Книга Гран-при для убийцы - Чингиз Абдуллаев

— У нас равные шансы, — возразила Алиса. Они дошли до кафе исели за свободный столик. Женщина сняла платок. У нее были красивые каштановыеволосы.

Подскочившего официанта Дронго попросил принести два кофе.

— Вы же его не пьете? — удивилась женщина.

— Ничего, — мрачно сказал Дронго. Он довольно долго просиделмолча, размышляя над словами Алисы Линхарт.

— Вам не кажется, что ваше молчание неприлично затянулось? —вдруг спросила женщина.

— Не мешайте, — строго ответил Дронго, — может быть, ячто-нибудь придумаю.

— Надеюсь, вы не ученик Давида Копперфилда. Или вам нравитсядемонстрировать подобные фокусы?

— Так, — сказал Дронго, — вашему ведомству придется оплатитьмне довольно интенсивные международные разговоры. Долларов на пятьсот. Надеюсь,вы не будете возражать?

— Что вы придумали? — изумленно спросила она.

— А может, я его родственник, — улыбнулся Дронго.

— Кого? — не поняла она.

— Фокусника. Говорят, он из Одессы, а это ведь город бывшегоСоветского Союза.

— Вы понимаете, что говорите? — Она начала нервничать. — Какможно найти человека в полуторамиллионном городе? Это же фантастика.

— Именно поэтому я и попытаюсь что-нибудь придумать, — оченьсерьезно ответил Дронго. — Для начала мне понадобится только телефон.

Она отодвинула свою чашку, огляделась и потом сказала:

— Я просто восхищаюсь вашей самоуверенностью. Выдействительно считаете, что сумеете что-нибудь придумать?

— Я уже придумал, — очень серьезно ответил Дронго.

Баку. 8 апреля 1997 года

Взрыв на складе вызвал панику в городе. Утверждали, чтопогибли десятки людей, говорили об очередной террористической акции, о проискахвнутренних и внешних врагов. Истина, как обычно, была весьма далека от слухов исплетен Во время взрыва погибли три человека и были ранены пятеро. Сам Касумовсильно не пострадал, но считал себя виноватым в случившемся. Всю ночь пожарныетушили возникший пожар, таможенники подсчитывали суммы ущерба, представителипрокуратуры, Министерства национальной безопасности и полиции оперативнопроводили опросы свидетелей и оставшихся в живых участников этого происшествия.

Утром восьмого апреля Касумова вызвали к министру. Когда онвошел в кабинет, там уже находился курирующий его отдел заместитель министра.Несмотря на шок, причиной которого послужили взрыв, собственная ошибка и гибельлюдей, Касумов успел побриться и переодеться. Министр был явно не в настроении.Ему уже успели доложить подробности, и он понимал, что невольным виновникомтрагедии, случившейся на складе, оказался один из лучших его сотрудников.

Именно поэтому он встретил Касумова мрачным вопросом, дажене предложив ему сесть:

— Как это могло произойти?

— Террористы, очевидно, просчитали такой вариант действий, —угрюмо сказал Касумов. — Расчет был на элементарную жадность бывшего сотрудникатаможни, который помогал им в переправке грузов. По нашим данным, груз прибылиз Москвы, а затем был помещен в грузовой терминал. Но, очевидно, террористы недоверяли своему сообщнику. Они успели подменить груз, и вместо ящиков,прибывших из Москвы, подложили совсем другие, установив в них взрыватели.

Расчет террористов не оправдался. Каким-то чудом первый ящикне взорвался, когда его открывали. Но во втором бомба сработала. Считаю, что впроисшедшем виноват только я лично и готов нести любое наказание за гибельлюдей.

Наступило молчание. Министр нахмурился.

— Сядьте, — разрешил он, — наши сотрудники утверждают, что засекунду до взрыва вы кричали об опасности, просили всех уходить и этим спаслинесколько человек. Почему вы не предупредили о бомбе раньше? И почему невызвали саперов?

— Я не знал, что в ящиках установлены взрыватели, — выдохнулКасумов, — только когда стал проверять первый ящик и обнаружил там пакеты сбакинским печеньем, сразу понял, что это не те ящики, которые прибыли изМосквы.

— Надо было раньше соображать, — посоветовал министр. Потомспросил:

— Установили хотя бы, кто помогал террористам на таможне?

— Бывший работник таможни, руководитель смены ИльясМансимов. Судя по всему, он привел на работу водителя водовоза, который исчездва дня назад.

— Думаете, они связаны?

— Убежден в этом. Водитель водовоза Ахмедов раньше работал втаможне на грузовой машине. Он беженец, и устроил его на работу в таможнюименно Мансимов.

После увольнения последнего почти сразу уволился и Ахмедов.Именно его машина приезжала вечером первого апреля в Нардаран. Все сходится, мыуверены, что они связаны друг с другом. Мансимов раньше работал на таможнеаэропорта и мог придумать подлог с паспортами террористов.

— Сколько вам нужно времени, чтобы найти Мансимова?

— Я постараюсь арестовать его сегодня, — твердо сказалКасумов, — если мне разрешат еще один день руководить этим расследованием. — Акто еще будет руководить? — недовольно спросил министр. — Видали, он готовнести наказание, — передразнил хозяин кабинета своего сотрудника. — Это легчевсего. А нам нужно найти пособников террористов в нашем городе, узнать, наконец,почему к нам прилетел такой опасный террорист, как Ахмед Мурсал. Может,следующая бомба взорвется у нас в метро? Или в автобусе? Ты можешь датьгарантию, что этого не случится? И я не могу. Поэтому нужно найти и арестоватьи Мансимова, и этого водителя водовоза.

От волнения министр перешел на «ты». Он сжал руку в кулак итихо пристукнул по своему столу. Долгие годы работы в бывшем КГБ научили еговыдержке. Но теперь он менее всего думал и о собственной выдержке, и о хорошихманерах.

— Я все сделаю, — пообещал Касумов.

— Это очень важное дело, — сказал министр, — если угодно,дело нашей чести. И МОССАД, и российская разведка знают, что мы ищем на своейтерритории террористов и тех, кто им помогал. Если мы ничего не обнаружим, есливыяснится, что мы просто всех упустили да еще устроили взрыв в собственномаэропорту, над нами будут смеяться все спецслужбы мира. Ты меня понимаешь?

— Я их найду, — упрямо повторил Касумов, сжимая зубы.

— Что передает этот любитель-доброволец? — спросил министр.

— Кто? — не понял Касумов.

— Ну этот самый Дронго. — Министр как профессионал не любилдилетантов, к которым он относил и Дронго. Во-первых, его раздражаласамостоятельность эксперта, во-вторых, его упрямое нежелание становитьсясотрудником государственной службы, а в-третьих, просто невероятнаяпопулярность самого имени Дронго, которое давно стало нарицательным, и нетолько в странах СНГ.