Книга Пряный аромат Востока - Джулия Грегсон

На ее горизонте Олли возник во время рождественской вечеринки, которую она и Си устроили в бомбейском яхт-клубе. Двадцативосьмилетний биржевой брокер любил ходить под парусами и загорел до черноты. Он был невысокий и темноволосый, и хотя Си не очень одобряла ее выбор – Оливер слишком не подходил под ее стандарты, – Тори считала его ужасно привлекательным, потому что он был очень уверен в себе. Сразу после их знакомства он, танцуя с ней, сказал со светской улыбкой, что охотно лег бы с ней в постель, а она нашла его забавным и наглым. По дороге на пляж в машине, которую он вел с безумной скоростью, они орали «Мне нравится быть возле моря»[57]. Выйдя на пляж, они разулись и пошли по теплому песку. Залитое лунным светом море набегало на берег серебряными волнами, в которых горели синие огоньки. На горизонте виднелись силуэты рыбацких лодок, забросивших сети. И тогда он поцеловал ее – не как мальчишка, хвастающийся тем, как долго он умеет держать поцелуй, – нет, поцелуй был мужской, жадный и властный. Так что у нее буквально подогнулись колени.

В домике пахло довольно приятно морской водой и сушеной рыбой, посредине стояла низкая кровать, на которую он и уложил ее – ловко и без особых церемоний. После всего он велел ей встать перед ним голой, надел на нее жемчужные бусы и погнал ее в море. Что сказала бы ее мать насчет жемчуга и морской воды, лучше не думать, но она и не думала. Просто плавала в теплом, как парное молоко, море и была дико счастлива. Такого она никогда еще не испытывала. Еще в тот момент она радовалась, что он не был из тех умников, которым необходимо все облекать в слова. Он снова обнял ее, они водили пальцами по воде, и вода фосфоресцировала, превращалась в бриллиантовые полоски, и Тори была абсолютно раскованной и свободной. Свершилось! Чудесно! Великолепно. Теперь ей больше не нужно думать об этом, и она была уверена, что со временем ей все это очень понравится.

Когда они вдоволь наплавались, он обтер ее старым полотенцем, быстро поцеловал и неуклюже застегнул на ней шелковый жакет, совершенно не на те пуговицы. Она надеялась, что он хоть чуточку проникнется поэзией чудесной ночи и что они еще немного постоят у моря и посмотрят, как возвращаются домой рыбаки, поговорят о жизни, но он сказал, что в город прибыли его приятели и что он хочет выпить с ними на ночь в портовом баре. В результате они оказались в отеле «Тадж-Махал».

И Оливер был не единственным, кто интересовался ею. Был еще Саймон, выпускник Итона, приехавший в Индию на сезон, главным образом, чтобы поохотиться; он приглашал ее на обед в бомбейский яхт-клуб. А еще Аластер де Веер, бескровный молодой госслужащий; фокстрот на веранде привел к шквалу его звонков, которые она сочла неприятными. Словом, все шло в сторону любви, и, честно признаться, нередко быстрее, чем она могла держать под контролем, так что звонок Фрэнка не взъерошил ей перышки.

После ночи на пляже Джуху они с Оливером несколько раз встречались в его квартире на Колаба-Бич. После этого она несколько дней запудривала засосы, которые он оставлял на ее шее и правом плече.

Си заметила это.

– Не позволяй ему помечать тебя так. – Подняв выщипанную бровь, она кивнула на плечо Тори. – Это банально.

Тогда Тори, покраснев как свекла, попыталась сменить тему и попросила Си об огромном, огромном одолжении. Не возражает ли она, если Роза приедет на один-два дня на следующей неделе и они устроят день «все-к-чертям»?

Когда Тори только-только приехала в Бомбей, Си Си поделилась с ней идеей: а хорошо бы иногда устраивать дни чистого гедонизма, когда тебе не позволяется чувствовать себя взрослой. Ты лишь пьешь коктейли, видишься с занятными людьми и наконец-то делаешь то, что тебе всегда хотелось. По ее словам, мир устроен слишком серьезно.

– Дорогая, это прекрасная мысль, – улыбнулась Си, и Тори просияла. Поездка Маллинсонов на охоту провалилась, и Тори пришлось тянуть с подтверждением приглашения пожить у нее, которое она направила Виве и Розе. Ей было жалко, она жаждала хорошенько поговорить по душам с Розой. Ведь бывают же времена, такие, как теперь, когда событий много и они сменяют друг друга слишком быстро, а поделиться не с кем. Роза действительно выслушивала ее и переживала, а вот Си – ну, конечно, она забавная и во многом замечательная, но не та, кому можно полностью довериться. Си была слишком нетерпеливой. К тому же Тори начинала думать, что со стороны Си довольно подло говорить о других людях таким тоном, как будто они полные ничтожества, или читать письма своих детей писклявым голосом. Ее дочка Флора недавно попала в больницу с какой-то жуткой болезнью под названием «импетиго» и, казалось, отчаянно скучала по дому, по родительской любви.

К тому же – или Тори это лишь придумала? – Си изменилась. Прежде, как только автомобиль Джеффри затарахтит на склоне, у нее было полно планов для них обоих; теперь она стала более закрытой, более отчужденной. Вот накричала позавчера на Тори за то, что она заняла телефон.

Казалось, слуги это тоже заметили. Вчера, когда Тори спросила у Пандита, где мэмсахиб, он как-то странно, с насмешкой посмотрел на нее и раскинул ладони, показывая, что они пустые. Очень неуважительно. После этого она слышала, как слуги смеялись на кухне.

Тогда Тори задумалась – может, все здесь знали что-то, чего не знала она? Или она слишком тут зажилась и надоела хозяевам, и это ужасно жалко, ведь ей тут так хорошо.

Правда, Си с энтузиазмом отнеслась к приезду Розы, даже предложила свое авто. Если бы не свежий лак, еще не успевший подсохнуть, Тори поцеловала бы ее.

– Это точно, насчет авто? Почему вы так меня балуете?

Си Си не любила обниматься и ограничилась воздушным поцелуем.

– Потому что ты забавная и потому что твои дни сочтены. Сегодня утром я получила письмо от твоей матери. Она просит меня купить тебе билет домой, когда в феврале закончится сезон.

У Тори ушло не меньше двух часов, чтобы осмыслить весь ужас этого заявления, сопоставимого со взрывом бомбы, и даже тогда она отказывалась верить, что это правда. Наверняка кто-нибудь сделает ей предложение, либо произойдет что-нибудь еще. В любом случае теперь ей казалось абсолютно, категорически необходимо как можно скорее увидеться с Розой.

Трубку снял Джек.

– Можно Роза выйдет и поиграет со мной? Ну, пожалуйста! – сказала она жалобным детским голоском. – Я буду плакать и заболею, если ты не отпустишь ее.

Ох, какой же он все-таки зануда! Он ответил так, словно она говорила всерьез.

– Я должен свериться со своим графиком, но, думаю, что все нормально.

Он что-то бубнил насчет полковника и приказов по гарнизону, словно она спрашивала его об этом. Потом в трубке послышался краткий вой, что-то стукнуло.

– Тори, ой, дорогая Тори, – запела Роза. – Я так счастлива тебя слышать.