Книга Тепло твоих губ - Алина Феоктистова

— Этого же нет в учебнике, — не выдержав, возмутился он.

— Конечно, нет, — согласился Белоусов. — Но я еще на первой лекции предупредил ваш курс, что читать буду не по учебнику. Время идет вперед, многие сведения устаревают, много нового открывают ученые, в том числе и я. Кстати, моя программа утверждена в Министерстве образования и одобрена ректоратом института, где вы, молодой человек, имеете честь учиться. Но вы этого не знаете, лекций вы не посещали, и ничего, кроме «неудовлетворительно», я вам поставить не могу. Не имею, знаете ли, права, невзирая на ваши многочисленные таланты, о которых премного наслышан.

Тут кто-то из однокурсниц вывел из аудитории Элю, которой вдруг стало плохо. Олег вышел следом, поняв, что экзамена ему не сдать ни с первого, ни со второго раза. В коридоре стояла бледная, почти зеленая Эля.

— Олег, клянусь мамой, я не знаю, кто ему сказал, — бросилась она к Олегу. — Кому-то больше нечем заняться, и ему сообщили. А может, он и сам догадался.

Олег вернулся в общежитие, позвонил своему педагогу.

— Я обо всем знаю, голубчик, — сказал профессор. — Вопрос о вас ставился на кафедре. Слишком много уж вы пропустили. Между прочим, не только философ против вас, но и преподавательница английского. Не понимаю, чем вы так досадили Белоусову! Учтите, он авторитетный музыковед, и с его мнением у нас в институте все считаются. Мне очень жаль вас, голубчик, но… Попробуйте-ка сами как-нибудь с ним договориться.

Поблагодарив профессора за совет, Олег повесил трубку и застыл в тяжелом раздумье. Итак, семья Белоусовых предоставляла ему два выхода из положения. Первый — он поступает так, как велит ему сердце, то есть уезжает, а потом женится на Марине… Да, но что его в этом случае ждет? В лучшем случае музыкальная школа в районном центре, если там есть места. Конечно, можно поехать в Саратов, попробовать перевестись на младший курс. Но кто поручится, что и туда не достанет рука всемогущего Белоусова? Значит, самому искать работу? Но какая работа может быть в провинции для недоучившегося пианиста? Должность клубного массовика-затейника, которую, кстати, врач предрекал Марине. Олег даже застонал вслух. Нет, он не сможет, не посмеет предать свою любовь. Но у него, Олега, есть долг и перед своим талантом. Он не только хочет заниматься любимым делом… Он мечтает писать прекрасную музыку и дарить ее людям.

Олег снова не спал всю ночь, но утром с тяжелой головой и кругами под глазами пошел на консультацию по английскому.

— Я должна допустить вас к экзамену, хотя не хотела бы этого делать, — сказала преподавательница. — И должна сказать, шансов сдать мой предмет у вас нет никаких.

Он не сомневался в этом и пришел лишь ради того, чтобы увидеться с Элей.

— Она нездорова, — сообщила подруга. — Она мне звонила, сказала, что вряд ли появится в ближайшие дни. У нее сильный токсикоз, в основном на нервной почве.

Пришлось выяснять телефон Белоусова в деканате.

— Олег, это ты? — Голосок у Эли был тихий и несчастный. — Знаешь, я так рада тебя слышать. Прости меня, если можешь…

Олег открыл рот для глубокого и сильного вдоха — совсем как пловец перед прыжком в воду.

— Почему ты молчишь? — всхлипнула Эля. — Ты сердишься?

И он не выдержал — «прыгнул».

— Ты согласна выйти за меня замуж? — спросил он Элю.

— Что? — На этот раз замолчала она.

— Я спрашиваю, ты согласна стать моей женой? — повторил он.

— Но ты не любишь меня, ты любишь Марину, — вздохнула Эля.

— Эля, я… — Олег на секунду запнулся, но тут же продолжил: — Я люблю тебя и прошу стать моей женой.

На том конце провода раздалось шмыгание носом, потом Эля спокойно произнесла:

— Конечно, не годится ребенку расти без отца. Я могу сказать об этом родителям, но ты не передумаешь? Хотя, что я говорю, прости.

Через три дня вместе они сдавали английский язык. Эля делала перевод текста за себя и за него, а преподавательница делала вид, что не замечает: женщин в положении расстраивать не рекомендуется. Еще через три дня, когда все студенты уже отдыхали на каникулах, они вместе явились пересдавать экзамен по музлитературе. К тому моменту их заявление шесть дней уже лежало во Дворце бракосочетания. Эля экзамен прошлый раз не сдала, потому что почувствовала себя нехорошо на первом экзамене, и хвосты были лишь у них двоих. Кстати, и в деканате, где они вместе получали допуск, он сразу же ощутил изменившееся к себе отношение. Декан приветливо улыбался, разговаривал как с хорошим приятелем. А профессор Белоусов, когда они заявились к нему в аудиторию, лишь махнул рукой, когда Олег попытался взять билет, и вывел ему в зачетке его постоянную оценку по музлитературе. Олег, однако, не ушел, а сел дожидаться свою невесту на заднюю скамейку.

Надо сказать, что с дочкой, профессор не был столь любезен и, несмотря на ее положение, придирчиво гонял ее чуть ли не по всему курсу. Впрочем, Эля, как всегда, отвечала блестяще. После экзамена она предложила отправиться в кафе и обмыть благополучное окончание сессии…

Олег выпил три рюмки коньяку, впервые нормально поел за последние дни. Домой, в общежитие, он вернулся отяжелевший и почти успокоившийся. Но в «общаге» его поджидал новый сюрприз. Всегда добродушная, приветливая тетя Паша сделала каменное лицо и буквально сквозь зубы процедила, что ему только что звонила Марина… Но «девочки» сказали, что Романов где-то гуляет (это тетя Паша, разумеется, прибавила от себя), и Марина пообещала позвонить еще раз, попозже.

Олег представил себе, как Марина глубокой ночью идет по берегу Волги на переговорный пункт, и ему стало плохо. Через полтора часа на вахте раздался телефонный звонок. Тетя Паша тут же поднялась со стула и прошествовала в коридор. Олег буквально сорвал трубку с рычага.

— Олег, почему ты не приехал на каникулы? — Голос у Марины был тихий, приглушенный расстоянием.

— Я завалил сессию, — честно ответил он.

— Правда? — Ее голос, в котором звучали никогда ранее не слышанные им надтреснутые ноты, тут же стал таким, как всегда, спокойным. — А мне твои соседки только что такую чушь про тебя сказали. Ты прости, что им поверила, пожалуйста.

— Марина, слушай… Слушай меня, — он заговорил, постепенно повышая голос. — Слушай меня, родная — он почти уже кричал. — Я скоро приеду и все тебе объясню.

— Что объяснишь? — не поняла она. И, помолчав, спросила: — Я хочу знать только одно — скажи, ты по-прежнему меня любишь?

— Люблю, — почти крикнул он. — Люблю!

— Значит, все в порядке, — она повесила трубку прежде, чем он успел что-то добавить.

Олег поднялся в свою комнату и с размаху бросился на кровать. На следующий день он сообщил невесте, что уезжает домой, в Бабушкино.

— Я обязательно должен ехать домой. Старики ждут и вообще… — Он замолчал, отводя глаза в сторону, но умница Эля и сама обо всем догадалась.