Книга Данте. Жизнь. Инферно. Чистилище. Рай - Екатерина Мишаненкова

Пусть отягченная чужим позором совесть Иль им покрытая по собственной вине — Найдет правдивую своих деяний повесть Чрезмерно горькою. Будь искренен вполне, И пусть почешутся подверженные зуду». Вначале речь твоя понравится навряд; Когда ж со временем ее переварят — Здоровой пищею ее признают всюду. Пускай же голос твой как ветер прошумит, Который иногда среди лесной дубравы Вершины самые высокие крутит. И, наступая так, ты будешь знаменит. Вот почему лишь те, кто мог достигнуть славы Являлися тебе: среди небесных сфер, В пучине, на горе. Для смертных не блестящий, Неведомо для всех откуда исходящий — Неубедительным является пример.

«Божественная Комедия».

Перевод Ольги Чюминой.

В пределах «дневной планеты» — на Юпитере — Данте видит, как праведные души, меняя свое положение, составляют пылающие надписи. Он читает: «Любите справедливость судящие землю» — истина, возвещенная правителям еще Соломоном. Новая диспозиция праведников — они сначала образуют голову орла, а затем и весь силуэт священной птицы — символа Юпитера и Римской империи. Золотая пылающая птица сияет среди мириад звезд на серебристом фоне планеты…

Данте заставляет самого апостола Петра произнести на восьмом небе звезд страстную тираду против порочных пап. Пылая святым негодованием, Петр говорит, что не следует удивляться, что облик его принимает алый цвет Марса, — это оттого, что на его месте воцарился недостойный (папа Бонифаций VIII). Падению церкви радуется в преисподней Люцифер. Звучат обличающие слова апостола:

О, не дивись тому, что цвет мой изменился, Он изменяется и у других светил. Пришлец, что на моем престоле воцарился, Бесправно мой престол, престол мой захватил, Оставшийся в глазах Творца незамещенным, И сделал скопищем нечистым и зловонным Мое кладбище он, чему безмерно рад Мятежник, сверженный отсюда прямо в Ад!

«Божественная Комедия».

Перевод Ольги Чюминой.

Следует особо отметить трижды повторяющееся эмоциональное «на мой престол». Не для того создана божья невеста — церковь, чтобы стяжать золото, не для того погибли праведники, чтобы их преемник пристрастно разделял крещеных на своих противников и приверженцев. Ключи св. Петра стали гербом на боевом знамени папы, который водит дружины против христиан и скрепляет образом Петра на печати лживые и продажные грамоты. Петр повелевает поэту:

В телесном образе на землю возвратясь, Все то, что я не скрыл, — поведай не таясь.

«Божественная Комедия».

Перевод Ольги Чюминой.

Инвектива апостола Петра против дурных пап заканчивается предсказанием о жалкой участи, ожидающей Климента V и Иоанна XXII — они низвергнутся в адскую бездну вслед за Бонифацием VIII.

В восьмом звездном небе Данте подвергается экзамену апостолов Петра, Якова и Иоанна, вопрошающих его о сущности трех богословских добродетелей: веры, надежды и любви. Данте сравнивает себя с бакалавром на экзамене у строгих и справедливых магистров. Это сравнение возникло из воспоминаний о диспутах в Болонском и Парижском университетах.

И в небе звезд не оставляет изгнанника тоска по Флоренции. Он мечтает о столь желанной его сердцу славе на родной земле. Данте надеется — настанет время, когда его, автора поэмы, созданной в тяжких трудах, признают на родине. Он вернется домой, и сограждане увенчают его лаврами в баптистерии Сан Джованни, где он был крещен ребенком.

В двадцать шестой песне Данте рассказывает о своей встрече с предком человечества — Адамом, и узнает от него, что в Земном Раю Адам пробыл недолго — всего несколько часов. Он был изгнан оттуда за то, что нарушил волю божества, стремясь узнать больше того, что было ему дозволено. Таким образом, грехопадение человечества было вызвано любопытством, гордыней и непослушанием. Это также грехи Люцифера, послужившие причиной его падения, нарушившего изначальную гармонию космоса. За эти грехи, а не только за предательский совет попал в ад Улисс; они были свойственны и самому Данте. Данте исповедуется в грехе гордыни и не может обуздать бесконечной своей любознательности.

Окрепший взгляд Данте встречает взор Беатриче и в несколько мгновений возносится в Эмпирей. Райской Розе девятого неба посвящены последние три песни «Божественной Комедии». Поэт вступил из мира времени в мир вечности, он уже не в состоянии описать улыбку и красоту Беатриче:

…Любви святая сила На Беатриче вновь направила мой взор, И если б все хвалы, какими до сих пор Я осыпал ее, теперь возможно было Соединить в одну — подобная хвала Была бы чересчур на этот раз мала. Сиянье красоты ее превосходило Воображение бессильное мое, И лишь Создатель мог Один понять ее. Сильней, чем кто-либо среди певцов доселе, Поэтов нынешних или былых времен — Отныне я своим сюжетом побежден, Как не выносит тот, чьи очи ослабели, Свет солнечных лучей, так не могу и я Улыбку передать небесную ее. Я в честь ее слагал немолчно песнопенья, Со дня того, когда увидел дивный лик Впервые на земле, до этого мгновенья, И грани творчества отныне я достиг. Красу, представшую в сиянье несравненном, Другому — более великому — певцу Прославить надлежит напевом вдохновенным, Я мой великий труд здесь привожу к концу.

«Божественная Комедия».

Перевод Ольги Чюминой.

Сначала Эмпирей предстоит перед его взором, как огненная река, вспыхивающая бесчисленными искрами, по берегам которой растут огненные цветы, подобные рубинам. Но, привыкнув к сиянию, он видит небесных духов, двигателей космоса, носителей первоначальных идей. Цветы претворяются в праведников. Созерцая огненный круг с престолов Небесной Розы, души блаженных разделены: половину лепестков Розы занимают иудеи, которые верили в мессию. Свободных мест мало во второй половине, отведенной для христиан; там Данте видит пустующий трон, ожидающий Генриха VII.

Данте должен расстаться со своей прекрасной водительницей. Последние слова, которые произносит Беатриче в Небесной Розе — снова не о небесном, а о земном. Они превращаются в последнюю инвективу, предрекающую падение нечестивых пап в ту темную область, где находится Симон Маг.

И вот Беатриче исчезает, подобно тому как исчез в Земном Раю при ее появлении Вергилий, но улыбка Беатриче доносится к Данте, как волна света. Она садится рядом с Рахилью и Евой у подножья престола богородицы. Данте не остается один, рядом с ним по просьбе Беатриче встает святой Бернард Клервосский, третий, и последний, вожатый поэта, духовный покровитель ордена тамплиеров. В Эмпирее пространство становится «искривленным», сферическим, все материальное — светом, исчезает понятие «верхних» и «нижних» сфер. В Небесной Розе лунные пределы являются не только «нижними», но и крайними; в центре вселенной — три огненных круга, неиссякаемая сила космоса, изначальный Амор — «любовь, движущая солнце и остальные светила». Весь мир в представлении Данте управляется этическим началом, гармонизирующим вселенную. Бездны космоса подчинены единому закону. Случайное превращается в необходимое, свобода воли сливается с предопределением. Золотая цепь неоплатоников соединяет земное и небесное.