Книга Забирая дыхание - Сабина Тислер

Решающим вопросом был следующий: надо ему побыстрее удирать отсюда или нет? Адриано найдут в ближайшие часы. Но можно ли установить какую-то связь между ними? И не попадет ли он под подозрение из-за того, что оплатил комнату на две недели, а потом внезапно уехал?

Матиас уже десятки раз обдумал все это и пришел к выводу, что лучше остаться, но теперь ситуация казалась намного более угрожающей, чем за день до этого.

Конечно же, начнут проверять не только местных жителей, но и туристов, и прежде всего тех, которые будут пытаться исчезнуть отсюда.

И снова Матиасу вспомнилась открытка, которую он отослал из Джилио в Берлин. Он просто хотел немного позлить и подразнить полицию. Он тогда и предположить не мог, что отправит двух молодых людей на тот свет. Все произошло случайно, но сейчас уже ничего нельзя было вернуть назад. Какая глупость! Может, ему действительно нужно постараться исчезнуть отсюда как можно быстрее?

Нет. Он должен остаться. Он должен вести себя так, как будто все это его вообще не касается. Интересует — да, но только в той мере, как это может заинтересовать человека, если бы кто-то посторонний попал под поезд метро: это и потрясает, и смущает, но никого лично не касается. В конце концов, у него с этими двумя не было ничего, абсолютно ничего общего. Он их даже не знал. Между ними не было никакой связи, а значит, не могло возникнуть и никаких подозрений.

Или Адриано все же рассказал кому-то, что планировал отправиться с ним на экскурсию? Скорее всего нет, поскольку собирался развести Матиаса на деньги. А в этом случае, очевидно, было надежнее, чтобы никто ничего не знал.

А тот продажный подросток был всего лишь сообщником, пособником для грубой работы, который так или иначе был обречен хранить молчание обо всем, что бы ни случилось. Только так можно было защитить себя от глупости. И то, что Адриано умнее и был главарем этой маленькой банды, Матиасу стало ясно с самого начала.

У него не было желания оставаться на этом проклятом острове еще хотя бы пять минут, но он понимал, что так будет лучше. Ему придется потерпеть. Как бы это ни было трудно.

На следующее утро после поисковой операции — самой большой, которая за все время проводилась на этом острове, — был найден Адриано.

Значит, Адриано не столкнул своего друга Фабрицио в ходе ссоры со скалы, а потом сбежал — нет, они, совершенно очевидно, вместе совершили смертельный прыжок со скалы.

У молодежи на Джилио не было никаких перспектив. Те, которые хотели построить свое будущее, уезжали в Перуджу, Гроссето, Милан или, что еще лучше, в Рим. Оставшиеся здесь становились безработными, опускались и погружались в депрессию.

Матиаса все это не интересовало. Пока карабинеры не появлялись перед его квартирой, все было хорошо.

Он сидел на своем маленьком балконе, смотрел на море и скучал до смерти.

После обеда он не выдержал.

Несмотря на жару, он сел в машину и поехал в Джилио Кастелло. За это время каждый дом, каждая улица, даже захватывающий дух вид на море стали действовать ему на нервы.

И снова он остановился возле городской стены, где недавно размышлял, не покончить ли с собой, бросившись со скалы из-за своей святой влюбленности.

Из-за какого-то примитивного негодяя, который, как он теперь знал, не заслуживал ничего иного, кроме смерти.

Матиас уселся на стену и посмотрел вдаль. Море было темно-синее, гладкое как стекло, и ему захотелось разделить красоту и величие этого момента с кем-то еще. С каким-нибудь Адриано, который бы этого стоил, или со своим сыном. В одиночку эта красота ничего не стоила.

Здесь наверху, в самой высокой точке острова, его мобильный телефон работал хорошо.

Он набрал номер Алекса, и, чего Матиас никак не ожидал, тот ответил сразу же:

— Да!

— Хай, Алекс, это я! Как у тебя дела?

— Так, ничего.

— А что делаешь?

— Ничего.

— Как дела у бабушки?

— Без понятия. Я там еще не был.

— А когда ты собираешься сходить к ней?

— Когда будет время.

«За такой нерадостный телефонный разговор из Италии не стоит платить такие огромные деньги», — подумал Матиас и просто отключился.

Затем он набрал номер реабилитационной клиники.

Он назвонил на четыре евро семьдесят пять центов, пока наконец к аппарату подошел лечащий врач.

— Как моя мать себя чувствует? — спросил Матиас.

— Чуть лучше, — ответил врач.

— Насколько?

Врач немного помедлил и пояснил:

— Она начала разговаривать.

— Но это же фантастика! — воскликнул Матиас, которому захотелось спеть и станцевать на городской стене. — Это сенсация! И вы говорите, что чуть лучше!

— Да, именно. Мы рады, как и вы, но…

— Что значит «но»?

— Пожалуйста, не рассчитывайте, что сможете поговорить с матерью. Она не реагирует на вопросы и не отвечает на них. Ее речь абсолютно бессвязна. Иногда она произносит одно слово за день, порой у нее получается целая фраза или она даже рассказывает маленькие истории. Из прошлого или что-то из собственных фантазии, но в любом случае совершенно хаотично.

Да все равно! Все-таки это прогресс.

— Тут вы правы.

Матиас замолчал. От радости он не знал, что еще сказать.

— Как долго вы будете путешествовать? — спросил врач. — Было бы хорошо, если бы вы были здесь.

— Мне нужно еще три недели.

Врач вздохнул, давая понять, что относится к этому без понимания.

— Какие слова она говорит?

— «Аллилуйя», например, и «хм». Приезжайте и помогите ей немного упорядочить свои мысли. А сейчас извините, мне нужно работать.

И он положил трубку.

Матиас понимал, что ему срочно нужно вернуться домой. Но это было невозможно.

Следующие дни он оставался в порту. Пешеходных прогулок он выносить не мог, потому что на острове отовсюду — хоть с гор, хоть со скал и выступов — открывался вид на море.

С утра в десять-одиннадцать часов Матиас покидал квартиру, проходил триста метров вдоль порта, что именовалось утренней прогулкой, покупал газету и выпивал в баре утренний кофе. После этого он покупал фрукты на обед и возвращался на свой балкон. Было все труднее убивать время до вечера.

В девятнадцать часов он выпивал аперитив в баре под балконом, а ровно в восемь вечера заходил в ресторан.

От Луиджи, хозяина ресторана, Матиас ежедневно узнавал результаты следственных действий. И это был момент, в который каждый вечер улучшалось его настроение, поскольку у карабинеров до сих пор не было ни малейшего понятия о том, что произошло на скале.