Книга Иван Ауслендер - Герман Садулаев

Веданта предусматривала насильное и досрочное выдворение из зоны комфорта, пока эта зона не стала катастрофой. Например, достигнув понятного возраста, когда у детей выросли собственные дети, а виски седы, но есть ещё немного пороха в пороховницах, надо не доживать на попечении родственников, а покинуть дом и уйти в лес, где начать серьёзные занятия йогой. Или можно вообще не жениться, а сразу уйти в лес. Потому что йогой надо заниматься в лесу. И изучать Веданту надо в лесу, в безлюдных горах или между двух армий. Почему нельзя заниматься йогой или изучать Веданту, живя в благоустроенной квартире с любящей женой, с детьми и внуками, посещая службу, имея полисы ОМС и ДМС и небольшой депозит в стабильном банке, в твёрдой валюте? Почему нельзя? Можно. Все так и делают. Все современные йоги и ведантисты живут в городах и являют собой пример семейной жизни. Это очень мило. Возможно, они даже совершают некоторый прогресс на пути к просветлению и познанию Брахмана. Возможно, этот прогресс позволит им когда-нибудь, через сто или тысячу жизней, понять, что́ в действительности надо сделать: оставить дом и уйти в лес.

Человеческий разум очень ленив. Или, иначе говоря, экономичен. Человек ярко продвигается в чём угодно только тогда, когда поставлен в особые, стрессовые условия, когда без этого продвижения ему просто не выжить. Можно годами и десятилетиями учить испанский язык в комфортных классах с вежливыми преподавателями и продвигаться медленно. Но если закинуть человека в испанскую языковую среду с полным погружением, где больше никак никто не понимает, кроме как по-испански, например в южноамериканский наркокартель, и если не научишься – сдохнешь с голоду, а ещё – страшно, о чём говорят все эти люди вокруг меня, вдруг они сговариваются меня убить? – прогресс будет быстрым. В каждом фильме про подготовку новобранцев есть фигура сержанта, который превращает жизнь молодых солдат в ад. И кажется: зачем? Можно ведь было спокойно, без насилий и оскорблений, научить всему тому же! Но нет, сержант знает, что нельзя. Что только вместе со страхом и болью учится солдат выживать.

Но лес, лес – это самое страшное. Вы были когда-нибудь в лесу? Не обязательно в джунглях, в любом лесу, даже в лесу нашей средней полосы. Если совсем один, то немного не по себе. Даже днём. Но это днём. А ночью? Представьте себе, что вы остались в лесу один ночью. Когда каждый шорох, каждая треснувшая ветка могут испугать до смерти. Вдруг это подкрадывается хищник? И представьте, что вы в таком лесу, где хищники точно есть. И змеи. И маньяки. И демоны. И пожары. Если вы не постигли Веданту, недвойственность, вы умрёте со страху, не дождавшись утра. Или первый встреченный хищник вас сожрёт. И вот вы зашли в лес утром. И понимаете, что время у вас только до вечера – достигнуть просветления, избавиться от страха и познать единство всего сущего так, чтобы тигр, который вас увидит, увидел в вас самого себя, а не кусок мяса, потому что вы уже видите и тигра, и себя как Брахман. Так можно быстро достичь просветления. Не только за одну жизнь. Даже за один день. Просто надо всё поставить на кон – и просветлишься. Или погибнешь. Многие, чтобы познать Веданту, уходили в леса. Некоторые потом выходили из леса знающими Веданту. А другие поддерживали разнообразие фауны, сохранение редких видов и так далее. Тиграм ведь тоже надо питаться.

Однажды ко мне после лекции подошёл человек и рассказал, как он в Индии ходил один в джунгли, и встретил тигра, и выжил. Как тигр провожал его до края леса. И как он, этот человек, понимал: стоит вот сейчас хотя бы на миг о чём-то неправильно подумать, например испугаться, – и всё кончено. И тогда он быстро научился контролировать ум. За минуту. А раньше много лет занимался медитацией – и никак не получалось: ум был такой сильный, как ветер, никак не удержать. Ум был яростный, неудержимый, хуже чем тигр. А тут стал послушный, смирный, как котёнок.

Так познаётся Веданта. Но нам не обязательно искать тигра или отправляться воевать на Донбасс. Было бы достаточно, если бы мы сумели понять: наша сегодняшняя ситуация, вот то, как мы есть здесь и сейчас, – это уже сражение. Мы находимся на поле битвы между двух армий. По обе стороны – наши друзья и родственники, готовые убивать. И в действительности нет у нас ни единого друга, ни единого родственника, никого, кроме возничего нашей колесницы, Бхагавана. Мы посередине войны. И только иллюзия заставляет нас думать, что нет. Мы находимся между двух армий, а думаем, что снимаем рекламу йогурта. Думаем, что мы там и живём, в этой рекламе йогурта и смывающихся втулок от туалетной бумаги, что мы такие же вечные и счастливые. Но мы на пороге смерти. На пороге боли. У двери страданий. Битва уже идёт. Все погибнут, все. Никто из нас не выйдет отсюда живым. И потому здесь, сегодня, сейчас, пока не погаснет свет, мы должны успеть изучить Веданту.

К следующему занятию подготовьте, пожалуйста, спряжение глаголов второго класса. Иначе я приведу с собой тигра, и он вас всех сожрёт.

Метемпсихоз

К нам на почту пришёл интересный, а главное, необычный вопрос. Позвольте мне зачитать: «Здравствуйте, уважаемый ведантист! Скажите, верите ли вы в переселение душ? Индусы говорят, что после смерти моя душа может родиться собакой или кошкой. Моя жена увлекается всякой эзотерикой. Она говорит, что я в прошлой жизни был кроликом. Она шутит? Я её очень люблю. Но не уверен, что она меня тоже любит. Я считаю себя православным христианином. У нас в христианстве нет никакого переселения душ, а после смерти душа идёт в рай или в ад. Но, кажется, не сразу, а потом, после Страшного суда. А до этого она просто где-то ждёт. Наверное, в чистилище. Хотя чистилище – это только для католиков, правда? А православные могут родиться собакой, кошкой или кроликом? Что будет со мной после смерти? Если я стану собакой (или кроликом) – буду ли это тот же я или кто-то другой? Я читал, что каждому воздастся по вере его. Значит ли это, что православные пойдут в рай, католики – в чистилище, а собаками и кроликами станут только индусы? Или все всё равно станут собаками, кто бы во что ни верил? А что станет с атеистами, с теми, кто ни во что не верил? Они по-настоящему умрут, навсегда? И ещё ответьте, пожалуйста, мне очень важно знать: после смерти встретимся ли мы с теми, кого любим, с нашими родными и близкими? Увижу ли я свою жену? Потом, когда она тоже умрёт. Я не хочу, чтобы она умирала, я старше её, я, конечно, умру первым, а она пусть живёт очень долго и пусть даже ещё выйдет замуж за кого-то другого, я не против, ей ведь надо жить, нельзя ставить на себе крест. Но ведь когда-нибудь она тоже состарится и умрёт, ведь все когда-нибудь умирают. И тогда, когда я буду мёртв и она тоже умрёт, – встретимся ли мы, увижу ли я её после смерти?»

Так. Ну-ка, быстро подобрали слёзы и сопли. Ведантисты не плачут. Ничего страшного. Нормальный вопрос. Вернее, целая серия, пулемётная очередь вопросов. И чтобы ответить на них, мне придётся вкратце пересказать всё учение Веданты. Что я и сделаю с большим удовольствием. Всё равно я больше ничего толком не умею делать, кроме как пересказывать теории, в которых сам до конца не разобрался и которые сам на практике никак не осуществил.

Итак, каждый из нас хочет знать: сохранится ли моё индивидуальное сознание после смерти? Что на это отвечает Веданта. Веданта говорит: нет. Вернее, не так. Веданта не любит отвечать на вопросы. Веданта сама любит формулировать вопросы. Поэтому на вопрос, сохранится ли моё индивидуальное сознание после смерти, Веданта отвечает своим уточняющим вопросом: о каком индивидуальном сознании идёт речь? Или: что ты имеешь в виду под своей индивидуальностью? Человек может ответить, например, так: я великий русский писатель, примерный семьянин, любящий муж и заботливый отец пятерых детей, работодатель для домашней прислуги – водителей, нянек, домработниц, хороший друг для своих друзей и опасный противник для своих идеологических оппонентов. Веданта понимающе кивает головой и отвечает: нет, ничего этого не сохранится, всё это умрёт вместе со смертью тела. Всё, что мы можем описать как свою индивидуальность, всё, что мы понимаем под своей индивидуальностью, – всё это умрёт. В этом смысле со смертью тела всё заканчивается. Человек просто умирает, и всё. И нет больше никакого великого писателя и работодателя для домашней прислуги. Это очень печально. И тут Веданта начинает утешать человека. Ну, так, по-своему утешать. Очень по-своему.