Книга Медный всадник - Полина Саймонс

– Прости. Жаль, что я не знаю и не умею больше.

Он почти грубо схватил ее в объятия.

– Больше?

– Что я так неопытна. Я всего лишь…

– Да ты шутишь? – свирепо прошептал Александр. – Неужели настолько не понимаешь меня? Именно твоя невинность сводит меня с ума! Разве не видишь?

Он снова стал ласкать ее.

– Только не стони. Иначе меня арестуют.

Татьяна хотела, чтобы он… но у нее не хватало храбрости сказать это вслух. Она только смогла умоляюще выдавить:

– Пожалуйста…

Он поднялся, чтобы запереть дверь, но, не найдя засова, сунул в ручку стул и снова вернулся. Уложил Татьяну на подушки, нагнулся и стал сосать грудь, пока она едва не лишилась сознания, дрожа и издавая нечленораздельные звуки в его ладонь.

– Боже, неужели есть что-то большее? – прошептала она задыхаясь.

– А ты когда-нибудь испытывала большее? – допрашивал Александр.

Татьяна смотрела на него. Сказать правду? Он мужчина. Как она может спокойно открыться ему? Но и лгать не хочется.

Поэтому она молчала.

Он сел и поднял ее.

– Испытывала? Скажи! Пожалуйста! Я должен знать. У тебя что-то с кем-то было?

Нет, она будет честной до конца!

– Нет. Никогда.

Его глаза затуманились изумлением, сердечной болью и желанием.

– О Таня, что нам теперь делать? – вырвалось у него.

– Шура… – прошептала Татьяна, забыв обо всем на свете. Она взяла его руки и положила себе на грудь. – Пожалуйста, Шура, пожалуйста!

Александр покачал головой:

– Здесь нельзя.

– Тогда где?

Он даже не смотрел на нее!

И Татьяна поняла, что ответа у него нет.

– Как насчет тебя? – спросила она, едва не плача. – Тебе ничего больше не нужно? Даже моих…

Она не договорила.

– Как ты можешь? Да я только об этом и мечтаю, – хрипло признался он.

– Но о чем именно? Что я могу сделать?

– А что ты предлагаешь? – слегка улыбнувшись, прошептал он.

– Понятия не имею.

Она застенчиво коснулась его бедра, поцеловала в шею.

– Но я сделаю все. Все. Только научи меня.

Она передвинула руку чуть выше. Пальцы ее дрожали.

Теперь настала его очередь застонать.

– Тата, подожди, – уговаривал он, хватая ее за руку, – подумай, ты сама хочешь этого?

– Не знаю, – едва не заплакала она, обводя языком его губы. – Хочу, но не понимаю…

Неожиданно кто-то дернул дверную ручку. В образовавшуюся щель проник свет.

– Татьяна? Что у тебя происходит? – раздался голос сестры. – И почему дверь не открывается?

Татьяна поспешно натянула сорочку. Александр вытащил стул, зажег свет и открыл дверь.

– Все в порядке, – повелительно сообщил он. – Просто решил пожелать Татьяне спокойной ночи.

– Спокойной ночи?! – взвизгнула сестра. – Вы что, спятили? В четыре часа утра? Посетители в такое время не допускаются!

– Сестра, вы забываетесь! – повысил голос Александр. – Я офицер Красной армии!

– Я услышала крики, – уже спокойнее объяснила сестра, – и подумала, что кому-то плохо.

– Все в порядке, – пробормотала Татьяна, – мы просто смеялись.

– И я уже ухожу, – добавил Александр.

– Тише, не то разбудите других пациентов, – предупредила сестра.

– Спокойной ночи, Татьяна. Надеюсь, тебе уже лучше, – бросил Александр, впиваясь в нее взглядом.

– Спасибо, старший лейтенант. Приходите еще.

– Только не в четыре утра, – неуступчиво заметила сестра, подходя к кровати. Александр за ее спиной послал Татьяне воздушный поцелуй и исчез.

Этой ночью она больше не заснула. Умолила Веру дважды умыть ее и весь день чистила зубы, чтобы дыхание было свежим. Ничего не ела, пила одну воду да пожевала оставшийся от обеда хлеб.

Она думала, что совесть не даст ей покоя, будет преследовать каждую минуту, но вспоминала только руки Александра на своей груди и бедрах.

Ничто в прежней жизни не подготовило ее к этой встрече. Да и какая это жизнь? Так, существование. Школа, Пятая Советская, Луга, где у нее было много друзей, где она проводила бесконечные месяцы в бездумных детских проделках. И рядом всегда был Паша. Они все делали вместе. Играли, гуляли, дрались…

Нет, иногда она замечала, что кое-кто из Пашиных приятелей норовит встать слишком близко или смотрит на нее чересчур долго. Но главное, что сама она никогда ни на кого не смотрела дольше обычного.

Пока не появился Александр.

Он был новым. Необыкновенно новым. Вечно новым. Она все время считала, что их мгновенное чувство основано на сочувствии, симпатии, дружбе, сходстве взглядов. Встретились две родственные души, которым просто необходимо сидеть рядом в трамвае, видеться, смешить друг друга. Необходимо взаимное счастье. Беспечная юность.

Но теперь Татьяна поверить не могла своему поистине дикарскому желанию. Первобытному. Примитивному. Неистовой потребности в нем. Невероятно! Настойчивая пульсация внизу живота продолжалась весь день, пока она умывалась, чистила зубы и причесывалась.

Вечером, перед уходом Веры, Татьяна попросила губную помаду.

Когда пришли Даша и Александр с Дмитрием, она была во всеоружии. Взглянув на сестру, Даша ахнула:

– Никогда не видела, чтобы ты мазалась губной помадой! Взгляни на свои губы!

Она произнесла это так, как будто впервые заметила, что у Татьяны есть губы.

– Да, – подхватил Дмитрий, садясь на кровать, – только взгляните!

Один Александр молчал. Татьяна не понимала, нравится ли ему, потому что не смела поднять глаз. Теперь, после прошлой ночи, она вообще не сможет смотреть на него при людях!

Они оставались недолго. Александр сказал, что ему нужно на службу.

Татьяна застыла, словно оледенев, и не двигалась, пока не услышала стук. Вошел Александр и закрыл за собой дверь. Только тогда Татьяна села. Он в два прыжка оказался рядом, опустился на край кровати и нежным властным жестом стер помаду.

– Это еще зачем?

– Все девушки красят губы, – пояснила она, чуть задыхаясь. – Включая Дашу.

– Я не хочу, чтобы ты портила краской свое прелестное личико, – велел он, гладя ее щеки. – Видит Бог, тебе это ни к чему.

– Хорошо, – кивнула она, выжидающе уставясь на него и подставляя свои иссохшие без поцелуев губы.

Но Александр не шевельнулся.