Книга Андрей Тарковский. Жизнь на кресте - Людмила Бояджиева

«Мы все, кто работали с Тарковским, выдерживали испытание на прочность, на выносливость, на терпеливость. Он сам к себе был беспощаден в работе — для него мелочей не было, и от нас требовал того же. Поблажек ни себе, ни другим не давал».

С Тарковским было трудно работать даже тем, кто разделял его взгляды. Многие уходили. Однако дело было не только в резком характере самого Тарковского и спонтанности творческих решений. Людей отвращала та ситуация барственности, которую создавала Лариса, чувствовавшая себя «хозяйкой» на площадке. Повадки заправской купчихи, видимо, были у нее в крови, и методы, которыми она расправлялась с неугодными ей людьми, многим казались отвратительными. Так случилось и с Александром Кайдановским — актером, по всем меркам близким эстетике Тарковского. Однако Александр дружил лишь с Солоницыным и проклинал тот момент, когда связался с этим фильмом. Он страдал от «гадючной» атмосферы в группе: от самодурства «бандерши» Ларисы, подобострастия ее команды. Да и сам маэстро, пребывавший в постоянном нервозе, способный накричать, обидеть, не придавал энтузиазма участникам производственного процесса.

Трудно понять, как реагировал Тарковский на поведение жены. Неужели он всего этого не видел, не замечал? Или не хотел знать, желая сохранить привычный образ жизни? Но Тарковский не умел актерствовать, приспосабливаясь к неприемлемым нормам быта. А значит, манипуляция людьми его устраивала? Ларисиными руками делалась грязная работа, от которой он сам отстранялся?

Не стоит забывать, что поэт кино Тарковский — человек не от мира сего, сочетающий в себе самые разные образы и психологические модели. Гениальность или высокая степень одаренности — всегда аномалия, гипертрофия одних способностей за счет подавления других.

Да, в творчестве он был примером бескомпромиссности, честности — рыцарем высоких идей. На территории кино он чувствовал себя неким воином вечных истин, защитником нравственных идеалов. Полем его боя было мироздание, целью — спасение человечества.

Однако его глубинная разработка структуры личности несет оттенок прозекторского интереса: разъять, изучить механизм, проникнуть в суть. Сам же человек, в быту, в повседневности, Тарковскому был малоинтересен.

5

«Сталкер» был принят без особых придирок и вышел на экраны в 1980 году. Фильм удостоился хорошего проката, а постановочные деньги получил не только Андрей как режиссер и художник но и Лариса — как второй помреж Тарковского. Он стал лауреатом итальянской премии «Давид ди Донателло» и получил специальный приз «Лукино Висконти». Размечтавшись, Тарковский снова подал заявку на «Гамлета» и «Идиота». Но Ермаш выдерживал свой принцип: категорически пресекать всякую возможность встречи Тарковского с шедеврами классики. Спешно запустил фильм Александра Зархи «Двадцать шесть дней из жизни Достоевского» с Солонициным в главной роли и растерянно развел руками перед осатаневшим от бесконечных отказов Тарковским: мол, и рад бы дать добро на «Идиота», да куда ж сразу два фильма?

В СССР существовала иезуитская практика — режиссерам-изгоям, с трудом пробивавшимся на экраны на родине, но популярным на Западе, давали поощрение, дабы попридержать в родных краях, а если и уедет, то и грешить ему не на что — получил от государства заслуженное признание. В 1980 году Тарковскому дают звание народного артиста РСФСР. Не заблуждаясь относительно весомости поощрения, Тарковский уже мало рассчитывал на разрешение работы над новым фильмом. А работать как никогда хотелось.

— Я сейчас себя чувствую настолько сильным, настолько творчески высоко, настолько велико мое желание работать, но где, где эта работа? — говорил Андрей приехавшему в Москву из Италии Тонино Гуэрре.

Тогда уже люди кино и литературы знали про невероятную энергетику деятельного Тонино, безграничность его фантастической любви к людям и миру, обширность вклада в киноискусство.

Писать юноша начал еще в нацистском концлагере. После войны окунулся в мир кино, как раз бурно расцветшего в Италии. Создал сценарии к фильмам, которые вошли в золотой фонд классики мирового кино, работал с самыми выдающимися режиссерами. Для Микеланджело Антониони Тонино написал сценарии к фильмам «Приключение», «Ночь», «Затмение», «Красная пустыня», «Блоу-ап», «Забриски Пойнт», «Тайна Обервальда», «Идентификация женщины». Вместе со своим близким другом и земляком Федерико Феллини придумал пьесу «Амаркорд», которая позже превратилась в знаменитый фильм. Потом были «И корабль плывет», «Джинджер и Фред», «Репетиция оркестра» и «Казанова».

Тонино с Лорой, своей русской женой-красавицей, уже много лет жил среди гор Тосканы в небольшом домике в городке Пеннабилли в окружении собак и кошек, с гончарной мастерской, холстами живописи, рисунками — он полон идей и осуществляет их по возможности собственными руками. (В саду скульптур у дома Тонино появится и памятник Тарковскому в виде часовни с навек закрытыми дверями.) На стенах городских домов поэт развесил керамические таблички с философскими изречениями, которые собирал всю жизнь. Стихи Тонино Гуэрры перевела на русский его близкий друг — Белла Ахмадулина.

В Римини в честь своего друга Федерико Феллини, родившегося здесь, Тонино открыл ресторан, который украсил своими рисунками.

Тонино, в доме у которого регулярно собирались самые замечательные люди мира искусства, знал о Тарковском, видел и ценил его фильмы. Они давно были знакомы, и Тонино не раз предлагал Андрею сделать фильм вместе. Его визит к Андрею в Москве не был формальным. Тонино пришел предложить помощь.

— Понимаю, понимаю… — Тонино немного говорил по-русски, в основном же переводчиком «работала» Лора. — Тебя здесь держат на голодном пайке. Правильно я сказал? Не дают снимать кино.

В розовой рубашке и одном из любимых пестрых вязаных жилетов, он по-прежнему был живописно красив и масштабен, неуловимо напоминая Андрею отца. Хотя и радостное выражение лица и голоса, и бурная итальянская жестикуляция отличались от строго-сдержанной манеры Арсения Александровича.

— Не дают! — выразительно вздохнул Андрей.

— Его совершенно измучили! — всплеснула руками Лариса, накрывшая «русский стол» с солениями и домашними пельменями. — Простои годами, а с выходом каждого фильма — настоящая пытка.

Лора перевела сказанное мужу.

— Я понял — пытка. Это плохо, — глаза Тонино задорно прищурились: — Надо их побеждать! Тебе надо ехать снимать в Италию, Андрей. Будем делать совместное производство!

— Меня не пустят.

— Почему? Вместе! — Тонино скрестил пальцы: — Россия, Италия. Я буду писать бумаги.

— Они хитрые.

— Я больше хитрый. Умею напомнить, что Гуэрро — это значит «война». Со мной лучше мир.

— Он никогда не воюет! — засмеялась Лора, тряхнув золотой гривой.

— Воюет, воюет! — запротестовал Тонино. — Вот этот рубашка хотел одеть и одел!

— Шутит, это я его заставила. Тонино воюет за чистоту вод в местной реке, за экологию. Он старается сберечь наш край.