Книга Последняя любовь. Плен и свобода - Витамина Мятная

Воодушевившись, властитель полез рыться в шкафах. Грохот, выскочившего оттуда медного горшка зазвенел по полу, воин тихо чертыхнулся.

На ковре уже громоздились мешок с какими-то семенами, деревянные шкатулки, разный хлам и куча других вещей, Алиен зарывался в шкаф глубже. Звон, шорох и звуки падения вперемешку с приглушенными ругательствами привлекли впадающую в ледяной сон девушку. Воин наконец-то выудил из глубины шкафа объёмный тюк красного шёлка. Развязав, он достал длинную, белую накидку. Мех неизвестного животного засверкал в свете ламп.

Пират встряхнул добычей в воздухе, и они дружно чихнули. Из глубин меха вылетала крупная, одинокая моль и, привлеченная светом ламп, стала кружиться под потолком.

– Дьявольщина! – прокомментировал Алиен. – Я знаю, что на станции очень холодно. Я уже распорядился, чтобы принесли обогреватели, топить будем дровами. Теперь у нас этого добра навалом. Только не знаю, кто будет их подбрасывать в огонь, нужен специальный слуга для этого. Глаза девушки сверкнули и она, разом скинув с себя оцепенение, воскликнула:

– Я знаю такого человека, он волне может этим заниматься!

– Ты уверена? – спросил подозрительно Алиен. С некоторых пор он не совсем доверял прожектами кошки, опасаясь очередного выкрутаса.

– Конечно! – с уверенностью девушки можно было пробивать стены. Она уже не выглядела расстроенной, глаза её светились надеждой и радостью. Рука прижимала к груди кулачок с подношением.

– Ну, хорошо. Веди его сюда, – нехотя согласился воин.

Баст, уже не прячась, бежала на нижние этажи. Она старалась, как можно быстрее найти папашу Одди. Всё зависит от того, сможет ли старый лекарь встать с постели. Она была уверена: бессердечный хозяин не убил старика, какой бы немощным рабом тот не был, он стоит денег, хоть и не больших.

Красной молнией она пронеслась среди серых однообразных лачуг. Ввергая в ужас жителей дна космической крепости. Вбежав в домик лекаря, она выпалила:

– Кто твой хозяин? – от быстрого бега девушка задыхалась.

Бедный старик был бледен, но бодр. Он лежал в постели и светил всеми возможными оттенками «фонарей». Его раны уже подсохли и заживали, а синяки меняли цвета. Видно он был не такой уж и плохой лекарь, и его противные снадобья из кошмарных зеленых слизняков действительно помогали.

Повариха была тут же, поправляла больному постель и поила бульоном.

– Нашто тебе это? – выскочила из угла матушка Пия. – Чего ещё задумала, неугомонная?

Старуха уже разобралась в характере девушки и теперь сильно беспокоилась, как бы эта легкомысленная особа, которая вечно ищет себе приключения на пятую точку, не вляпалась во что-нибудь посерьезней. Не дай боже, она пойдет к хозяину старика и учинит скандал. Мало ли чья она фаворитка и какое влияние имеет. Её власть на собственность воинов не распространяется.

– Мне нужен помощник. – Отрывисто, стараясь восстановить дыхание, затараторила девушка. – Если ты, дедушка Одди, сможешь встать завтра, то, мне кажется, мы можем вытащить тебя отсюда. И твой хозяин не сможет больше причинить тебе никакого вреда.

Оба невольника смотрели на неё удивленными взглядами.

– Да почто ты знаешь, что младший начальник шлифовочного цеха откажется от своего раба? – проболталась повариха. И ойкнула, прикрыв пухлой ладонью выпуклые вишневые губки.

– Спасибо! – хитро улыбнулась девушка выбежала из лачуги. Но обернувшись, всунулась опять в дверной проем, где старик напустился на не в меру болтливую старуху, крикнула:

– Выздоравливайте быстрее, дедушка Одди! И не волнуйтесь, предоставьте всё мне. Я и не с такими заданиями справлялась.

Шокированная повариха тихо опустилась на колченогий стул. Стул под дамой треснул и развалился.

– А я что говорила? – матушка Пия, сидя на полу, любовно посмотрела на занавеску, закрывающую дверь. – Девочка вся своя в доску, ей можно доверять. Умница, высший класс! Глядишь, и твою старую задницу вытащит из переделки. – матушка толкнула в плечо замеревшего старика. Повариха была грубовата, но добра. Подойдя к кровати, она поправила серые подушки, набитые соломой, на которых лежал выздоравливающий.

– Говорила. Говорила… – бурчал взволнованный и раздосадованный старик. Подняв глаза к ржавому дырчатому потолку, он взмолился неведомым богам за безопасность бесстрашной спасительницы.

Поднявшись наверх, в мир избранных, Баст быстро направилась на кухню, она подозвала одного знакомого мальчика-поваренка. Тот радостно подбежал к ней, стуча маленькими копытцами по каменному полу.

– Фиан. – Обратилась девушка к поваренку, суя ему в руки, огромный персик, а не знаешь ли ты такого младшего начальника шлифовочного цеха?

– Отчего ж не знать, – прищурил сверкающие глазенки бойкий паренек. – Он очень часто бывает на вахте того самого цеха.

– Ты уверен, что его там можно найти? – девушка вскинула брови.

– Он всегда там ошивается, это ж его работа, – впиваясь зубами в персик, сказал кучерявый мальчуган, не забывая ластиться к доброй девушке, которая всегда угощала поварят засушенными фруктами и сладостями. К тому же она была такая добрая и мягкая, почти как мама, которую он едва помнил. Из рук этой фаворитки всегда приходили лакомства и всякая обильная еда, другие могли угостить только тычками и подзатыльниками. Такие шикарные заедки маленькие безродные поварята никогда не пробовали. Всякая фаворитка могла брать со столов что угодно в любых количествах.

Но если бы поварята посмели стянуть с тарелок хоть кусочек, то неделю не смогли бы сидеть, так исхлестал бы их под хвостами главный повар. Наказывал он всегда самолично. Поэтому малыши, за которых не кому было заступиться, могли только слюнки глотать, когда помогали готовить блюда, и рассчитывали только на объедки.

– Хотите, я сбегаю и узнаю, там ли он сейчас?

– Спасибо малыш, не надо. Я сама. – Девушка поцеловала беспризорного Сетта в кудрявый лобик, над которым уже пробивались маленькие рожки, и выскочила в дверь.

***

На младшего надзирателя в упор смотрела запаханная девушка с наглым зеленым взглядом. Сидящий за деревянной конторкой плешивый Сетт поморщился:

«Что ей надо? Опять будут отвлекать. Сплошные просители. Как все эти хлопотуны надоели! Устраивают свои жалкие делишки, за счет других», – думал про себя Сетт. В последнее время всё стало плохо. Норму выработки увеличили, а плату за работу понизили. Его старшая наложница требовала от него непомерных подношений, которые он не мог ей подарить.

«Всю душу из меня вытянула, тварь. И холодно, как же холодно на станции, и настроение, как тьма космоса…».

Вокруг сновало много рабочих. Все удивленно оборачивались, смотрели на красную набедренную повязку девушки, стоящей перед младшим надзирателем.

Надсмотрщик недовольно хрюкнул, наложница все ещё выжидающе стояла перед ним и не собиралась уходить.