Книга Безобразная Жанна - Кира Измайлова

Спасибо, Рыжий в самом деле остался цел и невредим – я проверила, едва лишь он переступил порог. Да что там! Я вцепилась в него обеими руками и почти наверняка насажала синяков…

– Успокойся, хозяйка! – отбивался он, смеясь. – На мне и царапины нет, клянусь! Чего ты так всполошилась?

– Ах ты… – Я проглотила ругательство. – Ты не понимаешь? В самом деле не понимаешь, что сотворил сегодня?

– По-моему, я просто поехал на охоту, а твой ястреб вовремя пришел на выручку всем нам, – серьезно ответил Рыжий. – Я уже придумал, как отвлечь кабана от кареты, но Зоркий успел первым. И, право, у меня бы не получилось лучше! А ты сильно напугалась?

– Да… – выговорила я, разжав пальцы на его плечах. Похоже, он в самом деле не понимал, что со мной. – Да. Меня не было на той охоте, Рыжий. Я часто думаю, что если бы я поехала, может, ничего и не случилось бы…

– О чем ты? – нахмурился он.

– Саннежи убил кабан, – сказала я. – Я ведь говорила тебе, забыл? Точно такой же вепрь выскочил из чащи на охотников, конь перепугался и сбросил всадника, и он угодил на клыки…

– Верно, ты говорила об этом, – кивнул Рыжий и взял меня за плечи. – Я не сразу сообразил. Послушай, но Рикардо ведь не было на той охоте, или я ошибаюсь?

– Не было, – покачала я головой и снова вцепилась в него что было сил. – Рыжий, я чуть рассудка не лишилась, когда Твэй встал на дыбы! Подумала, если он тебя сбросит, если и ты попадешься кабану, то… я больше не стану медлить, а отберу что угодно у любого охотника и раскрою голову Рикардо у всех на глазах, и пусть делают со мной что хотят!

– Я опять ничего не понял, – вздохнул он. – Твэй – это конь? Мне сказали, его Злыднем называют. Или еще как-нибудь… при дамах такого не произносят.

– Да, его имя – Твэй. Это конь Саннежи, – выговорила я. – Рикардо не зря сказал, что он приносит несчастье: ведь это Твэй тогда сбросил хозяина…

– Надо же! А я подумал, что это на меня все так косятся? Слово даю, я знать не знал, что это за жеребец, просто он мне понравился. Я ведь не солгал – люблю норовистых лошадей! А еще он мне статью твоего Твана напомнил, я и подумал, что такой конь должен быть выносливым и быстрым…

– Твэй – его отец, – невольно улыбнулась я.

– То-то, чую, повадки знакомые! – засмеялся Рыжий. – Так и норовит конюха цапнуть!

– А откуда ты узнал, как заставить Твэя прыгнуть в сторону? Здешние лошади такому не обучены.

– Я не заставлял, он сам отскочил. Вот тогда-то я, кстати, чуть не сверзился, – сказал он справедливости ради, – потому как не привык к этаким фокусам. Однако вовремя это он… А вот во второй раз уже я его развернул.

– Ясно… А еще ястреб, Рыжий. – Я невольно поежилась. – Он был у Саннежи на руке, и тот сбросил его, когда на охотников выскочил кабан. После этого Зоркого не видели, он улетел… а теперь вот вернулся. И когда ты его скинул, я…

– Подумала, что все может повториться? – негромко произнес он и обнял меня крепче. – Я уж понял…

– Дух леса сказал, что ничего не может поделать, – вспомнила я. – Что кабан одержим. А потом добавил: «Уже мертв».

– Похоже, взбесился, – кивнул Рыжий. – Собаки к нему даже подходить не захотели, а егеря подумали-подумали, да и не стали тушу трогать. Сказали, чем-то нехорошим от нее тянет, как будто бы она уже того… не первой свежести. Словно бы этот кабан заживо гнить начал. Слуги, однако, хотели разделать все же, но…

– Что? – невольно заинтересовалась я.

– Вспороли кабану брюхо и разбежались с криками, – неохотно ответил он. – Там… там просто клубок червей был, я увидел – чуть с завтраком не расстался. Да челядь там все кусты заблевала, и немудрено… Хотя бы потому, что это были опарыши, видала, поди? И когда они не на тухлятине копошатся, а в туше, которая только что очень даже бодро бегала…

Рыжего передернуло.

– Потом они полезли у него из глаз, из ноздрей, из пасти, – добавил он. – Видно, туша остывать начала, им это не по нраву пришлось. Я приказал завалить эту мерзость валежником и сжечь дотла, а то какой-нибудь бедный крестьянин соблазнится да оттяпает кусочек почище, и что с ним после этого станет – неведомо.

– Небось, на всю округу печеной вепрятиной несло, – вздохнула я.

– Нет. Вернее, несло – это верное слово, а вот чем… – Рыжий вздохнул. – Я даже и не придумаю с ходу, как этот запашок назвать. Воняло, одним словом, и воняло гадостно.

– Понятно… Постой, – спохватилась я, – ты говоришь, что приказал… людям Рикардо? И тебя послушали?

– А отчего бы им не послушать? Их повелителю рану обработали да умчали его в город – зашивать, ну и кто должен распоряжаться? Старший егерь разве что, но он, повторюсь, в кустах перед остальными харчами хвастался. Пришлось мне командовать!

– Это у тебя недурно получается, – согласилась я и подумала, что вряд ли выберу момент лучше, чтобы спросить: – Рыжий, почему мы медлим? Этот случай на охоте можно было бы обставить так, что…

– Нельзя, хозяйка. – Он отстранил меня на вытянутых руках и внимательно посмотрел мне в глаза. – Как бы это выглядело, подумай сама? Слишком много свидетелей, но совсем не тех, которые нужны. Кто из этих придворных и егерей узнает тебя?

– Многие. Там ведь была и Аделин!

– Верно. Но тебя несколько лет не было при дворе, люди успели позабыть тебя. Сама Аделин…

– Она сказала, что я удалилась в обитель, – нахмурилась я, – и погибла там в пожаре с несколькими другими женщинами.

– Вот видишь. Не искушай судьбу, хозяйка, – негромко произнес он, задержав мои руки в своих, и снова потянул меня к себе. – Я виноват. Я не придворный, не успел придумать, как быть, как вернуть тебя на трон, бросился сломя голову… Но у нас еще есть время. Немного, но есть, и я сделаю все, что смогу.

– О чем ты?

Признаюсь, сейчас, когда я сидела у него на коленях, мне не хотелось думать ни о каких интригах, лишь бы он был рядом, живой, теплый, такой близкий… Странно, я никак не могла перестать сравнивать Рыжего и Саннежи, хотя они были совсем разными: бродяга и князь, незнакомец и человек, которого я знала с детства! И все время выходило, что они невероятно похожи, но это ведь невозможно, не бывает двойников… Внешне – еще ладно, хотя долговязый Рыжий никак не мог сойти за невысокого черноволосого Саннежи, даже если бы выкрасился той Леатиной травой с головы до ног, – но все остальное… Он думал похоже, вел себя точно так же, мне было хорошо с ним, ястреб Саннежи слушался его, конь покорился… Что это все означало? И означало ли?

– Ты помнишь, когда погиб твой суженый? – спросил Рыжий.

– Еще бы… – Я еще крепче обвила руками его шею.

– До исхода зимы еще есть время, – проговорил он. – Феи набирают силу по весне, помнишь? Но не они одни…

– Помню, – кивнула я. – Но мне не день важен. Я просто хочу, чтобы Рикардо умер, чтобы не мучил больше Аделин, я молчу уж о королевстве… Рыжий, мой хороший, ты не знаешь, что сказала Леата…