Книга Город. Штурм Грозного глазами лейтенанта спецназа (1994–1995) - Андрей Загорцев

Да что же там такое? Все видят, а я нет. Наконец я все-таки рассмотрел в темноте, в проломе дома напротив, силуэт большого грузового автомобиля.

Рядом орал старлей:

— Мы когда перекресток пробежали, там есть арка, въезд во двор. Вы когда вперед пошли, я досмотрел, так вот, за этой аркой сразу дворик и что-то типа гаража для большегрузов. Скорее всего, стена этого гаража обвалилась, наши расхреначили, а это та самая зенитка, которая здесь выеживалась перед нами.

Действительно, очень удобно: выехал на улицу, выскочил на перекресток, дал очередь по нашей девятиэтажке, сдал назад, потом завернул в арку — и нет никакой зенитной установки.

Если бы зенитка еще раз нас обстреляла, мы наводили бы миномет дальше вдоль улицы и не подумали бы о том, что установка прямо перед носом. Хотя за эту ночь и так достаточно: один подбитый танк и ЗУшка — я думаю, хватит.

Прибежал Осипов, прикрывавший отход групп, тоже наступил мне на ногу и плюхнулся справа. Мы начали ему показывать на стенку, в проломе которой виднелся автомобиль.

Осипов сказал что-то по станции, и один из его бойцов притащил ночной бинокль в огромном зеленом пластиковом чехле. Смотрели каждый по очереди; действительно, в зеленом цвете бинокля явственно было видно кабину КамАЗа и часть ЗУ-23.

Решили просто наблюдать и для одной БМП назначить дополнительный сектор обстрела, дав точную привязку. Стрельба постепенно стихала, боевики, задавленные огнем, постепенно снизили темп стрельбы и ее интенсивность, а потом и вовсе смолкли. В «ночник» я рассмотрел немногочисленные группки, отбегающие дальше по улице, в том направлении, откуда мы пришли. И тут Осипов высказал все, что он думал про нас с Романовым. Причем услышали мы с Лехой совсем не то, чего ожидали.

— Ну что, летехи, вы хоть поняли, что было бы, если бы не ваше желание провести поиск?

— И что бы было? — ответили мы в один голос и приготовились защищаться.

— Да все просто. Сами подумайте: для чего они подогнали в этот район танк, для чего им нужна зенитная установка? Ведь тут все очень просто: район, который мы более-менее контролируем, проходной для них в центр города, занятая девятиэтажка господствует в архитектуре, через нас не пройти, не проехать технике для боев в центре города. При помощи танка, если лупить по верхним этажам, которые доступны для огня пушки, прямо из-за завала, на который наткнулись при поиске, можно сбить всю нашу систему наблюдения и выкурить нас ниже. Тут как раз бы и ЗУшка подключилась и начала работать по нижним и средним этажам, и все — полный трындец, тут не высунуться. И вариант только отходить с другой стороны. Так духи еще и заранее свою пехоту подтащили, чтобы при более-менее мощной огневой поддержке обойти домишко. А потом и ударить с двух сторон по технике между гаражами и зажать нас в подъездах, чтобы мы не вышли и не развернулись в боевые порядки. Мы на перекрестке как раз на этих духов, просочившихся заранее, и наткнулись. То есть получается, мы заранее нанесли контрудар и благодаря внезапности сорвали к чертям все их планы. Они еще не скоро опомнятся. Но, я думаю, они сейчас просто будут обходить этот район стороной, им уже тяжело приходится в центре — там вообще полный ад творится.

Я во время речи Осипова потихоньку обдумывал его слова и анализировал все случившееся. Действительно, боевики уже скапливались в домах, как раз на самом удобном направлении для обхода. Из-за каменного завала мочить по верхним этажам нашей многоэтажки — милое дело. Ни хрена бы мы не смогли сделать этому танку, очень хорошее укрытие получалось, да и расстояние для наших гранатометов приличное. Зенитная установка, выехав из укрытия, не дала бы нашим БМП выскочить с позиций.

Наверное, Осипов действительно прав и нам, как обычно, сказочно повезло: опередили боевиков буквально на чуть-чуть и отделались малой кровью, да еще Лехины гранатометчики завалили танк.

А теперь, немножко отдышавшись и обдумав свое положение, можно попытаться вытащить из развалин напротив КамАЗ с зенитной установкой. Романов горел желанием заиметь в своем подразделении такую же оборудованную машину, как у меня, да еще взгромоздить на крышу дома зенитную установку. То, что КамАЗ был обычный, бортовой и без тента, его волновало мало.

— Да и по хрен, потом еще где-нибудь прицеп под бойцов надыбаю, а в этом душ сделаю, как у вас, и каюту себе для проживания, — разглагольствовал он, рассматривая КамАЗ в «ночник» через дыру в стене.

На «дело» пошел сам Леха со своими пехотинцами и Паша Озернов, соорудивший два подрывных заряда. Просто расстрелять стену из пушек БМП, чтобы она разрушилась, старлей категорически отказался, боясь повредить машину. В компанию добытчиков затесался фанатеющий «камазист» Садыков, явно имеющий какие-то свои виды на еще не пригнанный автомобиль. Я сперва повыпендривался, не отпускал, мотивируя наличием в группе всего одного водителя, да и то непонятно как к нам попавшего, однако плюнул на все и, строго-настрого наказав, «если убьют, не возвращаться», отпустил татарина.

Сам я потопал в девятиэтажку, решив вести наблюдение с более высокой точки, приказав оставшемуся составу группы быть в готовности выдвинуться на помощь.

В нашей комнате, на трофейной кровати, свесив ноги и спустив штаны, сидел Григорович и шипел на фельдшера, который колдовал над его раной.

— Док, что у Григасика с ногой? — спросил я, подходя поближе.

— Все у него в порядке, ляжку осколками зацепило и парочка в мясе засела. Один вытащил, а другой он не дает — вертится и брыкается, а делов всего на пару минут.

— Ходить-то он будет?

— Да хоть сейчас пусть встает и уходит, только железо гулять попрет по мясу. Вы его командир, подержите, что ли.

Я вздохнул и со всей силы обхватил Григоровича поперек туловища. Боец задергался, попытался здоровой ногой заехать фельдшеру в нос и выдернуть раненую. Однако зря: «док» зажал раненую ногу между колен, увернулся от здоровой и начал орудовать блестящей железякой в ране.

— У-у-у-у-у! — засвистел-завизжал Григорович.

— Все, — сказал фельдшер и покрутил перед носом снайпера щипцами с зажатым в них маленьким окровавленным кусочком железа. — Смотри, болезный, эта хрень тебе бы по мышцам как прошлась, а так — подумаешь, мясо потыкало. Сейчас перевяжу, и вали обнимайся со своей винтовкой.

— Мудак, — сказал Григорович, — мне же не больно было, а щекотно!

Я отпустил бойца и высказал ему о том, что из-за него теперь у меня моральная травма, хотя травмы могло бы и не быть, если бы вместо снайпера была грудастая блондинка…

Григорович еще немного побурчал, натянул брюки от «горки», картинно прихрамывая, поплелся в угол комнаты, забрал свою винтовку и убыл на крышу. Расспросив у фельдшера про здоровье раненых и съев какую-то таблетку, которую мне всучили, я тоже пошел на выход.

Паша заложил заряды и отбежал за корму БМП. Через несколько минут грохнуло, и стена обвалилась наружу, в сторону улицы. Романов выждал и махнул рукой. Боевая машина осторожно поползла к разрушенной стене, бойцы двигались за кормой. Остановились первая тройка, забежала вперед и залегла среди кирпичей. Осмотрелись, посветили вовнутрь фонариками и только потом нырнули внутрь. Что происходило внутри, мне с крыши уже не было видно. БМП еще сдала вперед и чуть ли не въехала носом внутрь гаража. Выскочил механик, пробежался по броне, вытащил с кормы бухту троса и закинул внутрь. Бойцы выбежали на улицу и залегли вдоль остатков стены. Боевая машина начала сдавать задом и выволакивать на свет божий спрятанный боевиками КамАЗ. Машина застопорилась: кабина застряла в кирпичном проеме. Из КамАЗа выскочил какой-то боец (скорее всего, мой татарин), замахал руками, побегал вокруг, что-то проорал Романову и снова нырнул в кабину. БМП дернулась еще раз, КамАЗ завелся и самостоятельно протиснулся сквозь пролом, бойцы отцепили трос и начали отходить к гаражам перед нашей девятиэтажкой, прикрывая с боков обе машины.