рейха. Боевые победы Отто Кречмера, командира субмарины "U-99". 1939-1941 - Теренс Робертсон

– Стойте! – воскликнул офицер. – Я думаю, что вы являетесь немецким военнопленным.

– Что натолкнуло вас на эту мысль? – удивился Хейда, медленно оборачиваясь к сидевшему за столом офицеру.

– Ваша шапка, – ухмыльнулся канадец. – Вы не могли купить такую в магазине. У нее сзади посередине шов, таких не бывает в фабричных изделиях. Зато именно такие изготовляют военнопленные в лагерях.

Спустя три дня Хейда вновь водворился в Боуменвилле. Выслушав его рассказ, пленные еще некоторое время ожидали известий об обнаружении и гибели «U-577». Значительно позже Кречмер узнал, что Шейнберг заметил канадские корабли в перископ еще в самую первую ночь и благоразумно отошел. То же самое повторялось каждую ночь в течение недели, после чего Дёниц приказал ему уходить и возвращаться в свой район патрулирования в Северной Атлантике. Забегая вперед, могу сказать, что «U-577» благополучно пережила войну. А Шейнберг после войны жил в Гамбурге.

Таким образом, единственная попытка побега Кречмера окончилась неудачей. Вскоре после этого он получил инструкции Дёница, предписывающие ему больше ничего в этом направлении не предпринимать и ограничиться передачей информации «лориентских шпионов». А вскоре по радио было передано сообщение о присвоении Отто Кречмеру звания капитана.

Глава 16

Вместе с командой

Команда «U-99» покинула Англию в то же время, что и офицеры, но по прибытии в Канаду их отправили в лагерь для «прочих чинов» Монтейт, который также располагался рядом с озером Онтарио. В лагере находилось около 4000 человек, а лидером среди них стал уоррант-офицер Петерсон, как старший по званию. Спустя всего лишь несколько дней после своего прибытия на новое место люди впервые повстречали скунса. Он мирно спал под половицами в кухне. Было известно, что, если скунса не тревожить, он не станет обороняться, а значит, ужасная вонь никому не грозит. Поэтому первоначально люди мирно сосуществовали со зверьком. Но однажды вечером Клазен увидел его выбегающим из кухни. Решив, что это крыса, моряк вышел на тропу войны и начал энергичное преследование. Ему удалось довольно быстро загнать мохнатого врага в угол. Когда же, воодушевленный близкой победой, Клазен приблизился, чтобы нанести решительный удар, скунс воинственно поднял хвост и показал ошеломленному человеку, как он умеет защищаться. Одежда остолбеневшего Клазена мгновенно пропиталась отвратительным зловонием. Смеющиеся охранники объяснили, что произошло. На протяжении нескольких дней после происшествия пострадавший пускался на всяческие ухищрения, но, несмотря ни на что, продолжал благоухать, будто только что вылез из сточной канавы. И тем не менее он ни за что не соглашался избавиться от провонявшей одежды. Потерявшие терпение соседи по дому как-то ночью выкрали его одежду и сожгли ее.

Умельцы из Монтейта довольно скоро изготовили неподвижный манекен, который должен был заменять беглецов. Его укладывали в постель, и охранники ни разу не обнаружили подмены. Эту «куклу» чаще других использовал бывший десантник по имени Брозик. Он стал одним из первых немецких военнопленных, прибывших в Канаду. И чаще других пытался убежать. Он даже заслужил прозвище «король побегов», потому что использовал самые разнообразные способы, чтобы покинуть лагерь: в пустом ящике из-под хлеба, сквозь дыру в заборе, через подкоп. Он готовил побеги каждую осень, но и не упускал случая воспользоваться любой подвернувшейся возможностью в течение остальных времен года.

Он увлекался музыкой. Поэтому его желание сбежать потеряло свою остроту только после дня Д, когда войска Монтгомери захватили в плен военный оркестр. Музыканты были отправлены в Монтейт вместе с инструментами и давали здесь еженедельные концерты. Их мастерство произвело настолько сильное впечатление на коменданта лагеря, что он даже пригласил на одно из представлений дирижера одного из ведущих в Канаде симфонических оркестров. После окончания концерта именитый гость признался:

– У вас один из лучших в Канаде оркестров. Но мой все-таки лучше.

В начале 1945 года несколько сотен пленных были отправлены в Медсин-Хэт в Альбертсе, где им предстояло работать у местных фермеров. Рабочих рук не хватало, поэтому туда отправляли всех, кто давал слово работать честно. Кассель вызвался ехать добровольно, и его назначили ответственным за работу пленных, которым предстояло претворить в жизнь большой ирригационный проект, в который входило несколько ферм. Сначала он прибыл в Медсин-Хэт, а затем получил приказ подготовиться к поездке в небольшой городок под названием Брукс, где размещались рабочие. Путешествие на поезде оказалось долгим и утомительным. В купе, которое занимал Кассель и сопровождающие его охранники – капрал и рядовой, было жарко и душно. Больше других от этого страдал Кассель, на которого надели шинель, чтобы скрыть немецкую форму. Вагон-ресторан был переполнен военными, ехавшими домой в отпуск. А два солдата, вынужденные охранять военнопленного, с тоской выглядывали в коридор и прислушивались к веселым голосам, звону стаканов и взрывам смеха, доносящимся из ресторана. Они чувствовали себя ужасно обиженными, можно сказать, обездоленными судьбой, и вскоре один из охранников не выдержал.

– Послушай, – доверительно обратился он к Касселю, – нам необходимо выпить. Сейчас мы пойдем ненадолго в ресторан, а ты присмотришь за нашими винтовками. В благодарность мы принесем тебе пива.

Кассель согласился. Все равно ему некуда было деваться – он же дал слово. Он поставил винтовки в угол и приготовился ждать.

Прошел час. Поезд остановился на небольшом полустанке. В вагон вошел офицер и уселся напротив Касселя. Когда поезд тронулся, он завел разговор о том, какой все-таки странной теперь стала форма у военных моряков. Он еще немного поговорил и заснул. Кассель, который больше не мог выносить жару, расстегнул шинель. Через некоторое время офицер пробудился и потрясенно уставился на немецкую морскую форму своего недавнего собеседника и украшавший его грудь Рыцарский крест.

– Так, значит, ты нацист! – воскликнул он и с опаской покосился на две винтовки за спиной у немца.

Кассель уже успел привыкнуть к тому, что его часто называли нацистом, поэтому ответил совершенно спокойно:

– Нет, – сказал он, – я не нацист. Я немец.

Он объяснил, почему оказался в купе один, и попросил офицера не делать ничего, что могло бы повредить его охранникам, которые не имели в виду ничего плохого, просто немного устали.

Пока Кассель говорил, канадец бочком осторожно двигался к двери. Когда расстояние до нее показалось ему безопасным, он, не дослушав собеседника, выскочил в коридор и бодро рванул в сторону вагона-ресторана, крича, что по поезду бродит нацист, вооруженный двумя винтовками сразу. На вопль из вагона-ресторана появилась большая группа солдат, которые решительно ворвались в купе и застыли в недоумении, увидев спокойно сидящего Касселя, который приветливо улыбнулся, помахал им рукой, не делая никаких попыток схватиться за стоящее в углу оружие. В конце концов ситуация разрешилась к обоюдному удовольствию громким смехом, после чего добродушные канадцы притащили Касселю пива, еды и сигарет. А вскоре появились и охранники. Они уже изрядно выпили, но вовсе не собирались на этом останавливаться. Они решили выйти на станции и послать за машиной, которая забрала бы Касселя. После чего они бы смогли продолжить выпивать в поезде.