Книга Соперница королевы - Виктория Холт

Он покачал головой, а я продолжала:

— Быть может, сейчас, когда ты в немилости, наступил удачный момент публично объявить о нашем браке? В конце концов, если она тебя отвергла, почему бы тебе не поискать утешения в другом месте?

— Учитывая ее нынешнее настроение, это может обернуться катастрофой. Нет, Леттис, с Божьей помощью нам надо подождать еще немного.

Он был так разгневан поведением королевы, что я решила оставить эту тему. Он много рассуждал о том, что для нас может означать немилость королевы, как будто бы я нуждалась в напоминании о возможных катастрофических последствиях. Человек, пользовавшийся подобной благосклонностью королевы, вполне естественно являлся объектом злобы и зависти со стороны других придворных. Зависть является ведущей страстью в мире, и двор Елизаветы не был исключением. Милостью королевы Роберт являлся одним из самых богатых и могущественных людей страны. Он владел великолепным домом на Стрэнде, несравненным замком Кенилворт, Уонстедом, землями на севере, юге и в центральных графствах Англии. Все это приносило значительные доходы. Именно к нему обращались все, кто искал милости королевы, поскольку хорошо знали, что бывали времена, когда королева не отказывала ему ни в чем. Более того, ее привязанность к нему была столь искренней, что она хотела, чтобы о ней знали все без исключения.

Однако она была деспотичной госпожой. Как часто она уподоблялась своему отцу, предостерегая подданного: «Я тебя возвысила. Мне будет совсем нетрудно тебя низвергнуть». Ее тщеславие не знало границ, и покушения на него она не простила бы никому.

Да, Роберт был прав, утверждая, что нам следует проявлять крайнюю осторожность.

Весь этот день, до глубокой ночи, мы говорили о нашем будущем. Хотя Роберт и не верил, что королева выйдет замуж за герцога Анжуйского, пусть даже она и пригласила его в Англию, все же он был очень встревожен.

На следующий день прибыл посыльный от королевы. Роберту надлежало немедленно явиться ко двору.

Мы обсудили это приглашение.

— Мне это не нравится, — заявил Роберт. — Боюсь, что когда я смиренно явлюсь по ее зову, она захочет продемонстрировать мне свою власть надо мной.

— Ты ослушаешься королеву!

— Я использую тактику, к которой она столь успешно прибегала в юности. Я скажусь больным.

Итак, Роберт сделал вид, что готовится к отъезду, но прежде чем отправиться в путь, он начал жаловаться на резкую боль в ногах. Он заявил, что они распухли, а его доктора в таких случаях рекомендуют немедленно ложиться в постель, что он и сделал. Он отправил королеве послание, в котором нижайше просил ее о снисхождении, поскольку, будучи прикованным к постели в Уонстеде, он слишком болен, чтобы пускаться в путь.

Разумеется, теперь ему следовало ограничить свои перемещения по замку собственными покоями, чтобы наши недоброжелатели не сообщили об его уловках всему двору. Мы уже не были уверены ни в ком.

К счастью, я находилась в доме, когда вдали показался королевский штандарт, свидетельствующий о приближении королевы в сопровождении ее свиты. Я с ужасом поняла, что королева направляется в Уонстед проведать больного.

У меня едва оставалось время убедиться, что Роберт принял болезненный вид и улегся в постель, а также удалить из спальни все предметы, которые могли бы свидетельствовать о присутствии в ней женщины.

Трубы возвестили о прибытии в Уонстед королевы. Я услышала ее голос. Она требовала, чтобы ее незамедлительно проводили к графу. Она хотела лично убедиться, что он вне опасности, поскольку она измучена тревогой и неизвестностью.

Я закрылась в одной из комнат, внимательно прислушиваясь ко всему, что происходит снаружи. Меня снедала тревога относительно того, что может означать этот визит, и обуревал гнев из-за того, что я, будучи полноправной хозяйкой дома, вынуждена скрывать свое присутствие в нем.

У меня все же были слуги, которым я вполне могла доверять, и один из них принес мне информацию о происходящем.

Королева сидела возле графа Лестера, демонстрируя трогательную заботу о его здоровье. Она никому не собиралась доверять уход за своим милым другом. Она будет неотступно находиться при больном, а значит, для нее должны приготовить комнату, чтобы она смогла воспользоваться ею, когда у нее возникнет такая потребность.

Это сообщение привело меня в смятение. Так, значит, это не краткосрочный визит!

Вот так ситуация! Я находилась в своем собственном доме, одновременно не имея на это никакого права.

Слуги суетились, исполняя распоряжения королевы. До меня доносился ее громкий голос. Я знала, что Роберту не придется притворяться больным. Ему, наверное, уже было дурно от тревоги за меня и за себя в случае, если мое присутствие будет обнаружено.

Я благодарила Господа за могущественность Роберта и за тот страх, который он вселял в окружающих. Как королева могла низвергнуть его с собственноручно возведенного пьедестала, так и он мог обрушить месть на неугодных ему. Более того, о его темных делах ходили самые страшные слухи. Еще свежа была память об Эми Робсарт, а также о графах Шеффилде и Эссексе. Перешептывались о том, что те, кто попал в недруги к графу Лестеру, должны избегать трапез за его столом.

Так что предательства опасаться мне не приходилось.

Однако мне предстояло решить непростую проблему. Если я уеду и меня заметят, разразится настоящая буря. С другой стороны, безопасно ли мне оставаться в доме?

Я избрала второй путь и принялась молиться, чтобы визит Елизаветы оказался как можно более кратким. Я часто смеюсь, вспоминая то время, хотя тогда мне было не до смеха. Еду мне доставляли тайком, выйти из комнаты я не могла. Преданная служанка постоянно дежурила неподалеку от двери.

Елизавета провела в Уонстеде два дня и две ночи. И лишь увидев в окно своей расположенной на самом верху комнатушки удаляющуюся кавалькаду, я отважилась покинуть убежище.

Роберт был все еще в постели, и к тому же в наилучшем расположении духа. Королева была чрезвычайно внимательна. Она настояла на том, чтобы ей позволили ухаживать за ним лично. Она отругала его за пренебрежительное отношение к своему здоровью и намекнула, что ее чувства к нему неизменны.

Он был уверен, что французский брак не состоится и что его положение при дворе ничуть не пошатнулось.

Все же я не умолчала о том, что, узнав о нашем браке, королева будет взбешена, поскольку, судя по всему, любит его, как и прежде. Но Роберт так радовался вновь обретенной королевской милости, что наотрез отказался предаваться огорчительным размышлениям.

Как же мы хохотали над нашим приключением теперь, когда опасность миновала! Но впереди по-прежнему маячило разоблачение. Однажды она обо всем узнает.

* * *

Роберт все еще находился в Уонстеде, когда мы услышали о происшествии в Гринвиче, которое могло стоить королеве жизни.