Книга Госпожа замка Меллин - Виктория Холт

– Но мне нечего надеть.

– Ничего, черную шляпку я для вас найду и дам черной тесьмы, чтобы обшить пелерину. Наверно, этого достаточно, ведь мы пойдем только на кладбище. Для церкви бы не хватило, но с другой стороны, вам туда и не следует идти… ведь вы всего навсего гувернантка, да и господ, наверно, много понаедет, чтобы проститься с покойным, так что церковь будет забита.

Было решено, что мы с миссис Полгрей пойдем на кладбище.

Похороны сэра Томаса были пышными и торжественными, в соответствии с его положением в обществе герцогства Корнуэльского. Народу приехало много, и мы с миссис Полгрей наблюдали за церемонией, стоя на почтительном расстоянии. Ее это огорчило, а меня обрадовало.

С меня хватило вида вдовы в струящихся черных одеждах и красивой, как всегда. Ее прекрасное лицо было скрыто черной вуалью. Но черный цвет шел ей не меньше зеленого и лилового, которые были на ней на Рождество. Движения ее были грациозны, и в черном она казалась еще более стройной, чем в ярких цветах, которые носила обычно, очень женственной и трогательной.

Коннан тоже был на похоронах, как всегда, изысканно элегантный. Мне казалось, что увидев выражение его лица, я пойму, что он чувствует. Но лицо его ничего не выражало, как будто он не хотел, чтобы кто-нибудь знал, о чем он думает. Учитывая нынешние обстоятельства, это, наверно, было к лучшему.

Подъехал катафалк, запряженный лошадьми с огромными черными плюмажами, и шесть человек перенесли накрытый черным и пурпурным бархатом гроб в церковь. Было много цветов. Провожающие покойного были в глубоком трауре, даже белые носовые платки обшиты черным.

Холодный ветер развеял туман, и зимнее солнце ярко осветило позолоту опускаемого в могилу гроба. На кладбище было очень тихо, только слышались крики чаек.

Когда все было кончено, провожающие, в том числе Коннан, Селестина и Питер, вернулись к экипажам и отправились в Треслин Холл. А мы с миссис Полгрей пошли домой, где она настояла на чашечке чая с обычным дополнением. За чаем глаза ее возбужденно блестели, и я видела, что она с трудом сдерживается. Но миссис Полгрей так и не сказала ничего о том, как эта смерть может повлиять на всех нас в Маунт Меллине. Так велико было ее почтение к мертвым.

Сэра Томаса не забыли: его имя часто упоминалось в течение следующих нескольких недель. Когда кто-нибудь вспоминал чету Треслинов, миссис Полгрей многозначительно покачивала головой, но глаза оставались проницательными и настороженными.

Дейзи и Китти были менее сдержанны. Принося по утрам воду, они не торопились уйти. Мне очень хотелось знать, что говорят в доме, но было неловко спрашивать, поэтому я хитрила, и, кажется, мне удавалось их разговорить так, что они этого и не подозревали. С другой стороны, девчонки всегда были непрочь поболтать.

– А я вчера леди Треслин видела, – как-то утром сообщила Дейзи. – Несмотря на траур, она на вдову мало похожа.

– Да? Почему же?

– Не спрашивайте, мисс. Она бледная была, без улыбки, но что-то было такое в ее лице… понимаете, мисс.

– Боюсь, что не понимаю.

– Я была с Кэт. Она то же самое сказала. Что она будто ждет и довольна, что ждать осталось недолго. Хотя мне бы показалось, что год – это очень долго.

– Год? Почему год? – спросила я, прекрасно зная почему.

Дейзи взглянула на меня и хихикнула.

– Им сейчас некоторое время нельзя часто видеться, мисс. Он ведь здесь умер… можно сказать, на нашем пороге. Так и сказать могут, что они внушили ему умереть.

– Ну, это просто глупости, Дейзи. Как можно внушить кому-нибудь смерть?

– Да в том-то и дело, что тут ничего нельзя сказать точно.

Разговор приобретал опасный оборот, и я отослала ее, сказав, что должна торопиться, так как уже опаздываю, а когда Дейзи ушла, подумала:

– Значит, разговоры о них идут. Говорят, что он умер по чьему-то внушению. Ну, если это пока все, то не опасно.

Интересно, насколько они осторожны. Помнится, Филлида говорила, что влюбленные похожи на страусов: прячут головы в песок и, никого не видя, думают, что и сами никому не видны. Но этих двоих нельзя назвать неопытными любовниками.

Нет, думала я с горечью, наоборот, они очень опытны. Прекрасно знают людей, которые их окружают, и будут осторожны.

Несколько часов спустя, гуляя в лесу, я услыхала топот копыт неподалеку, а затем – голос леди Треслин:

– Коннан. О, Коннан!

Итак, они встретились… а встречаться так близко от дома вне всякого сомнения опасно и глупо. Меня скрывали от них деревья, но я ясно слышала обрывки их разговора.

– Линда! Тебе не следовало сюда приезжать.

– Я знаю… знаю… – она понизила голос, и конца фразы я не расслышала.

– Послать записку… – это уже Коннан. Его я разбирала лучше, может быть потому, что хорошо знала звук его голоса. – Твоего человека мог увидеть кто-нибудь из слуг. Ты же знаешь, как они болтают.

– Я знаю, но…

– Когда оно пришло?…

– Сегодня утром. Я должна была сразу же показать его тебе.

– Это первое?

– Нет, было еще одно два дня назад. Поэтому мне необходимо было видеть тебя, Коннан. Несмотря ни на что… Я боюсь…

– Это просто чьи-то злые шутки, – сказал он. – Не обращай внимания. Забудь.

– Но ты прочитай, – воскликнула она. – Прочитай!

Несколько минут было тихо, потом Коннан сказал:

– Понятно. Тогда остается одно…

Они тронули лошадей и спустя мгновение могли меня обнаружить. Я поспешила прочь. На душе было тревожно.

В тот же день Коннан уехал.

– По делам в Пензанс, – сообщила мне миссис Полгрей. – Сказал, что не знает, когда вернется.

И я подумала, не связан ли его внезапный отъезд с дурной вестью, которую сообщила ему утром в лесу леди Треслин.

Прошло несколько дней. Мы с Элвиной возобновили занятия. Теперь к нам присоединилась Джилли.

Работая с Элвиной, я давала Джилли простенькие задания, например, пересчитывать костяшки на счетах или писать буквы на подносе с песком или грифельной доске. Ей это нравилось, и мне казалось, что ей хорошо со мной, что она чувствует себя в безопасности. Когда-то она доверяла Элис и теперь перенесла свое доверие на меня.

Элвина поначалу взбунтовалась, но напомнив ей о необходимости быть добрым к слабым и беззащитным, я в конце концов настолько пробудила ее сочувствие, что она хоть и неохотно, но согласилась с присутствием Джилли на занятиях. Теперь же время от времени она бросала в ее сторону заинтересованные взгляды.

Коннана не было уже неделю, когда однажды холодным февральским утром в классную вошла миссис Полгрей. Это меня удивило, так как она редко прерывала занятия. В руке она держала два письма и была возбуждена.